Они отошли от меня, а я остался стоять в своем дурацком прикиде. Алла молча оглянулась, а Ольга, отпустив ее руку, снова пошла в мою сторону и остановилась передо мной. Я был в бейсболке и в темных очках, но скрыть рост, фигуру, голос просто невозможно.
– Это ты? – спросила она. – Неужели это ты?
– Да, – ответил я, снимая очки. – А разве ты меня сразу не узнала?
– Не говори глупостей! Как я могла тебя узнать в таком виде? Как вообще ты мог устроиться на такую работу? Это занятие для самых опустившихся людей, у которых уже нет никаких стимулов в жизни.
– Может, у меня тоже нет никаких стимулов в жизни, – пробормотал я своей бывшей супруге.
– Что с тобой происходит, Некрасов? Мне говорили, что ты стал большим человеком, заместителем генерального директора крупной компании, переехал в новую квартиру… Значит, все это неправда? Ты упал на самое дно, ходишь с этой рекламой на груди…
– Нормальная работа. На свежем воздухе.
– Что ты несешь, – поморщилась она, – какая работа? Это ты называешь работой? Некрасов, одумайся! И тебе не стыдно? Хорошо, что Алла нас не слышит. Какой позор!
– Я могу позвать ее и представиться.
– Не смей, – вспыхнула она, – не смей ломать ей жизнь! Ты и так сломал мою, дебил проклятый! Как был казанской сиротой, так им и остался. Не смей даже приближаться к ней, ты меня слышишь?
– Не кричи, – попросил я, – на нас люди смотрят.
– Это на тебя, шута горохового, смотрят люди, – зло прошептала она. Столько лет прошло, а она по-прежнему меня ненавидела.
– Где она сейчас учится? – Мне так хотелось узнать о своей дочери немного больше.
– Тебя это не касается, – прошипела Ольга, – и запомни, что ты ей не отец и никогда им не был. У нее уже есть другой отец, которого она любит и уважает.
– Дядя Толик?
– Откуда ты знаешь? Впрочем, это неважно. Это не твое дело. И вообще оставь нас в покое и никогда не появляйся в нашей жизни. – Она вся дрожала от возмущения, и ее лицо начало покрываться красными пятнами.
К нам подъезжал роскошный «Мерседес», за рулем которого сидел молодой парень лет двадцати пяти, явно не дядя Толик. А вот на заднем сиденье вальяжно откинулся на спинку солидный мужчина моего возраста, с большим брюшком и отвисшими щеками. Он помахал Алле рукой, и она поспешила к автомобилю. Очевидно, это и был дядя Толик, которого они ждали. Ольга напоследок еще раз посмотрела на меня и приказным тоном произнесла:
– Никогда не напоминай о себе Алле и не забывай, что она внучка академика, а ты плебей…
– Он был член-корреспондентом, – машинально напомнил я.
– Кретин! – Она отошла от меня, а я снова надел очки и повернулся к ней спиной.
Ольга уехала с этим толстым «папиком» в большом шестисотом «Мерседесе». Но самое обидное, что она уехала с моей дочерью, которая так и не узнала, с кем именно разговаривала. С одной стороны, конечно, ужасно обидно. А с другой – может, и хорошо, что не узнала. Зачем ей нужно знать, что ее отец ходит по городу живой рекламой «горящих туристических путевок»? Наверное, ей было бы очень стыдно за меня. Или же, наоборот, было бы все равно. Ведь она видела меня в далеком детстве, может, даже не помнила меня, ведь все эти годы мы так и не общались. Наверное, в этом была и доля моей вины.
Я стоял с этими картонками, смотрел вслед уходящему «Мерседесу», и мне казалось, что жизнь закончилась. Остается прийти домой, лечь и умереть. А так как умереть спокойно я все равно не смогу, значит, нужно будет себе помочь. Например, открыть газ или сделать петлю. Какие дурацкие мысли лезут в голову! А Игорь, которого я усыновил? Он уже потерял семь лет назад свою мать, а теперь потеряет еще и меня… Нет, так нельзя, у меня нет никакого морального права так поступать. Я ведь дал слово Варваре. Пусть он вырастет, встанет на ноги, окончит институт, а потом мы уже посмотрим, что делать дальше. Нет, я не уйду из этой жизни просто так. Пусть все оставшиеся годы прохожу с этой картонкой, но буду зарабатывать деньги для своего сына.
На следующий день я поехал устраиваться на молокозавод подсобным рабочим, там платили немного больше. Еще через месяц устроился ночным сторожем. А потом меня взяли с испытательным сроком в только что созданную страховую компанию, которая была частью большой инвестиционной компании «ТОР», и я наконец получил работу в офисе.
В первые месяцы работал с девяти утра до девяти вечера. Работал не только за себя, но и за остальных, с удовольствием оставаясь после работы, ведь спешить мне было некуда. Я постигал премудрости страхового дела, пытался вникнуть в сложности этой новой профессии и постепенно понял, что большинство машин, которые шли через Прибалтику, были не совсем чистыми. Номера моторов и кузовов не совпадали, а документы часто попадали к нам в очень грязном виде, словно их нарочно подчищали или исправляли. Через полгода я уже освоил всю механику этого дела. Было абсолютно ясно, что среди прибывающих автомобилей есть много угнанных в Европе иномарок, которые проходят регистрацию уже в нашей стране и перепродаются на Кавказ или в Среднюю Азию. Это был отлаженный автомобильный бизнес, являвшийся составной частью работы нашей страховой компании.
Когда мне первый раз положили на стол тысячу долларов за нужное оформление автомобиля, я попытался вернуть деньги, даже возмутился. Но меня никто не понял. Ведь в мои обязанности не входило расследование и выявление похищенных машин. Я должен был только страховать те, которые перегонялись из Европы в страны Закавказья и Средней Азии, выдавая на них наши документы. И должен сказать, что оформлял я документы лучше всех. Меня скоро заметили. Сначала немного повысили зарплату, затем поставили старшим, а уже в две тысячи десятом году назначили заведующим отделом. Про инвестиционную компанию «ТОР» ходило много разных слухов. Нашим президентом был Валентин Давидович Рашковский, входивший в список ста самых богатых людей страны. Однако, по слухам, свое состояние он сделал на преступном бизнесе – наркотиках и рэкете; правда, никто не рисковал говорить об этом. А вот наша страховая компания абсолютно точно занималась оформлением краденых машин, поставленным почти на конвейерный поток. Уже позже я обратил внимание, что перегонщики машин – часто одни и те же люди. Возможно, наша страховая компания была создана при «ТОР» именно для того, чтобы самим оформлять угнанные автомобили.
Как начальник отдела, я получал не очень большую официальную зарплату, но мои доходы росли с каждым месяцем. К началу две тысячи одиннадцатого года я уже получал ежемесячно по семь или восемь тысяч долларов, давая возможность заработать всем своим сотрудникам. Меня мало интересовали волнения западноевропейских толстосумов, у которых похищали их автомобили. Ведь все машины были застрахованы, и владельцы получали очень неплохие деньги. А мы получали автомобили, на которые выдавали свою страховку, оформленную уже после ввоза их в нашу страну. Схема работала почти безупречно. Я снова купил себе машину, на этот раз внедорожник «Мицубиси Паджеро». И снова планировал уехать летом с Игорем куда-нибудь в Европу. Мне хотелось, чтобы он увидел Италию. Кроме того, у меня появилась новая подружка. Жизнь постепенно налаживалась. И так продолжалось до тех пор, пока меня однажды не вызывал к себе Леонид Дмитриевич Кудлин, главный советник самого Рашковского. Я поехал к нему на беседу, даже не подозревая, что именно ему от меня нужно, и не зная, какую роль в моей жизни сыграет это роковое знакомство и наша беседа…
