Книга Птенцы Виндерхейма, страница 147. Автор книги Юрий Пашковский, Алина Лис

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Птенцы Виндерхейма»

Cтраница 147

Уверовать в совершенно иррациональное учение, подтверждающее данное превосходство.

Доверить свое безумие таким же безумцам, только более хитрым и рациональным.

Кровь из рассеченного виска стекала по лицу Асбьёрна, медленно скользила по щеке, стекая ко рту. «Сокол» лизнул кровь, провел языком по губам, размазывая жизненный сок. С темно-красными губами и бледным лицом, Асбьёрн стал похож на вампира из континентальных легенд, восставшего из могилы мертвеца, чье существование посвящено лишь убийству живых людей.

Хельг сглотнул. Страшно. Невероятно страшно. Даже в пещере, со Свальдом один на один не было так страшно.

– Мой первый вопрос, «птенчик»: где девчонка?

Лис промолчал. Уж о чем, но о месторасположении Лакшми он точно не собирался рассказывать.

– Неправильный ответ, – констатировал Асбьёрн. И, крепко сжав правую ладонь Хельга, сломал ему мизинец.

Сначала он ничего не почувствовавал. По крайней мере, в первое мгновение. А потом руку словно пронзило иглой, огромной раскаленной иглой, пронзило от запястья до плеча, заставив Хельга орать, материться и богохульничать.

– Я повторю вопрос, пацан. – Безумие во взгляде Асбьёрна довольно ухмыльнулось. – Куда подевалась южанка?

Хельг собрал в кулак всю волю. Надо вытерпеть. Надо выдержать приближающуюся боль, боль за молчание, потому что он не собирается отвечать на вопросы этого нелюдя в человеческом обличье, и поэтому…

– А-а-а-а-а-а-а-а!

Деревья осуждающе качали ветвями. Почему кричишь, человек? Зачем тревожишь блаженную тишину леса своими воплями? Какой смысл в твоих криках? Разве не легче сказать то, что хочет услышать безумный юноша рядом с тобой, и прекратить надоедать лесу своими раздражающими криками?

Виднеющееся сквозь кроны небо было безучастно к крикам. То ли не слышало, то ли доводилось ему слышать звуки и поужасней. Когда тысячи лет висишь над миром бездонной лазурью, то услышишь еще и не такое.

В третий раз Хельг ответил Асбьёрну. Но не о том, где находится Лакшми, а куда должен отправиться «сокол» и что там с ним сделают тролли. Асбьёрн внимательно выслушал Хельга и сломал ему два пальца подряд.

– Не люблю я слышать о мужеловстве, «птенчик». Ох, не люблю. Но ты только посмотри – у нас с тобой остался один палец до того, как я сломаю тебе руку. Так что лучше отвечай. Как тебя зовут?

Готовый выть от боли Лис не сразу понял, что вопрос изменился. «Как тебя зовут». Ну, на это можно и ответить, вряд ли его личность останется для них секретом.

– Хе… – Скривившись, он все-таки сумел сказать: – Хельг…

– Хельг, значит, да? Похоже на правду. – Асбьёрн задумался. – Но знаешь, – он ласково посмотрел на «птенца», – я тебе не верю.

Хельг непонимающе уставился на «сокола» – и дико заорал, когда третьекурсник сломал ему большой палец.

– Держи его, Хьёрлейв!

Подскочивший здоровяк схватил задергавшегося Лиса, с легкостью перевернул его на живот, вдавил в землю. Асбьёрн наступил на правое плечо Хельга, нагнулся и взялся за предплечье, безостановочно посылающее сигналы боли в мозг.

– На самом деле я понял, что ты жуткий обманщик, «птенчик». Ты не скажешь мне и слова правды. Будешь клясться семьей, родом, богами, Всеотцом, что говоришь мне правду, но мне кажется, что ты будешь только обманывать меня. – Асбьёрн вздохнул. – Это так расстраивает!

«Сокол» потянул предплечье на себя, по особому выкручивая, и Хельг понял, что боль, которую он испытывал до этого, даже и не была, в сущности, болью.

Настоящая боль пришла только сейчас.

Он даже не слышал отвратительного хруста. С ног до головы его хлестали перуны Рыжебородого Тора, сжигая нервы и тут же их восстанавливая. Больно было, как никогда в жизни.

Он даже думал, что умирает, когда внезапно боль прекратилась, а сознание стало сжиматься в черную точку, и он обрадовался, потому что смерть означала прекращение боли.

Но Асбьёрн ткнул пальцами ему под челюсть, и сознание обрело кристальную ясность и четкость. Ненадолго, правда. Туман хрустящей боли заполнил голову, сквозь правую руку словно пропустили ток.

Неужели это цена за то, что он поступил правильно?! За то, что спас Лакшми?!

На войне нет места чести.

Есть только победители и побежденные.

– Э нет, – прошипел «сокол», схватив Хельга за волосы и приподняв голову. – Ты еще мало соврал мне. У тебя еще осталась левая рука и ноги. Я не позволю тебе вырубиться и пропустить нашу замечательную игру!

– Асбьёрн… – предупреждающе произнес Хьёрлейв.

– Что такое? – «Сокол» недовольно повернулся. – Неужели и ты проникся Ингваровым гуманизмом? Если так, то…

Он осекся.

Продираясь сквозь заполонивший сознание туман, разум Хельга смог прояснить восприятие. И он увидел Дрону, стоявшего в шести шагах от Хьёрлейва.

Деревья замерли, позабыв качать ветвями. Приостановил свой извечный бег ветер, рассевшись на лиственной верхушке и заинтересованно наблюдая за происходящим. Тишина сковала лес.

Злая радость проснулась в Хельге. Следом пробудилась и надежда, однако бодрствовала она недолго.

Дрона застыл бронзовой статуей. Его лицо ничего не выражало. Словно бхатский отшельник, погрузившийся в пучины медитации и самосозерцания.

Если подумать, шепнул Лис, Махавидье незачем вмешиваться. Это не его дело. С двумя третьекурсниками даже великолепному Дроне не справиться, особенно вот так просто появившись и потеряв возможность напасть внезапно.

Не стоит удивляться, если бхат сейчас просто развернется и уйдет.

Внезапно вспомнилось: Фридмунд с восторгом рассказывает, что Махавидью, в отличие от остальных «птенцов», привезли на Виндерхейм на фамильной «Колеснице» Дома Небес. И что Дрона – риг-ярл, из правящей семьи Дома. А Хельг на это лишь кривится и спрашивает: ну и что? Здесь полно риг-ярлов и ярлов, хэрсиров и хёвдингов. Но здесь все по-другому. Мы в академии. Тут все иначе, чем в мире за пределами четырех островов.

Будь ты хоть из Дома Небес или из Дома Огня, из Дома Грома или Дома Белой Хризантемы.

Будь ты кто угодно – здесь ты один стоишь против мира. Сам. Без Дома и семьи за плечами.

И тебе самому принимать решения и отвечать за поступки.

Это ведь очень разумно – не вмешиваться, когда сильные, которые сильнее тебя, бьют слабых. Своя шкура всегда дороже. Особенно она дороже таких абстракций, как «честь», «долг», «мораль», «совесть»…

Если Дрона уйдет, то Лис поймет его. Он бы и сам ушел. Раньше – обязательно бы ушел, не вмешиваясь.

Так было до Лакшми.

Но Хельг – не Лакшми. А Дрона – не Хельг. Ему нет смысла вмешиваться…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация