– Не сработало, – отметила Альдис, чувствуя, как губы против воли расплываются в ухмылке.
– Я так и думал.
– Ну, хоть попытались.
– Послушай, – с ядовитой улыбочкой начал Хельг. – А ты бы могла чистить мне сапоги до конца учебы каждый день?
Альдис оторопела:
– Чего?
– Говорю – могла бы ты чистить мне сапоги до конца учебы каждый день?
– Одна такая уже предлагала мне чистить, – ответила девушка, ощущая, как в груди поднимается обжигающе-холодная ярость. – Тебя послать туда же или подальше?
– Ну, может, хотя бы попытаешься? Ты же у нас сторонница таких методов решения проблем.
Альдис замерла, не зная, как реагировать на такое. По всем правилам стоило бы обидеться, но внезапно ей стало смешно. Вся эта ситуация – и глупая идея с покаянием (действительно глупая, чего уж тут отрицать), и спор на ровном месте со спутниками не стоили ни ссоры, ни обиды.
– Буду чистить твои сапоги в обмен на стирку моего мундира. Мир?
– Мир, – лучезарно улыбнулся парень и протянул руку. Альдис радостно пожала ее.
– Послушай, – сказал Хельг. – Ты прости меня за такое поведение. Я просто разнервничался. – Он понизил голос. – Я хотел узнать у Лакшми, что это у нее за «сокровище», но ты помешала. Я очень ценю твою помощь, но в нынешней ситуации нам нужно быть сдержаннее и спокойнее.
– Все нормально. Ты был прав – дурацкая идея с покаянием. – Альдис тоже понизила голос. – Да не поможет ее сокровище – сам подумай. Надо искать другой способ.
– Я все равно попробую. – Хельг снова повысил голос и обратился к бхатке: – Лакшми, мне кажется…
Пока Хельг увещевал Лакшми, Альдис перешла к активным действиям. Ухватившись за крыло каменной валькирии и поставив ногу на край ее одежды, девушка взобралась по статуе. На плечах у монумента был удобный насест, словно специально созданный для того, чтобы можно было передохнуть и оглядеть комнату с высоты. Она бросила быстрый взгляд по сторонам. Стены как стены. Хотя…
– Ого! А ЭТО что?
– Где?! – мигом вскочил Хельг.
Альдис не ответила, поспешно спускаясь с валькирии. Чтобы не тратить время, она спрыгнула с крыла и пролетела последний метр. Пол больно ударил по ногам. Не обращая внимания на град вопросов, девушка рванула к противоположной стене и начала карабкаться.
Грубые камни идеально подходили для таких упражнений, даже лучше, чем мощные сосны и платаны, которые она в детстве излазила вдоль и поперек. Через минуту Альдис была под потолком. Она не ошиблась, с этой стороны между стеной и потолком оставался зазор полметра в высоту и полтора в ширину, разглядеть который снизу было практически невозможно. Курсантка сунула голову в щель. С другой стороны стены продолжался уже привычный коридор, освещенный масляными фонарями.
– Да что там такое?! – крикнул снизу Хельг.
– Здесь можно пролезть! Я вижу коридор!
– Куда он ведет?
– Отсюда не видно. Если верить карте, это дорога к выходу!
– Ты уверена? Там нет никаких ловушек?
– Только прямой коридор. И пометка перед выходом. – Девушка убрала карту и спустилась. – Можешь сам проверить. Залезть легче легкого. Только… – Альдис поймала умоляющий взгляд Лакшми и осеклась. С бхаткой залезть будет не так-то просто.
– Ладно, – решился парень. – Пойду проверю, что там. А вы подождите меня.
– Хельг!
Он обернулся:
– Что?
– Ты поклялся!
– Я помню.
Хельг исчез по ту сторону лаза, и в комнате снова стало пугающе тихо.
Лакшми поежилась:
– Как ты думаешь, Хельг вернется?
– Думаю, да. Он хоть и со странностями, но положиться на него можно.
Мечтательная улыбка осветила лицо южанки:
– Он хороший, правда?
– Пожалуй, что хороший. Хотя шутки у него дурацкие.
Лакшми хотела еще что-то сказать, но не успела – Хельг вернулся.
– Одно из двух. Или нас дурят и коридор обманка, или нас дурят и обманка эта статуя и стихи, – раздраженно сказал он, спрыгивая со стены.
– Это тот самый коридор?
– Да. Судя по всему – больше никаких сюрпризов.
– Тогда надо придумать, как перебраться на ту сторону. – Альдис кивнула на Лакшми.
– Это не проблема, – отмахнулся Хельг. – Ты заберешься первой, а я подсажу Лакшми и подниму ее. Затем залезу следом, спущусь. Ты спустишь Лакшми мне. И всего делов.
К нему стремительно возвращалось хорошее настроение.
Intermedius
Зеркальный центр
– Испытание – лучший способ составить психопрофили новых курсантов. Конечно, фиксация и обработка данных требуют терпения. Но результат того стоит. – Отец Гуннульв остановился напротив зеркала и заглянул в него.
Его спутник – молодой чжан в голубых одеждах ордена Небесного Ока – с неподдельным восхищением окинул взглядом помещение Центра.
– Учитель, отсюда можно заглянуть в любой уголок пещеры?
– Не в любой. Мы контролируем перекрестки, некоторые коридоры. И, разумеется, комнаты-ловушки.
– Неужели такое возможно построить без помощи Силы?
– А кто говорил об отсутствии Силы? – усмехнулся храмовник.
– Но… – Чжан смутился. – Учитель, я ничего не вижу… и не чувствую.
Душевед усмехнулся, слегка отодвинул деревянную панель возле зеркала и поманил собеседника пальцем. Юноша приблизился. Вдоль шороховатой каменной стены толстым пучком змеились золотые нити, оплетая изнанку зеркала изысканным кружевом. За деревянной панелью не было темно – золотые нити светились собственным, не отраженным светом. Верный признак работы соматика. Юноша уставился на них, не умея скрыть любопытства:
– Какая великолепная работа, Учитель!
– Здесь действовал мастер, мальчик. И не один.
Чжан последовал за храмовником вдоль ряда матово отсвечивающих зеркал и блестящих слуховых трубок. В зазеркалье юноши и девушки дрались, забрасывали друг друга шариками, искали выходы из комнат-ловушек. А у каждого зеркала, у каждой слуховой трубки сидели послушники ордена и старательно конспектировали все происходящее в пещере.
– Учитель, а в чем смысл испытания?
Отец Гуннульв вздохнул:
– На мой взгляд, тебе это вообще не нужно. Твоим образованием занялись слишком поздно, из тебя никогда не получится хорошего душеведа.
– Но иерарх сказал…
– Знаю, – оборвал юношу храмовник, – поэтому мы и здесь. Испытание показывает, чего стоит и на что способен каждый курсант. А иногда даже, с кем он лучше всего будет взаимодействовать. Но правильно истолковать результаты – это искусство сродни твоей работе с Силой.
