После поспешного бегства Хитоми из библиотеки Лис посидел еще немного, листая «Историю чжанских войн» Лао Фу и размышляя, когда стоит воспользоваться убойным аргументом, который должен был сильно поколебать защиту Хитоми. Лис решил применить то, что, по его мнению, могло позволить сблизиться с ней. Теперь следовало выбрать время, и для начала, наверное, стоило позволить ниронке побыть некоторое время без него. Две недели. Через две недели он снова сойдется с Хитоми и постарается окончательно взломать броню вокруг ее истинной сущности.
Впрочем, как известно, человек предполагает, а Всеотец располагает. Через две недели Хельг полностью убедился в правоте поговорки.
Наставник Ингиред был в приподнятом настроении. Он благодушно следил, как фехтующие курсанты пропускают удары, и не устраивал немедленного разноса, втолковывая нерадивым курсантам, что такие удары пропускают только неоперившиеся птенцы.
Хельгу не нравилось хорошее настроение Ингиреда. Куда больше ему был по душе обычный Ингиред – недовольный всем и всеми наставник, ехидный, устраивающий все так, чтобы каждый из учеников хоть ненадолго, но почувствовал себя дураком, которому не место в академии. Ингиред умудрился обставить дела так, что даже Дрона проиграл бой на мечах неумелой девчонке. И все лишь потому, что наставник заставил бхата надеть тяжелый, явно непривычный Махавидье полный самурайский доспех, сунул в руки не менее тяжелый двуручник и выставил против него невысокую гальтку, которой дал легкий чжанский одноручный меч. Счет велся до одного касания, Дрона не успел даже поднять двуручник, когда девчонка быстро ударила его в бок кончиком меча. Понятное дело, что бой был нечестным, но после этого Дрона наказал сам себя голодовкой и при встрече с гальткой кланялся ей до самого пола, чем сильно смущал девчонку.
В общем, от хмурого Ингиреда можно было ожидать весьма определенных подстав, а вот что можно было ожидать от веселого и довольного Ингиреда – этого Хельг предположить не мог. И был этим недоволен. Йотунство, ведь именно сегодня он собирался разобраться с Хитоми!
Как сказал, а? «Разобраться» – будто два аристократа собираются сойтись в хольмганге, священном поединке. Нет, тут все тоньше, намного тоньше. Пряник и… двойной пряник. Никакого кнута. Ну, разве что чуть-чуть.
– Не зевай по сторонам. – Катайр, с которым Хельг на данный момент фехтовал, плохо владел выданной шпагой и коротким кинжалом. Северянин был отличным бойцом на топорах, но вот остальные виды оружия терпеть не мог. Те, будто сговорившись, отвечали ему взаимностью: то булава выпадет из рук, то меч вместо нужного угла удара пойдет в другую сторону, то чжанские боевые «кольца» норовят улететь в противоположный конец зала. Не его это было, точно не его.
– Я не зеваю. – Хельг легко отвел «хитрый» выпад Катайра. Воспользовавшись тем, что соперник замешкался, Лис пригнул его шпагу к полу, быстро придвинулся и коснулся кинжалом груди гальта. – А вот в реальном бою после такого ты уже никогда не смог бы позевать.
– Да что я делаю не так?! – удрученно воскликнул Круанарх и с ненавистью посмотрел на оружие в руках. – Ведь вроде все понимаю, вроде знаю, что и как делать, но все равно ничего не получается, порази меня Громовик!
– Ты определенно делаешь успехи. – Хельг усмехнулся, вспомнив первый для северянина опыт боя на ножах с Фридмундом.
Тот бой закончился неловким взмахом Катайра и царапиной на бедре рыжего, не опасной для жизни и даже ходьбы, однако обильно залившей фехтовальный зал кровью (после этого Ингиреда заставили заменить боевое оружие незаостренным – «фальшивкой», как презрительно выразился наставник). А сейчас Катайр уверенно пользовался даже южными волнистыми кинжалами.
– Зато баллы мои по фехтованию оставляют желать лучшего, – вздохнул Катайр.
– А, ну они у всех у нас оставляют желать лучшего, – отозвался Хельг. – Зато у тебя хорошие баллы по безоружному бою.
– Да, – снова вздохнул северянин, – зато вот метафизика…
– Давай лучше продолжим, – поспешно сказал Лис, зная, что если позволить Круанарху начать ругать метафизику, то гальт не остановится до отбоя. Оный предмет шел у него еще хуже, чем фехтование. Северянин утверждал, что всю эту философию придумали не кто иные, как владыки Преисподней, дабы мучить бедных несчастных людей вроде Катайра.
Курсанты стали в стойки, но Катайр не успел атаковать. Раздался оглушительный свист, и все, кто в данный момент фехтовал, опустили оружие. Наставник Ингиред прервал учебные схватки.
Парни и девчонки выстраивались у «солнечной» стены тренировочного зала. Стену прозвали так потому, что на ней был изображен огромный символ Бога-Солнца – крест, заключенный в круг. «А когда-то его называли крестом Одина», – подумал Хельг, мельком глянув на рисунок. Он поспешил занять свое место между братьями Асмундом и Асбрандом. Ингиред не любил, если ученики затягивали с построением, и обычно его нелюбовь выражалась в том, что весь курс отправлялся на час убирать мусор на пристани.
Однако в этот раз наставник даже не покрикивал, подгоняя тех, кто, по его мнению, «плелся медленнее мертвой рыбы».
– Курсанты! – довольно оглядев пять рядов вытянувшихся по стойке «смирно» первокурсников, сказал Ингиред. – Сегодня тот день, когда я начну ваше обучение.
Ответом ему было потрясенное молчание. Казалось, у каждого на лице было написано: «А чем мы последние три месяца занимались?»
А последние три месяца уроки фехтования были довольно изматывающими. Наставник Ингиред заставил каждого продемонстрировать свое умение владеть оружием, после этого, в первый же день занятий, устроил турнир, заставив всех сражаться на мечах (к слову, победителем турнира, как все и ожидали, вышел Дрона). Все последующие занятия были такими же напряженными – Ингиред раздавал ученикам разное оружие, исходя из каких-то тайных своих замыслов, и заставлял до изнеможения на нем сражаться, постоянно меняя пары. Этим он совершенно отличался от наставницы Нода, которая буквально месяц назад начала проводить регулярные схватки между курсантами. Только раз в неделю наставник Ингиред заставлял учеников запоминать стойки и основные движения с разными видами оружия. Правда, и эти уроки были довольно утомительными, учитывая, например, что основы начальной стойки для боя на топорах все «птенцы» заучивали, три часа проведя в неподвижности, не выходя из этой самой стойки. Но в основном – беспорядочные бои друг против друга.
Один раз Хельг даже сошелся в схватке с Альдис. И тут же ей проиграл, специально открывшись для удара. Почему-то ему не хотелось видеть ее холодные глаза, в которых он не замечал своего отражения.
– То, что вы до сих пор думали о бое с оружием, было в корне неверно, – улыбаясь, продолжил говорить Ингиред. – Мечи, топоры, булавы, кинжалы, копья и всякие хитрые орудия, вроде тех, которыми пользовались ниндзя острова Ниссай, – все это на самом деле пустое. Сегодня я объясню вам саму суть боя с оружием. Следуйте за мной.
Фехтовальный зал имел форму квадрата, и Хельг, когда было время отвлечься, гадал, почему же тогда здание прямоугольное? Вывод напрашивался только один: за одной из стен зала есть еще одно помещение. И сейчас вывод Лиса подтвердился. Если на «солнечной» стене, находившейся слева от входа, был символ Бога-Отца, то на противоположной изображался ясень, Вселенское Древо, на котором расположились миры людей и богов. Дракон грыз корни ясеня, белка носилась по стволу, и вестник воли Всеотца, Небесный Орел, раскинул крылья на вершине. Подойдя к стене и остановившись возле разинутой пасти дракона, Ингиред быстро нажал на что-то. Тут же со скрипом раскрылись широкие створки. За стеной обнаружилась потайная комната. Раздались удивленные возгласы и восторженное перешептывание. «Птенцы» принялись выдвигать варианты о том, что ждет их за потайной стеной. Доминировала версия о пыточной и злобных палачах.
