— Где мы? — быстро спросил Уолт. — Что это за место… Высокий?
— Неужели все так плохо, Проводник? — Урлангур насмешливо покосился на Магистра правыми глазами, закрыв левые. — Неужели ты так противостоял своей сути, что забыл элементарное?
— Ты обещал ответить, Высокий.
— Нет нужды напоминать. Я сдерживаю свои обещания. Наос, Храм Меона — так зовется Всесильными и Величайшими место моего… скажем так, пребывания. Вместилище Сущности, которая не обладает сущностью в привычном для миров Мультиверсума смысле. Общее, единичное, уникальное, заурядное и прочее — все эти категории нашего существования могут лишь описать впечатления от Меона, заключенного в Наос, но не определить его. Предупреждаю твой вопрос, Проводник: Наос сотворили титаны. Трое из них. Последние трое, еще властвовавшие над Эфиром Равалона после создания Наследия. Ценой своей жизни они воззвали за пределы — мира, Мультиверсума, всех возможных и невозможных Мироустройств, в те непредставимые пространства, где творятся Создатели и лепятся Абсолюты. Единое, что есть Все и Ничего. Апофатическая бездна чистого Творения — так ее называли мои старшие братья, которым удавалось заглянуть за пределы. Первые, терпя поражение в войне с богами, воззвали. И Меон ответил на их зов. Он позволил им возвести Наос и впустить… скажем так, свою микрочастицу в Равалон.
— Но для чего, Высокий? Зачем это понадобилось титанам? Как оружие? Меон скрывает могучие заклинания против богов, вроде Наследия?
— Нет, Проводник. — Дракон склонил голову набок, взмахнул хвостом. — А, Тиэсс-но-Карана. Многое объясняет.
Над Уолтом в момент движения хвоста Урлангура вспыхнули знаки, похожие на те, что истекали спиралями из пирамиды в белизну небес. Уолт потрясенно уставился на Руны Вечности, перевел взгляд на Мага-Дракона.
— Книга позволяет мне видеть скрытые механизмы всех заклинаний в пределах Равалона. Абсолютно всех. И почти все деконструировать. Аннигиляция связей — полная, безусловная, безвозвратная, на что никогда не будет способен Хаос, лишь разрушающий связи. Впрочем, Меч, как ты несомненно знаешь, владеет такой же способностью. Активированный Меч. Хотя Тиэсс-но-Карана могла удержать и это знание. Вообще, Проводник, я удивлен, что кому-то удалось наложить заклинание Первых, не будучи самому титаном. Мне, стоит признать, подобное не удавалось.
— Книга, о который ты говоришь, Высокий… Она и есть то, что берегут Охранители и Страж… то есть ты, Высокий?
— Ты опять мыслишь категориями, опосредованными твоей нынешней жизнью, Проводник. Как боевой маг ты, верно, представляешь, что в Наосе скрыт арсенал Великого Оружия, которое свергнет богов с Небес. Или, как твоя спутница, что Меон есть Кара Тварца, дожидающаяся Судного Часа. — Урлангур насмешливо оглядел Магистров. Эльза покраснела. — Огорчу тебя: Наос не скрывает никакой разрушительной магии, кроме, разумеется, самого Наоса. Книга Инобытия, которую вы имеете честь наблюдать, — Маг-Дракон лениво кивнул на раскрытую пирамиду, — продолжение Храма, а не центр, оберегаемый Охранителями и Стражем. Нет, Книга лишь подспорье в нашей службе.
По октариновой короне пробежали сиреневые огоньки, погасли. Дракон закрыл глаза, и прежде чем Уолт задал вопрос, начал говорить:
— Титаны первыми обжили Равалон. Они и были Равалоном. Время Равалона, пространство Равалона, небо, океан, земля, леса, горы, реки, живые существа и эфирные сущности — все было титанами и титанидами. Вы очень мало знаете о Первых, смертные. Чуть больше знаете о Вторых. О себе, Третьи, вы, конечно, знаете больше, но недалеко удалились от тех выдумок, которыми потчует себя ваш разум от момента прихода в Равалон. Мифы вы пытаетесь заменить наукой, моления богам — магией. Вторые повелели вам поверить в Тварца — и вы поверили. А мы, Маги-Драконы, мы и без Вторых знали, что существует Абсолют, который стоит превыше всего сонма Бессмертных, и те не имеют к нему никакого отношения. Вы веровали в богов, а они поверили в Создателя. Вас начали приучать к вере в Тварца, потому что Вторые думают, что так мир спасется от Конца. Что чем больше верующих в Тварца появится в Равалоне, тем больше Его энергий вольется в мир, удерживая реальность от гибели. А кто-то подумывает и о том, что станет полноценным Наместником Создателя в Равалоне, Единым, кому подчинятся все остальные, а то и Единственным, кто легко обойдется без остальных. Грозный Добряк — до меня доходили слухи об этом боге. Он не один такой, просто первый, кто решился. Вскоре за ним массово последуют остальные, хотя все к тому давно идет. Представьте себе Созидателя, одного-единственного Созидателя, вобравшего в себя все Функции богов. И ведь он будет бояться, что Великий Закон когда-нибудь нарушат, станет ревниво следить за паствой и карать без промедления, ведь страхом держится почтение. Богобоязненность — основа всякой религиозной веры. Ах да, вы же ничего не знаете о Великом Законе. Когда-нибудь поинтересуйтесь, что такое Симболон, маги. Среди Старых и немногих Третьих остались еще те, кто хранит истинные знания о Предначальной Эпохе. Ищите их следы в Астрале — там Бессмертные чувствуют себя не так уютно, как в Небесном Граде. Мне же подробнее говорить о Великом Законе, как и Симболоне, запрещено.
— Кем запрещено? — сумел втиснуться с вопросом Уолт.
— Титанами, конечно. Глупый вопрос, Проводник. Просто я не имею права открывать истинные причины Самой Первой войны. Храм Меона воплощен в Равалоне, опираясь на определенные жертвы и запреты. Великий Закон и Симболон. О них мне велено молчать, как и о Самой Первой войне. Хотя я мог бы многое поведать. — Урлангур открыл глаза, в которых клубилось грозное пламя. — О, очень многое. Впрочем, могу сказать об итогах Самой Первой войны. Было нарушено Равновесие, Проводник. Космическое, Вселенское, Предначальное — неважно, как его именовать. Мир потерял гармонию, установленную естественным ходом его развития.
Падение титанов и воцарение богов изменило мир. Но боги не должны были возвыситься! Они пришли в мир как помощники титанов, как устроители тех пластов и слоев мира, которые титанам были неподвластны! Однако Вторым этого показалось мало. Они пожелали занять место Первых. Может, кто подсказал, может, сами решились. То не ведомо никому, кроме древнейших из Старших Бессмертных. И Равновесие было нарушено, Великие Весы покачнулись. Настолько, что в мир вынужден был прийти Ангел, неся основу для нового Равновесия. Равалон — он ведь один из узловых миров для Эфира Мультиверсума.
— Что… что такое Ангел, Высокий? — тихо спросила Эльза. Она не думала, что ее вопрос услышат, а если услышат — ответят. Говорили Уолт и Урлангур, а ее… Ее словно не существовало для них.
Но Маг-Дракон услышал.
— Самопровозглашенные слуги того, что ты называешь Тварцом, волшебница. Его Наместники в Мультиверсуме. Следят за Равновесием, где успевают и где могут.
Значит, что бы ни говорил Глюкцифен, Он — есть? Он — есть!
Эльзе почему-то захотелось заплакать.
Она сдержалась.
— Ангел явился в Равалон, пытаясь удержать его от падения в Бездну. Для этого были сотворены Небесный Град и Нижние Реальности — как основа нового Равновесия. Там, где потерялось единство одного во многом и много в одном, которое воплощали титаны, Ангел возвел единство противоположностей. Хаос и Порядок стали определяющими для бытия мира. Так было положено начало новому Равновесию.
