— Ох, ну разве все это не бессмысленно?
Невысокий светловолосый парень в одной набедренной повязке с легкостью держал одной рукой фурию за сломанную шею, не обращая внимания на напряженный взгляд Джетуша и опасно засветившиеся вокруг чародея магические Символы. Умерший Продолжающий застывшим лицом и обмякшим телом стал похож на сломанную куклу, напомнив, что он всего лишь простое орудие Лорда-Повелителя. Не то чтобы Земной маг опечалился смертью фурии, однако легкость, с которой погиб Бессмертный, пускай Младший и лишенный бессмертия, не давала поводов для светлого настроения и оптимистических планов на будущее.
Блондин уныло смотрел на краснокожий труп. Во внешности парня черты людей соединялись с эльфийскими и гномьими, но раскосые глаза совершенно не сочетались с крупной челюстью и большим подбородком. Пальцы с тремя фалангами недвусмысленно намекали на родство с иксиром. А выгнутые назад в коленках ноги, как у кузнечика, говорили о… Непонятно, о чем они говорили. Такой расы Джетуш не знал. Такой внешний вид вполне мог быть последствием магического воздействия. Но перед Магистром стоял кто угодно, только не убог. Не было и намека на декарин в тонком теле. Вся аура черная, с грязными разводами вместо нитей, соединяющих ее с душой. Никаких эманаций в окружающий мир, все энергии замкнуты в черноте.
Джетуш впервые видел подобную ауру.
Блондин легко отбросил фурию в сторону и скучающе осмотрел Земного мага. Парень демонстрировал отлично развитую мускулатуру. Покрытое жгутами мышц тело словно намазали маслом. Весь вид блондина говорил о том, что когда он не занимается сворачиванием шей фуриям, то наверняка таскает стокилограммовые гири, качает пресс и пальцами пробивает стены.
Джетуш окинул себя взглядом со стороны. Стены он мог пробить разве что пузом, и то использовав магию…
— Ну почему все так обернулось, а? — грустно спросил парень. — Я хотел отдохнуть, заняться своим Элементом, когда придет время, но пришлось тащиться сюда, следить, чтобы сильнейший Элемент не помешал разобраться с другим Элементом. Скукотища… А? — Парень насторожился, глянул по сторонам и быстро отскочил от мертвого фурии. — Эй, Гула, осторожнее!
Джетуш вздрогнул. Верхняя половина тела фурии исчезла. Просто исчезла. Нижняя часть не изменила своего положения, лишь на животе остались следы зубов. Словно огромная челюсть раскусила фурию напополам.
А он, боевой маг, экселенц магии Земли, даже не заметил, как это произошло. Вторые Глаза не увидели никакого волшебства.
— Невкусный! — завопил кто-то радостно сверху ближайшей друзы. — Ацедий, он совсем невкусный!
А вот, кажется, и ответственный за разделение Продолжающего.
Тот, кого блондин назвал «Гула», спрыгнул с друзы и приземлился рядом с парнем. Нехорошо. До прямого визуального контакта Джетуш не почувствовал присутствия еще одного существа, а ведь после смерти фурии он сразу обострил чувства.
Девушка. Гула — девушка. Девушка с длинными фиолетовыми волосами, развевающимися в воздухе крыльями гигантского орла. Внешность более человеческая, чем у Ацедия, но два зрачка в каждом глазу и свисающие с локтей тонкие жгутики с шариками на концах, покрытые мелкими иероглифами, заставляли думать о драконах Востока. Тех самых, по которым специалист Фа.
Аура полностью черная, без разводов как у Ацедия. Неподвижный черный кокон. Словно готовится вылупиться нечто страшное, нечто, которое лучше никому никогда не видеть.
Обнаженную грудь крест-накрест перехватывали ремни, оканчивающиеся на поясе, состоящем из зеркальных ромбов. Короткая юбка ничего не скрывала, при каждом движении Гулы демонстрируя женское естество. Девушка без капли стыда присела на корточки, потыкала пальцем в останки фурии.
— Невкусный! — закричала она. — Ацедий, он невкусный! Я хочу вкусненького, Ацедий, вкусненького!
— Еще не время, Гула. — Блондин коснулся ее волос и приказал, глядя ей в глаза, когда она посмотрела на него снизу вверх: — Спи, Гула. Спи, и пускай тебе приснится хороший сон.
Глаза девушки закрылись, она опустилась на янтарную землю, тихонько посапывая. Ацедий покачал головой.
— Такая непослушная, — блондин обезоруживающе улыбнулся Джетушу. — А тебе рано умирать, Элемент… Постой, что ты делаешь?
Джетуш свел ладони вместе, создавая вокруг них огненный шар, окруженный ледяными ромбиками. Лед не таял, несмотря на высокую температуру фаербола.
— Не стоит, Элемент, — Ацедий заулыбался и шагнул к Джетушу, успокаивающе поднимая руки. — Ты только заиграешься собственной силой, и не нужно… А-а-а-а-а-а-а!
Огнешар ударил по левому боку Ацедия, закутав блондина в пламенное одеяло. Парень рванул вправо, пытаясь выйти из зоны поражения огненного заклятия, но там кружились ледяные ромбики, угодившие ему прямо в голову. Ацедий изумленно моргнул — и верхняя часть его туловища оказалась полностью заморожена. Охваченный снизу огнем, а сверху застывший под воздействием льда, парень упал на камни, дрыгая ногами.
Джетуш усмехнулся.
«Заиграюсь собственной силой, говоришь? Не нужно? Как по мне, так очень даже нужно!»
Он посмотрел на мирно спящую Гулу. Она так легко повиновалась вербальному приказу? Использования Силы, стихийной или псионической, Земной маг не ощутил. Гула заснула не потому, что Ацедий изменил содержание стихий в ее организме или послал психический императив. Заранее наложенный гипноз? Вполне может быть. Если она под гипнозом, то блондину ничего не стоило отдать ей распоряжение, которое наверняка будет выполнено. И без всякой магии.
Впрочем, пускай Гула, неведомым образом «слопавшая» половину фурии, лучше спит, чем бодрствует. Он ведь так и не понял, как она поглотила Продолжающего.
— Странно…
Джетуш нахмурился и попятился. Странно, говоришь? Еще бы! Ему не рассуждать, а разлагаться надо — но блондин, отряхивающий сажу с ног, говорил спокойным, вполне обыденным тоном, и выглядел совершенно невредимым.
— Больно — и не скучно. Почему так? — Ацедий неспешно поднялся с камней. Потрогав небольшую льдинку на реснице, парень радостно посмотрел на Джетуша. — Скука — всегда бессмысленна. Но сейчас вроде бессмысленно — но не скучно. Я не понимаю… Аргх!
Земной маг не мелочился. Он использовал Силу, которой владел лучше всего, — два каменных нароста в виде плит выросли по бокам Ацедия и моментально сомкнулись, сплющивая все, что было между ними. Одно из простых и быстрых заклинаний боевой магии Земли не подвело и на этот раз.
Так, по крайней мере, показалось поначалу.
— Назад… — прошелестел уверенный голос.
Плиты вздрогнули и медленно стали втягиваться обратно в землю. Джетуш застыл. Никто еще не мог обратить Каменный Пресс. Встретить его контрзаклятием, прикрыться магией Защиты, разрушить другим боевым заклинанием — но повернуть так, чтобы магия не просто рассеялась, а начала действовать в обратную сторону? Следствие, шаловливо подмигивая причине, пыталось поменяться с ней местами? Нет, совершить такую волшбу никто из магов Равалона не мог. Время не течет вспять. Росток пробивается из-под земли и плодоносит, а не наоборот. Никакое заклинание нельзя заставить течь наоборот. Все равно что барану погнать на пастбище стадо пастухов — может, в каком-то из бесконечного сонма миров Мультиверсума так и происходит, но не в Равалоне, где волшебство подчиняется неизменным правилам и законам. Время чудес сгинуло вместе с Предначальной Эпохой, а то, что осталось, ушло с чудесниками, жившими, как гласят легенды, на заре Первой Эпохи.
