— Что мы получим, если поедем с вами? — Когда мной пытаются манипулировать, жалость угасает и верх одерживает бесстрастная прагматичность. — Сколько вы готовы нам заплатить?
— Сто евро каждому, всего двести, — мгновенно перестроился приор. Он был опытным торговцем и недаром возглавлял фирму.
— Что такое сто евро для человека, получившего весь золотой запас исмаилитов? — вздохнул я.
— Триста каждому?
— Пятьсот, иначе нам не имеет смысла лезть под пули вашего помощника. — Я вспомнил Лося и решил торговаться. — Да. Пусть будет пятьсот, всего тысяча. — Ты как? — посмотрел я на корефана.
— Нормально, по-моему, — пожал плечами Слава.
— Согласны, — резюмировал я. — Когда отправляемся.
— Чем скорее, тем лучше, — оживился де Ме-гиддельяр. — Мы можем застать Эррару врасплох, если он не успеет обратиться за прорицанием наших действий к оракулу. Лучше отправиться сейчас, если вы готовы.
— Мы готовы, — сказал я.
— Всегда готовы, — пробасил Слава.
Приор встал. Грузно ступая, пошел к выходу, приволакивая ногу. Благородный идальго был немощен и стар, но исполнен решимости и неукротимой отваги.
Мы двинулись следом. Процессию замыкал Гарсия. Хенаро выключил свет, обогнал приора, заботливо распахнул перед ним дверь, выпустил нас на улицу и запер офис. Снова обогнал, открыл заднюю дверцу «мерседеса», усадил босса и занял шоферское место.
Испанцы обзавелись двухэтажным домиком в Озерках. В отличие от официальной штаб-квартиры, это было нелегальное логово Алькантары. Рыцари поступили мудрее хашишинов — сняли коттедж в черте города, недалеко от станции метро. При необходимости можно было быстро добраться пешком.
Мы съехали с проспекта и припарковались возле забора. Ограда была кирпичной, высотой метра три. Рядом с глухими воротами располагалась изящная калиточка из витой кованой решетки. Де Мегиддельяр достал из брючного кармана связку ключей, выбрал самый длинный, с бородкой, вероятно, тоже кованый, и дважды провернул в замке. Распахнул калитку и по-хозяйски уверенно зашагал к дому. В призрачных сумерках белой ночи, на фоне светлого неба коттедж над озером казался мрачной крепостью. Свет горел в единственном окошке на втором этаже. Приор поднялся на крыльцо, отпер входную дверь и зажег люстру в холле. Мы оказались в просторном помещении, уставленном безликой икейской
[18]
мебелью. Орден Алькантара и в самом деле был небогат. Де Мегиддельяр направился к лестнице.
Глядя, как он взбирается на второй этаж, цепляясь за перила и осторожно переставляя раненую ногу, я подумал, что выжигание змеиного гнезда хашишинов в Юкки было недостаточной платой за мучения старика. Исмаилиты остались должны — ограбление золотого фургона я считал компенсацией за похищение Ирки, — а за взрыв офиса хашишины должны заплатить отдельно.
Де Мегиддельяр повернул ручку и вошел в комнату. Человек, сидевший за компьютером, обернулся. Он был ненамного крупнее Эррары и, судя по огромным фиолетовым подушкам под глазами, являлся тем самым клерком, которому Слава зарядил лбом в переносицу. Тяжело было узнать в лицо этого бедолагу, но можно было идентифицировать по травмам.
Приор спросил что-то по-испански. Клерк резво оторвал зад от кресла и залепетал в ответ, нерешительно придерживаясь рукой за край стола. Де Мегиддельяр заговорил брюзгливо и устало. Должно быть «Чивас ригал» дал о себе знать. Клерк отвечал, испуганно косясь на нас из заплывших щелочек. Скромно обставленная комнатка испанских рыцарей блистала чистотой. Пахло разогретым компьютером.
— Хорхе Эррара уехал, — окончив допрос, пояснил нам де Мегиддельяр, — неизвестно, куда. Может быть, сторожить вас, Илья Игоревич. Не появляйтесь сегодня у себя дома. Эррара на все готов, чтобы завладеть сокровищем, которое вы так легкомысленно носите на себе. Оно ему жизненно необходимо. Эррара надеется получить свой приорат.
— Его могут так повысить из-за исмаилитских реликвий? — Похоже, что вещи ас-Сабаха стоили куда дороже, чем я мог вообразить.
— Карлик, который сумел далеко плюнуть, все равно не станет великаном, — печально сказал де Мегиддельяр, повернулся и вышел из комнаты.
Мы переглянулись со Славой. Корефан подмигнул.
Я посмотрел на свою правую руку. Что было в этих украшениях такого, из-за чего члены ордена предавали начальство и братьев и вступали в тайные союзы с врагом?
Де Мегиддельяр спустился в холл и завернул к двери под лестницей. Достал связку ключей, отпер два замка. Хенаро Гарсия вежливо подтолкнул клерка в спину, чтобы следовал за приором.
Мы сошли в подвал. Де Мегиддельяр включил свет.
— Вот здесь, — сказал он. — Здесь находится медитационная комната медиума. Здесь хранится Бафомет. Приготовьтесь, господа, сейчас вы его увидите.
Подвал в новорусском коттедже я почему-то представлял себе с цементным полом. Заливается же в качестве фундамента бетонная подушка. Однако испанские рыцари и тут ухитрились соблюсти обет добровольной бедности — пол был земляной, половину подвала занимал дощатый помост. Поверх досок бросили толстый синтетический коврик. Напротив помоста в землю был врыт шест высотою в рост человека. На шест была насажена мумифицированная голова пожилого мужчины, изрядно закопченная, но впоследствии тщательно очищенная. Веки и губы были зашиты нитками. Бережно расчесанная седая бородка клинышком придавала голове сходство с рассеянным академиком из довоенного фильма, не хватало только пенсне и черной профессорской шапочки. От головы попахивало тухлятиной.
Слава и я потоптались у легендарного Бафомета. Я не мог поверить, что инквизиторское пугало, которым трибуналы Святейшего Обвинения стращали обывателей в четырнадцатом веке, существует в наши дни и вдобавок активно используется!
— Значит, это были не сказки, — пробормотал я. — Бафомет действительно существует.
Я вдруг понял, что существует не только Бафомет, но и тамплиеры. К тому же их немало, судя по рассказам Гоши Маркова и де Мегиддельяра. Жизнь повернулась ко мне удивительной и пугающей стороной. Древние тайные общества не были мифом. Существовал Бафомет и существовали тамплиеры. И они не были самозванцами — самозванцы не хранят в подвале мумифицированные головы для решения задач прикладного характера. Рыцари Алькантары не были тамплиерами, но являлись продолжателями средневековых традиций. Чтобы в этом убедиться, я должен был увидеть доказательство своими глазами.
— Это наш оракул, — сказал приор. — Хорхе Эр-рара изготовил его в Москве, когда мы еще не выбрали город, в котором остановимся.
— Кого для этого потребовалось убить? — угрюмо поинтересовался я. — Кого из светил российской науки вы угробили?
— Это голова академика Фламенко, — сообщил де Мегиддельяр.
