Глава седьмая,
в которой все течет и меняется самым непредсказуемым для жуликов образом
— Я его доконаю, — злобно пообещал Юра. — Он сам принесет пятьдесят тысяч на блюдечке с голубой каемкой.
— Почему с голубой? — спросила Майя.
— Голубой — это цвет мечты и надежды, — просветил Макс, знавший, что классику подруга не читает.
— Потому что он гей. — Юра поискал в телефонной книжке мобильника номер Везоялка и нажал вызов.
Он старательно загонял себя в состояние непреклонной решимости, настраиваясь базарить.
— Сегодня пленных не берем. — Макс подмигнул подруге, Майя прыснула, Юра погрозил кулаком и приосанился.
— Здравствуйте, Константин Анисимович, — произнес он елейным голосом и отодвинул трубку от уха, чтобы компаньонам было слышно.
— Здравствуйте, — сухо ответил чиновник. Он находился на рабочем месте и пребывал в роли управленца среднего ранга. Должность красила человека и давала силы для борьбы с проходимцами.
Макс был против состязания на поле противника, но Юра настоял, заверив, что разговаривать будет сам. Он утверждал, что сегодня судьбоносный день и надо ломать хребет упрямому лоху, пока тот не оправился от нанесенных ударов. Юра задумал подать старое блюдо под свежим соусом.
— Помните нашу встречу в кафе? — с невыразимой сладостью вопросил он. — Не спорьте, такое не забывается. Так много нового о старых делах… Мне вот друзья подсказали, кому это можно продать. Не задорого, конечно, Аркадий Самуилович много не даст, но все же забашляет. Это лучше, чем ничего, не люблю, когда труд пропадает впустую. Вот такие у меня друзья, да… Но я тут подумал, что не стоит доводить сразу до крайности, надо дать вам шанс. Еще один. Цена та же.
— Знаете… Я согласен, — раздался из динамика глухой голос Везоялка. — Только цена нереальная.
— Цена эксклюзивная. Специально для вас.
— Будьте разумны.
Юра с гримасой восторга подскочил на табуретке и воздел к потолку большой палец, что означало «Победа!».
— Это особое предложение, — холодно сказал он. — За меньшие деньги я могу продать товар не торгуясь.
— Понятно, — громко пробубнил телефон. — Какие гарантии, что информация после нашей сделки не уйдет налево?
— Гарантии в Сбербанке, — нагло ответил Юра. — У нас — договор. Это бизнес. Просто бизнес, ничего личного. Мне совсем неинтересно вмешивать третьих лиц, но вы не оставили другого выбора.
— Решения, решения… — прервал Везоялк скрипучим голосом. — Но вы понимаете, что наличных у меня нет?
— Нас устроит по безналу и в рублях. По сорок рублей за евро. — Юра стал похож на натрескавшегося сметаны кота. С такими лицами дорогие адвокаты выставляют клиенту счет, а работорговцы продают пленницу в гарем султана.
— Годится, — деловито заговорил Везоялк. — Как вы смотрите на то, чтобы деньги поступили вам на счет в середине следующего месяца, после майских праздников?
— Мы смотрим на это положительно.
— Отлично. Тогда я после майских кидаю вам. В течение пяти банковских дней платеж поступит.
— Договорились!
— До этого времени вы обязуетесь меня не тревожить, — поставил условие чиновник. — После, само собой, вы все навсегда забываете.
— Договор есть договор, — заверил Юра. — Наши банковские реквизиты я сейчас по электронке скину.
— Тогда пока, — свернул разговор чиновник. — Успехов!
— Всего хорошего, — в свою очередь пожелал мошенник терпиле, как хорошему деловому партнеру, и отсоединился.
— Вот, а ты говорил! — заорал Юра и хлопнул по спину Макса. — «Не надо», «не там», — передразнил он. — Мы его сделали! Мы заломали этого ахтунга. Мы его дожали.
— Ай, браво! Ловко ты ему по ушам проехал!
Макс, в присутствии которого только что состоялась продажа воздуха на полтора миллиона рублей, был вне себя от восторга. Так лихо обувать лоха ему еще не доводилось. И хотя обработал он его не сам, причастность к операции большого масштаба окрыляла. Это был иной порядок цен. Прежде надувать честной народ более чем на десять тысяч долларов Верещагину не удавалось.
Взлет на новую ступень развития жульничества совпал с началом теплой весны.
* * *
— Затеял я «Альмарелль» для обогащения, но как-то без толку, расходы одни. Путь же беззаконных, как тьма — они не знают, обо что споткнутся. Книга притчей Соломоновых. — Юра крутнулся в директорском кресле и посмотрел в окно, за которым сиял лучезарный майский день. — Никогда не знаешь, куда кривая выведет.
Компаньоны сидели в офисе и отчаянно скучали.
— А не пойти ли нам пообедать? — предложил Макс, посмотрев на часы. — Будем вкушать хлеб беззакония и пить вино хищения.
— Ништяк! — оживился Юра. — Я вообще за любой хипеш, кроме голодовки.
Злодеи заперли кабинет и, пожелав секретарше Свете приятного аппетита, направились в кафе.
«Геракл и Муму» за последнее время успело поднадоесть. Излазивший округу в познавательных целях Макс предложил отобедать в «Семь сорок». Ресторан с железнодорожным названием помещался напротив станции Ланская, до него было пять минут на машине. Сказано — сделано! Друзья запрыгнули в «форд» и… намертво застряли в пробке на Светлановской площади. Их неспешно обгоняли прохожие, мимо которых они только что промчали с гордым видом.
— Накупили, черти, тачек, — проворчал Юра. — Дороги не справляются. Город забит!
— Интересно, почему у нас широкие улицы не строят, как в Москве? — вздохнул Верещагин.
— У нас Петр Первый все построил триста лет назад. Такова генеральная линия. Нечего на авторитета бочку катить!
— Город одного человека что ли?
— Санкт-Петербург — это город двух человек, — безапелляционно заявил Юра. — Петра Первого и Достоевского. Оба были москвичами.
— И тут москвичи!
— Москвичи не любили петербуржцев еще с тех времен, когда начинали строить Питер. За что ненависть такая, удивительно… — Юра покачал головой, помолчал и продолжил рассудительно: — Вот интересно, в Москву вроде самые предприимчивые, самые красивые едут со всей страны. От смешения разных кровей лучших представителей народа должны вроде умные и красивые дети получаться. Почему же молодое поколение коренных москвичей такие стремные ушлепки?
— Наверное, вода там особенная, — предположил Макс. — Или воздух, с веществами типа нехорошими. Или аура столицы.
— Но-но! — погрозил пальцем Юра. — Какая аура? Ты с такими мыслями совсем свихнешься, будешь, как Лядов, беса гнать по кабакам. Никакой ауры нет. Все объяснимо с научной точки зрения. Просто ответ пока не найден.
Макс припомнил обезумевшего журналиста в сор тире ночного клуба и содрогнулся.
