— И ты это на себе в Крым поволочешь? — В голосе Майи прозвучало праведное негодование.
— А что такого? — прикинул Макс. — Два рюкзака, палатка. В поезде ехать полтора дня.
— И с этим потом по Крыму таскаться, когда мы едем в оазис палаток и спальных мешков? — Майя недоумевала. — В гостиницу ты будешь селиться тоже с рюкзаком, как турист? Мы там все это найдем спокойно. Этого добра знаешь, сколько у моря валяется, прямо на земле?! Нужно только не полениться поднять.
— Там глина, — задумчиво сказал Макс, принимая к сведению поправки, — глина и камни, а у моря — галька. Там земли нет. Южный берег Крыма состоит из осадочных пород.
— Кошмар, — ужаснулась Майя. — Куда катимся?! — И тут же без перехода добавила: — Здесь нам нужно будет приодеться и обувь купить.
— Придется тебе, милая, покататься в транспорте, — вздохнул Макс и налил себе еще кагора. — Заодно обзаведемся приличными паспортами. На месте они нам понадобятся.
— С этим нет проблем, — усмехнулась Майя. — Паспортов у меня десятка три валяется на разные возрасты. Знаешь, сколько дураков в бумажник документы кладет? Паспорта, студенческие билеты, даже ксива народного дружинника есть. Я их сначала выбрасывала, а потом решила оставлять, вдруг пригодятся.
— О, это дело! — оживился Макс. Аппликация и каллиграфия были по его части.
Глава пятая,
в которой Майя идет танцевать, а Макс пьет в свое удовольствие и выслушивает невероятную историю
Дискотеки (не путать с танцклассами и вечерами «кому за тридцать») в нашей стране меняли целевую направленность раз в десятилетие. В шестидесятых годах на дискотеку ходили потанцевать, в семидесятых — подраться, в восьмидесятых — поплясать, в девяностых — поторчать, а с наступлением миллениума — попить пива. Майя ходила на дискотеки воровать. У нее были свои представления об этих заведениях. По ее мнению, дискотеку посещала особая порода лохов, стремящихся до конца вечера обязательно расстаться со всеми наличными. Майя шла навстречу их щедрости, досрочно освобождая карманы, зачастую вместе с бумажником и всеми вложенными в него документами. Отгулявшие экстерном клиенты с чувством выполненного долга возвращались домой или продолжали веселиться за счет друзей-приятелей, до которых не дотянулись ловкие пальчики Майи. Подруги тоже могли служить источником финансирования. С девушками Майя работать не любила: как правило, барышни не напивались и держали ушки на макушке. Добраться до их кошельков было несказанно труднее. Однако тут Макс вызвался ей помочь.
— Вдвоем удобнее, — заявил он и тут же добавил: — Если что, я тебя отмажу.
— Попробуй, мой храбрый рыцарь, — иронично улыбнулась Майя.
К сверкающему елочными гирляндами ангару, где размещался ночной клуб «Просперо», добрались вместе, но зашли поодиночке и с небольшим интервалом, сначала Майя, затем, галантно пропустивший даму на подвиги, Макс.
В «Просперо» Макс был впервые и поначалу не очень обрадовался. Могучие секьюрити на входе проверили его металлодетектором, а к Майе даже заглянули в сумочку. Подобные меры предосторожности оказывались совершенно не лишними: молодежь и особенно гости из южных провинций запросто могли пронести пистолет или нож, а потом под горячую руку устроить на танцполе резню. Впрочем, сообразил Макс, полной безопасности детектор не гарантировал — нунчаки не звенят, зато в умелых руках равны охотничьему ножу. Да, кроме нунчак, есть еще немало специфических приблуд, которые может изготовить дома и в совершенстве освоить фанатик боевых искусств. Явару, например, или кистень в виде бильярдного шара на гибкой ручке из китового уса. Металлодетектор их не обнаружит, а череп эта приспособа развалит запросто. Или японский кухонный нож с пластмассовой рукояткой и клинком из особо прочной керамики. Не говоря уж о ремне с массивной пряжкой, которую никакая охрана носить не запретит. Все это у Макса промелькнуло в голове, пока он двигался от кассы к посту охраны. И хотя у мирного мошенника оружия не было, пройдя контроль, он почувствовал некоторое облегчение.
Внутри клуб имени сказочного оружейника выглядел прилично, как и положено ночному клубу эпохи миллениума. Дизайнер, оформлявший ангар, был авангардистом, но имел хороший вкус, поэтому нарочито косые дверные проемы и футуристические росписи на стенах радовали намеком на поворот башни и полный отрыв от действительности к разгару веселья.
От длинного коридора направо вели туалетные двери, а слева размещался зал с танцполом, стойкой бара и многочисленными столиками. Майя уже устроилась за одним из них, и Макс с оттенком ревности заметил, что рядом пристраивается кавалер. Сам он решительно направился к бару, там как раз освободилось место.
— Не занято? — на всякий случай спросил он.
«Просперо» показался Максу таким заведением, в котором запросто могли начистить гриву, если мордой не вышел. Дискотека в ангаре мало напоминала ночной клуб «Епископ», куда заглядывали исколотые крестами и богородицами опрятные туберкулезники в белых рубашках, где царила атмосфера осмотрительности и предупредительной вежливости, а за грубое поведение можно было получить под ребра нож, но не в самом клубе, а на его задворках. В «Епископ» Макс изредка ходил отдохнуть, и он сразу почуял, что расслабляться в «Просперо» не следует.
Мужчина, сидевший к нему вполоборота, помотал головой и даже рукой махнул, мол, устраивайся поудобнее. Макс вскарабкался на высокий табурет и заказал 0,33 «Золотой почки». Начинать следовало с небольшой порции, за которую было не совестно заплатить самому. Денег в кармане имелось сравнительно мало, и Макс рассчитывал найти на вечер серьезного спонсора.
Мужчина повернулся к нему. Макс увидел огромные голубые глаза за толстыми стеклами очков в изящной позолоченной оправе.
— А здесь ничего так, — прокричал он, наклоняясь к Максу, чтобы тот мог расслышать.
— Нормально, — ответил Макс и сделал большой глоток в подтверждение того, что в «Просперо» и впрямь изумительно.
— В первый раз здесь? — Редкие светлые волосы мужчины были зачесаны назад и прилизаны, но на гея он не был похож.
— В первый раз, а ты? — поинтересовался в свою очередь Макс для сохранения паритета.
Мужчина был его ровесником, может быть, даже помладше лет на пять, в тусклом мелькающем свете точный возраст сложно было определить, и Макс сразу перешел на «ты».
— И я тоже в первый. — Блондин протянул руку. — Андрей Лядов, журналист.
— Иван Никитин, старший менеджер, — придав голосу основательности, представился Макс.
При необходимости он мог бы рассказать, какую фирму представляет: питерский филиал отдела сбыта Ярославской фабрики мягкой игрушки. Эта отрасль никак не могла соприкасаться с медийной, и проверить достоверность его слов у нового знакомого не было никакой возможности. Тем более в баре. Никитиным Макс поименовался на всякий случай, вдруг Майя окликнет. Ей почему-то нравилось так его звать. Наверное, в память о посрамлении лжеконтролеров при их первой встрече в автобусе.
