Анжелика взглянула на спящую Онорину и погладила ее прекрасную головку. Чем больше Онорина приносила в жертву свои волосы, покушаясь на них с ножницами, тем красивее они становились, тем больше походили на чистую медь.
Она ласково прикоснулась губами к ее белому выпуклому лобику.
«Что станет со мной без тебя, любовь моя?». Онорина вздохнула во сне и пробормотала:
— О, мне столько всего предстоит сделать! То была не жалкая мольба, а радостное и в то же время немного обеспокоенное восклицание растущего человечка, осознающего масштаб грядущих свершений и не без оснований сомневающегося, окажутся ли они по плечу. Анжелика задумалась, какие из бесчисленных трудностей, встающих на жизненном пути, могут пригрезиться во сне такому дитя…
Узнав, что Анжелика остановилась в Квебеке, с ней захотела встретиться мадам Камверт. Эта женщина, пользовавшаяся недоброй репутацией, была удалена от двора за самое отъявленное шулерство за карточным столом, какое только бывает на свете. Ей не терпелось свидеться с Анжеликой, поскольку она сохранила признательность к ней за то, что она вылечила ее обезьянку, умиравшую от воспаления бронхов, над которой никто не хотел сжалиться.
Обезьянка здравствовала по сию пору.
— Я очень забочусь о ней во время сильных холодов, как вы советовали. О, когда только завершится эта безжалостная ссылка?! Когда король простит меня? Ведь простил же он вас! Вы замолвите за меня словечко, когда будете у него в Версале, правда?
Видимо, она не сомневалась, что Анжелика вот-вот окажется во Франции. У нее самой были наготове новости о положении при дворе, о Вивоне.
— Возможно, именно он противостоит моему возвращению. Я о нем слишком много знаю… Возвратившись ко двору, замолвите за меня словечко…
— Однако я… — начала было Анжелика, намереваясь дать ей понять, что возвращение, о котором она толкует, оставалось, несмотря на разрешение короля, весьма проблематичным. Однако собеседница не стала бы слушать ее доводы, в логике которых ей все равно не удалось бы разобраться. Она знала одно: вдали от Версаля она сохнет на корню.
— Господа, приехавшие с королевской почтой и посетившие меня, едва сойдя со своих кораблей, рассказывали, что ваши сыновья пользуются благосклонностью его величества. Не знаю, насколько эти господа уяснили ваше положение в Новом Свете, однако они удивились, не застав ни вас, ни господина Пейрака в Квебеке. Мне представляется, что при дворе время от времени разносится весть о вашем возвращении во Францию: вот-вот вы с господином Пейраком объявитесь в Версале! В один прекрасный день даже разнесся слух, что вы уже получили аудиенцию у короля. Каждый горевал в своем углу, воображая, что он один пропустил столь важное событие. Во всяком случае, одно несомненно: его величество ждет не дождется вас. Есть ли правда в этих рассказах? Верно ли, что его величество в свое время не остался равнодушен к вашим прелестям?
Вся эта болтовня убедила Анжелику в одном: протекция короля остается в силе, а значит, никто в Новой Франции не станет причинять им вред.
Во «Французском корабле» объявился незнакомый военный лет тридцати. Он прослышал, что в Квебеке находится мадам Пейрак, и возжелал просить ее участия в его отношениях со своей «блондинкой», зная, что женщины знакомы друг с другом, вдруг Анжелике удастся убедить ее выйти за него замуж3 Он уже давно молит ее об этом!..
— Блондинка!.. — воскликнула Полька. Речь шла о Мавританке, королевской девушке, приплывшей на «Ликорне», которую Пейраки привезли в Квебек вместе с подругами, которым предстояло сделаться женами молодых канадцев.
Словечко «блондинка» настолько прочно вошло в словарь солдат, обозначавших им невесту или красотку, оставленную на родине, что славный малый не понимал, почему бы ему не употреблять его применительно к той, что владела его помыслами, хотя она была очаровательной негритянкой, воспитанной в Париже дамами Сен-Мора.
Ей пока не нашлось мужа, и не потому, что недоставало претендентов на ее руку, а по той причине, что она вбила себе в голову, что выйдет замуж только за офицера или за дворянина.
У Анжелики появилась возможность разузнать о девушках, оказавшихся в свое время под ее покровительством. Оказалось, что Генриэтта тоже не торопится связать жизнь с канадцем, боясь познать тяжкую долю настоящей жительницы этих затерянных краев. Она по-прежнему прислуживала мадам Бомон, которая повезла ее с собой во Францию, куда ей пришлось отправиться для улаживания дела о наследстве. Возвращение обеих намечалось на следующий год, если только Генриетта не найдет себе муженька на родине.
— Если она все-таки вернется, можешь порадовать ее, что ее младшая сестра вышла замуж в Акадии, в Порт-Руаяле, в поместье Рош-Посей. Думаю, она будет счастлива об этом узнать Анжелике было сообщено, что Дельфина дю Розуа, взявшаяся приглядывать за всей компанией после смерти мадам Модрибур, находится, видимо, в городе и скучает, ибо муж ее, лейтенант флота, отбыл вместе с Фронтенаком на озеро Онтарио для встречи с ирокезами.
Семейство это, пользующееся всеобщей любовью, было среди активнейших членов братства Святого Семейства. Супруги печалились, что у них до сих пор нет детей.
Заслышав о братстве, Анжелика перечитала письмо мадам Меркувиль, которое было одним из первых посланий, которые ей вручили в Квебеке. Она с самого начала подозревала, что в письме пойдет речь о намерении Куасси-Ба и Перрины, ее чернокожей рабыни, сочетаться браком.
Для начала мадам Меркувиль сообщала, что находится в поместье «Бычья коса» со всей компанией, включая избранницу Куасси-Ба. С присущей ей обстоятельностью она не забыла назвать несколько имен и примет, которые помогут в розысках англичан, удерживаемых в плену Новой Франции, удовлетворяя просьбу Анжелики, высказанную еще в осеннем письме. Кроме того, она рекомендовала ей свидеться с несколькими жителями Виль-Мари, рьяных обратителей еретиков в истинную веру, и одним иезуитом, духовником миссии в Сан-Франсуа-дю-Лак, что на реке Сент-Франсис, где скопилось много крещеных абенаков, пригнавших с собой немало англичан, захваченных в плен во время рейдов на поселения Новой Англии.
Мадам Меркувиль по-дружески предупреждала ее, что дело пленников-англичан вопрос весьма деликатный. Англичане были добычей дружественных французам индейцев, по традиции использовавших пленных для работ, которые некому было выполнять после гибели кого-то из воинов на поле брани.
Что касается грядущего брака Куасси-Ба и Перрины, то этим ей предстояло заняться в Виль-Мари. Если бракосочетание состоится в начале августа, то мадам Пейрак найдет в Квебеке достаточно народу, чтобы устроить подобающий случаю пир и собрать процессию, которая проследует через весь город: подобные празднества лучше всего проводить именно в столице, тем более что они совпадут с ежегодным праздником дароносицы, в котором всегда участвует большинство квебекцев.
Готовясь к свадьбе, мадам Меркувиль приготовила черновик брачного контракта, составленный в терминах, какими пользуются в таких случаях, и просила господина и мадам Пейрак изучить его, чтобы можно было обсудить его отдельные положения, когда они пустятся в обратный путь, хотя остановка их, как она, к своему великому сожалению, поняла, будет недолгой.
