— А вы кто? — в свою очередь поинтересовалась я у женщины.
— Лидия, домоправительница.
— Тиа, сваха, — представилась я, — давайте сразу обсудим две вещи, первое — по всем проблемам жизнеобеспечения я обращаюсь к вам, так?
— Да.
— И второе, выпить есть?
— Эм, а что вы пьете?
— Кофе, — взмолилась я, — пожалуйста.
Кухня у высокородного оказалась поделенной на три сектора, я такое вообще впервые видела. Лидия усадила меня в третьем отделе, за маленький круглый столик из мутного стекла, и ушла хозяйничать. По возвращении протянула чашку с дико ароматным кофе, и я… начала блаженствовать, вдыхая пар.
— Почему вы не пьете? — спустя некоторое время все же решилась она спросить.
— Мне нельзя, — продолжаю блаженно вдыхать запах кофе.
— Удивительно.
— Угу, — открыв глаза, я осмотрела собеседницу.
Невысокая, кареглазая, с прядью седых волос и счастливая. Вот я на раз определяю, счастлив человек в личной жизни или нет. Она была счастлива… наверное, замужем. Да, переходим к неприятным темам.
— Вы девушек разместили? — осведомилась я.
— Нет, — Лидия в свою очередь рассматривала меня, — они в малой гостиной на первом этаже в восточном крыле.
— Эм… кормили?
— Нет, распоряжений не было.
От неожиданности глотнула кофе. Забыв к чертям рекомендации врача, допила все до дна и после этого ласково спросила у женщины:
— А совесть у вас есть?
Лидия, вместо того чтобы оскорбиться, столь же ласково ответила:
— Ее присутствие мне не оплачивают.
— А мне нравится ваш подход к работе, — была вынуждена признать я, — но ситуация такова: девушки — гостьи в доме ассаэна Джерга, и отнощние к ним должно быть как к гостьям.
— Мне были переданы… иные инструкции. К тому же с сегодняшнего дня повар отпущен в отпуск.
То есть Джерг слов напрасно не произносит… весело.
— В общем, так, — я поднялась, — единственная кому позволено измываться над этой красотой неописуемой, это я! И только я! Находите повара или готовьте сами, но через полчаса обед должен быть подан!
Лидия, продолжая улыбаться, вежливо ответила:
— Для вас — в любое время дня и ночи, а девушки готовят для себя отдельно!
Нет, я тоже не отличаюсь человеколюбием, но чтобы до такой степени…
— А где Джерг? — вежливо спросила я.
— Я провожу вас, — не менее вежливо предложила Лидия.
Допивая на ходу вторую чашку запрещенного кофе и дожевывая стянутый на кухне бутерброд, я потопала вслед за домомучительницей. Как выяснилось, в имении Джерга есть парадные ходы — широкая лестница, широкие, красиво оформленные коридоры и галереи и ходы для прислуги — узкие, выбеленные, ярко освещенные. Вот по такому проходу мы и прошли, вышли уже в комнате, причем обстановка тут мне импонировала — светло, много цветов, мебель из черного дерева.
— Ассаэн Джерг там, — сообщила Лидия, поклонилась и ушла в дверь, которая была почти неотличима от стены.
Кивнув в ответ и откусывая от бутерброда очередной кусь, я направилась к указанной двери, открыла ее ударом ноги, вошла и…
— Я, конечно, знал, что вы обладаете запредельной наглостью, — послышался раздраженный голос запредельно прекрасного и совершенно обнаженного божества, обретающегося под струями сверкающей воды, — но не кажется ли вам, что это уже слишком!
Кивнув, продолжаю любоваться зрелищем и одновременно наслаждаться кофе.
— Долго молчать будете? — выключив воду и завернувшись в полотенце, спросил Джерг.
— Когда я ем, я глух и нем, — вежливо сообщаю, указав на недоеденный бутерброд. — К тому же не часто выпадает шанс, скажем так, лицезреть генно-модифицированного во всей красе.
— Да? — одна бровь высокородного приподнялась, являясь характерным признаком недоверия, — а мне казалось, у вас больше осведомленности в данном вопросе.
Он отключил воду и потянулся за полотенцем.
Можно было бы сказать правду, но… необходимо поддерживать образ, и потому я ответила:
— Профессионализм не позволяет распространяться на данную тему, — доев бутерброд, я вспомнила о цели визита. — А вы жестоки, ассаэн Джерг!
— В смысле?
— В прямом! — И я допила кофе. — А вообще, давайте жить дружно, а?
Мужчина, прикрытый одним лишь полотенцем, обернутым вокруг узких бедер, не скрывая ярости, шагнул ко мне.
— Между прочим, из-за вас я решилась на недопустимое! — намекнула я на запрещенный мне кофе. — И вам должно быть стыдно!
Джерг замер.
— Но вернемся к насущному, — продолжила я, — ассаэн Джерг, у вас совесть есть? Девушки голодные, уставшие, растерянные и несчастные! Их отправили покорять бездушного и бессердечного землевладельца, а тот… морит несчастных голодом! Как можете так поступать?! — И напоследок я выкрикнула убийственное: — Я была о вас лучшего мнения.
Он обо мне явно тоже. Но сообщать об этом не стал. Покинув ванную, а это была именно она, Джерг прошел по комнате к той самой двери, незаметной на фоне стены, и резко открыл ее. За дверью оказалась подглядывающая в замочную скважину Лидия, которая едва не упала к ногам собственного хозяина.
— Здравствуйте, — поднимаясь и принимая невинный вид, произнесла домомучительница.
— Не знал, что вы обладаете столькими талантами, — намекнул на подглядывание Джерг.
— Э-эмм… я же обязана следить за гостями вашего имения, — тут же нашлась Лидия.
— Ваше рвение чрезмерно! — рявкнул генно-модифицированный.
— Учту, — Лидия приняла виноватый вид. Высокородный явно был готов сказать значительно больше озвученного, но оглянулся на меня и не стал выговаривать прислуге. А зря! Наглая она у него, я бы взялась за воспитание.
— С этого момента вы выполняете все распоряжения мисс… э, как вас там? — обратился ко мне Джерг.
— Тиа, — сообщила я.
— А полное имя? — впервые заинтересовался моей личностью высокородный.
— Сваха, — я обворожительно улыбнулась, — просто сваха.
— С этого момента вы выполняете все распоряжения нашей свахи, — повторил информацию для Лидии Джерг и вновь повернулся ко мне. — Тиа, как вам моя комната?
— Бесцеремонность высокородных пора регламентировать и вносить в законодательство, — сообщила я и покинула ассаэна через парадный выход, то есть через тот, который для хозяев.
Потерявшись в данном помещении уже за поворотом, я остановилась, терпеливо ожидая Лидию. Та явилась как призрак, то есть «выйдя из стены». На меня она была несколько обижена, но в то же время хитрая усмешка на губах не оставляла сомнений в ее лояльности.
