— Тиа, почему от вас каша убежала?
— Совести у нее не было, — призналась я. — Соль была, перец тоже, а совести ни капли. Вот она и сбежала… и отмывалась тяжело, гадина.
— Не понял.
Вот непонятливый! Возвращаюсь, но рядом не сажусь, так и стою в шаге от Джерга.
— Понимаете, я пыталась сварить кашу на обед.
— Зачем?
Он меня убивает своими вопросами.
— На обед, что тут непонятного?
— Тиа, — Джерг тоже поднялся, — я же сказал, что вас будут кормить, к чему порыв с варкой каши? Вы что, готовить умеете?
— В том-то и дело, что нет, — призналась я. — Карвинг — это мое, сервировать стол даже в средневековом стиле — без проблем, а с готовкой… как-то не задалось. И в результате каша обнаглела и полезла из кастрюли. Кухня… в общем, оказалась вся в этой синей каше. Потом пришла Лидия и от увиденного озверела… потом вы пришли и тоже озверели… от увиденного.
Каюсь, в этот момент глянула на Джерга. Опять дышать начинает.
— Тормозите агрессию на этапе формирования, — посоветовала я. — В общем, с кашей вам теперь все ясно, и я пошла. Еще дел много, беседку строить надо и к ужину готовиться.
— А пол вы зачем мыли? — не дал уйти высокородный.
— Ну, знаете ли, — я опять развернулась к Джергу, — люди в озлобленном состоянии — это иной раз так же страшно, как и вы, сверхлюди.
— Я уже извинился.
— Именно это меня и пугает, — призналась я. — Но я вам не доктор, чтобы сейчас сесть рядышком и обстоятельно выяснять симптомы проявления вашей нестабильности. Лечитесь сами.
И я опять собралась уйти, а он снова задал вопрос:
— Тиа, почему вы позволяете так с собой обращаться?
Вопрос был хороший такой. С подоплекой. И мне если честно, ответить было нечего. Явно ведь, имеет в виду и ситуацию с Киану, хотя и с Лидией нехорошо получилось. Зачем я взялась мыть тот пол? Хотя я знаю зачем, а точнее, почему — чувствовала свою вину. Вот так и с Киану — я чувствую свою вину, в этом-то и проблема.
— А меня все устраивает!
И я снова побежала, на этот раз уже в нормальном темпе.
* * *
Дом я оббежала только раз, еще один «виток успокоения» сделать не решилась, и пришлось возвращаться к своим профессиональным обязанностям.
Мое явление в мир утонченных и негромко меня, любимую, проклинающих моделей не прошло не замеченным. Прелестницы, несколько утратившие утреннюю свежесть, злобно взглянули на своего командира и попытались возмущаться.
— Скоро обед, — превентивные меры — это мой конек.
Прониклись, прикрыли ротики с идеальными зубками, вернулись к письменной работе.
— Так, кто все написал, может сдавать, — предложила я.
Высокородные поднялись одновременно. Слаженным строем направились ко мне, протягивая исписанные каллиграфическим почерком странички. Осторожно принимаю поданное и, только забрав все листочки, радую девушек.
— Ну раз вы уже все сделали, ступайте на кухню помогите Лидии стол накрыть.
Окрысились, ощерились, готовятся бить больно.
— У нас равноправие, — напомнила я, — и мне сегодня еще победительницу выбирать.
Молча развернулись и так же слаженно потопали по направлению к кухне.
— Только не мусорить там! — это был уже вопль в семь уходящих спин. — Иначе ужин сами будете готовить!
Подхватив протянутый Джастином сейр, беру и самого психолога и устраиваюсь подальше от девчонок, на софе у окошка. Тут и светлее, и сели мы спиной к подопечным.
— Тиа, — едва сели, начал Джастин, — трое не стабильны.
— Да? — я скептически изогнула бровь. — Это их личные проблемы.
— Да, — согласился мой психолог, — но подло было бы с нашей стороны не сообщить об этом Джергу.
— Как сказать, — я рисовала схему на дисплее сейра, — видишь ли, этот генно-модифицированный также не слишком стабилен.
От Джастина послышалось нечто типа «э-э-э», бросаю взгляд на него, так и есть — и руки дрожат, и глаз дергается.
— Солнце, не бойся, я с тобой, — напоминаю на всякий пожарный.
Он кивнул и начал успокаиваться. Не выдержал, глотнул одну из своих капсул. Джастина понять можно — он лет восемь был психологом у высокородных, пока к нам перешел. И после этих генно-модифицированных все истерики моделей щелкал как орешки. А высокородных не любит… все же два сотрясения мозга, четыре сломанных ребра и один титановый позвонок — это серьезная причина относиться к указанным выше с некоторой долей опасения.
— Работаем, солнце, — возвращаю его к деловому настрою. — Кто кандидат у нас?
Он выбрал из стопочки два листка и протянул мне.
— Далия и Диана, — произнес психолог, — обеим по двадцать лет, уже романтическое настроение присутствует. Обе лидеры, и потому остальные несколько поотстанут в этой гонке.
Смотрю на фотографии девушек. Генно-модифицированные самки — это эталоны красоты. Рост у них одинаковый — метр девяносто, глаза ярко-синие, волосы черные, строение худощавое. На этом сходство завершается. У Далии лицо азиатского типа, есть монголоидные черты, то есть глаза узкие, черты лица тонкие, скулы высокие. Но эдакий восточный тип красоты совершенно не сочетался с бело-розовой кожей и синими глазами. А вообще красивая, очень. Но Дерганой Дел ее прозвали не зря. Углубляюсь в изучение ею же написанного:
«Любимое животное — пантера. Нравится тем, что беспощадная».
Хм, вот тебе и первая характеристика. Далее просматриваю достижения в боевых искусствах, запоздало догадываюсь, что лучше держаться подальше.
Последние вопросы девушкам диктовал Джастин, и потому просматриваю с особым интересом ответы на «Чем вы лучше других?», «В чем ваша особенность?», «Ваше любимое животное и чем оно вам нравится? Опишите это животное». Девушки и не подозревали, что в последнем вопросе фактически содержалось требование описать себя. Вот они и описывали бессознательно то, что им в самих себе нравилось. Но ответ на этот вопрос открывал и нечто большее — недовольство собой, скрытые желания, мечты.
— Алидан Саргас, любимое животное — белый лебедь, — это я читаю с листка и нервно добавляю: — У нее личные проблемы.
— Любимый цвет — фиолетовый, — с намеком произносит Джастин.
— Черт! Потенциальная самоубийца! — у меня зла на этих высокородных не хватает. Надо же было так достать девочку, что у нее медленно крыша едет. — Давай ее ко мне.
Психолог пошел за девушкой, а я метнулась в комнату Джерга-младшего. Все так же с листочками, потому что назревал серьезный разговор кое с кем!
Едва вошла в зону покрытия связи, на сейре высветилось двадцать шесть звонков от Киану. И я бы набрала его, но… мне сейчас работать нужно, и позволить себе отвлечься я не могла. Джерг-старший ответил на звонок почти сразу и, пока я торопливо перекладывала сейр на все ту же кровать, молча ждал, не стремясь нарушить молчание.
