— А это необходимо? У каждого человека есть свои тайны. Признаюсь вам, что я опасаюсь вникать в хитросплетения вашего сердца. К чему эта бесконечная тяжелая борьба за полное обладание любимым существом и его секретами? Очарование состоит в том, что ваш возлюбленный — загадка для вас.
Но хватит философствовать! Жизнь так коротка, так быстротечна, а мы тратим ее на созерцание и копание в непоследовательной человеческой натуре, будь то мужчина или женщина…
В этот час вы принадлежите мне, а я вам. Я наслаждаюсь вашими зелеными глазами, в которых отражается отблеск ваших мыслей, вашими губами, дрожащими от волнения. Я де позволю теням сгущаться над вашей жизнью, я держу вас в своих объятиях и сумею утешить и защитить вас самым верным оружием: Любовью.
— Я благословляю судьбу, подарившую нам встречу в этом мире…
Сквозь нечеловеческие завывания бури наплывали крики детей, как потерянные души в океане жизни. Анжелика проснулась в объятиях мужа. Шум вздымался огромной стеной, как океанская волна. Она поняла, что это не сон. Кричали дети, они звали на помощь.
Внизу Жан Куеннак и Маколле пытались в непроглядной ночной тьме выяснить, откуда идут крики.
— По-моему, хижина Банистера развалилась.
Вихревой поток сорвал с дома крышу, уже достаточно прогнившую. Банистер как раз поправлял солому на крыше, и его ветром отбросило на угол улицы, где его и нашли на следующий день. Жена отправилась за помощью, ее засыпало снегом, и она умерла. Ее найдут лишь весной, на одной из лужаек.
— Пройдем через погреб, — предложил Маколле. — Он прорыт довольно далеко, а с помощью лопаты мы доберемся до сарая Банистера.
Так и сделали. Они добрались до подвала лачуги и сломали дверь из погреба в комнату. Детей нашли забившимися в угол, занесенными снегом. Зашитой им служил труп их коровы. Их перенесли в дом Виль д'Аврэй и согрели у огня.
Это были четыре маленьких дрожащих существа, три мальчика и одна девочка. Самый младший рыдал навзрыд. Он успокоился только тогда, когда Элуа Маколле дал ему пожевать табаку. Дети явно привыкли жить среди дикарей. Может, лучше отдать их индейцам, пусть живут с ними, в лесу, им это не в новинку.
Пес вышел из своего убежища и весело завилял хвостом. Он. узнал этих детей, которых так любил, своих палачей. Он действительно был очень глуп.
Однако, когда буря утихла, с детьми поступили следующим образом: девочку доверили урсулинкам, двух старших мальчиков — священникам из семинарии, а самого маленького — храброй соседке. Банистера нашли раненого и отправили в Отель-Дье. Когда он пришел в себя, он захотел увидеть г-жу де Пейрак, только ее. Буря уходила из города. Солнце уже пробивалось сквозь серую завесу облаков и своим желтым глазом осматривало хаос, царивший кругом. На улицах уже вовсю шла работа, стучали молотки, слышался звук пилы. Город постепенно приобретал свой нормальный вид.
Ванистеру пришло в голову, что Анжелика — единственная, кому он может доверить свое состояние. Поэтому, когда она оказалась у его изголовья, он попросил ее наклониться поближе, чтобы больничная сестра ничего не услышала.
— От моей хижины ничего не осталось, верно? Но погреб! Там много всего, и безделушки, и ценные трофеи, и золото, много золота, оно лежит в горшках. Мое богатство… А еще сапоги. Я не хочу, чтобы они сгорели, когда будут поджигать дом. Сходите туда, в мой погреб, только идите одна… Остальные ограбят меня.
Сказав это, он продолжал свою исповедь уже громким голосом, не опасаясь чужих ушей:
— Мадам, вы так добры, не могли бы вы поговорить с губернатором, интендантом и епископом, чтобы меня оставили в покое? Я уйду в леса со своим старшим сыном и не буду никому мешать. А вам я отплачу за вашу доброту. Остерегайтесь тех, о ком говорил солдат Ла Тур.
— Я знаю их имена.
— Не двигайтесь! Это очень плохие люди. Они хотят вашей смерти… Они дали мне золото, чтобы я поджег дом маркиза, где вы живете… Я взял золото, но сказал им: подождите немного, не хватало еще, чтобы моя хижина тоже пострадала при пожаре… Предупреждаю вас, будьте осторожны!
Последующие, мартовские дни прошли довольно спокойно. Г-жа де Меркувиль не испытывала никаких огорчений по поводу того, что не удалось осуществить постановку пьесы; буря разрушила бы все их планы.
18 марта около восьми вечера был дан салют в честь Святого Иосифа.
19-го, во время торжественной мессы, прозвучал залп из пушки и три или четыре выстрела из мушкетов.
20-го г-н де Лаваль пригласил Анжелику посетить семинарию. Его высокопреосвященство ждал ее после вечерня. Г-жа де Пейрак уже второй раз посещала это крыло здания. В первый раз она появилась здесь на следующий день после прибытия а Квебек.
Движение на улицах еще было затруднено. Солнце лишь изредка проглядывало на небе, затянутом облаками, да и то, скорее всего, в честь праздника Святого Иосифа. Когда она входила в ворота семинарии, повалил снег. Ее проводили в маленькую комнатку, где епископ устроился, когда наступили великие холода. После обычного обмена любезностями он быстро подошел к главному: фактам.
А они заключались в том, что ее видели в Нижнем городе, она посетила этого ужасного колдуна. Ни одна уважающая себя дама не удостоит себя чести оказаться в этом притоне.
Анжелика спрашивала себя, что заставило епископа вдруг заняться ее «оплошностями», именно сейчас, когда идет Великий пост, а город еще не опомнился от ужасной бури. До епископа еще дошло, что Эсташ Банистер просил личного свидания с ней. Кроме того, он получил донесение от одного из кюре. Тот ворвался в одно из жилищ в воскресенье и обнаружил там сборище людей, нарушавших обычаи Великого поста. Они оправдывались тем, что рагу, которое они ели, не содержало мяса, только кротовые хвосты, а эти животные обитают в воде. В доказательство своей невиновности они приводили тот факт, что такая набожная и благородная дама, как г-жа де Пейрак, тоже сидела за столом вместе с ними.
— Я гуляла с дочкой, и мы зашли, чтобы немного отдохнуть.
— Это были действительно кротовые хвосты?
— Мы выпили только молока, — из осторожности ответила Анжелика.
Наконец дошли до самого главного, до расследования лейтенанта полиции, которое он вел в связи с исчезновением графа де Варанжа. Расследование это привело к ужасным разоблачениям; в центре Квебека разыгрывались дьявольские спектакли с жертвоприношениями и осквернениями распятия. Лейтенант полиции долго беседовал с епископом, им необходимо прийти к единому решению, каким должно быть наказание этого человека за его колдовские операции… Как только они найдут его? Ведь он исчез.
— Его унес дьявол, — сказала Анжелика.
И в этой истории всплыло имя г-жи Пейрак. Анжелика пыталась придумать какой-либо предлог, чтобы оправдать свой визит к Красному Плуту. Может, сказать, что она приходила к нему за лечебными повязками? Рассуждения епископа о деле Варанжа подсказали ей выход. Ведь именно благодаря «разоблачению» колдуна ее притянули к этому делу. Вот почему она отправилась домой к Красному Плуту, она хотела потребовать от него объяснений его лжи и клеветы.
