Несколько минут езды по аллее вывели нас на небольшую луговину перед большим двухэтажным каменным домом. Только мы успели подъехать, как входная дверь отворилась, и на широком каменном крыльце появилось трое слуг. Широкие плечи, наглый и самодовольный взгляд, меч у пояса, все это напомнило мне образ охамевших холопов, подлые деяния которых прикрывает их господин, если только сам их и не поощряет. Подобные им привыкли все брать силой и верили только в нее. Выстроившись в ряд перед дверью, они стали цинично рассматривать нас с ног до головы. Больше всего внимания досталось личику и фигурке воровки, а на священника они вообще не обратили никакого внимания, хотя тот уже слез со своего мула и теперь нерешительно топтался возле первой ступеньки крыльца, никак не решаясь на нее ступить.
- Эй! - крикнул я. - Не стойте столбами! Позовите сюда вашего хозяина!
- Не велено никого пускать! Так что езжайте - откуда приехали! - зло буркнул стоящий посредине детина в кольчуге - безрукавке, при этом демонстративно опустив руку на рукоять меча. - Впрочем, свою бабу можете оставить нам!
- А как же законы гостеприимства? - насмешливо спросил я. - Полагается напоить и накормить усталых путников!
- Не дай взять грех на душу, путник! Езжай отсюда! - теперь высказался крайний справа воин. Этот был постарше двух других, да и доспех его был куда скромнее. Кожаная куртка из вываренной бычьей кожи с нашитым на груди десятком металлических блях. Лицо пьяницы. Нездоровый, красный с синим, оттенок щек и носа прямо указывал на его порочную склонность.
Не успел я снова открыть рот, как тут высказался третий наемник:
- Вы что не видите, он просто просит, чтобы ему отрезали его длинный язык.
Затем я сделал то, что от меня никак не ожидали. Вонзив в шпоры в бока коня, я одновременно выхватил меч. В тот момент, когда копыта моего коня звонко цокнули о камень крыльца, мой меч поднялся и опустился на голову телохранителя, стоявшего по центру. В последнюю секунду он попытался отпрянуть, но было уже поздно. Тело баронского телохранителя еще только заваливалось, как я уже разворачивал коня. Двое других слуг, своевременно отскочивших назад, выхватили мечи и попытались исправить положение, но в своей тупой ярости наглые холопы совсем забыли о Джеффри, а это не тот человек, который упустит возможность пустить кровь ближнему. Первым ощутил на себе его руку 'пьяница'. Того хватило только на первые несколько секунд яростной атаки, затем дикий крик боли и второй баронский телохранитель падает на землю с разрубленной головой. Третий слуга, бежавший на меня, услышав крик, обернулся. При виде еще одного трупа, лежащего в луже собственной крови, его воинственность разом испарилась. Какое-то мгновение он решал, в каком направлении ему бежать, но мы уже решили за него эту задачу. Соскочил с коня, я шел на него, а Джеффри, пришпорив лошадь, в два скачка оказался у него за спиной, перекрыв тому путь отступления. Телохранитель сэра Юстаса понял все правильно. Упав на колени, он склонил голову и протянул мне свой меч, рукоятью вперед. Я обошел его и двинулся к двери, возле которой продолжал топтаться бледный, как мел, священник, не решавшийся войти внутрь. Джеффри же понял мое поведение по-своему, приподнявшись в седле, он с ходу рубанул мечом телохранителя по голове. В это время я обошел лежащего в луже крови на крыльце тело наемника и шагнул через порог, но только успел пройти несколько ярдов, как вдруг почувствовал за спиной легкие шаги. Резко развернулся, одновременно поднимая меч. Тут же от меня в сторону метнулся серой мышью бедняга - священник. Прижавшись спиной к стене, он не сводил испуганных глаз с кровавого лезвия. Я укоризненно покачал головой, затем опустил меч и двинулся дальше по длинному коридору, с выходящими на него двумя рядами дверей. Шел я на звук громких голосов, несущихся откуда-то спереди. Я прошел уже до половины коридора, как вдруг раздалась грубая мужская ругань, а затем последовал полный страха женский крик. Священник попытался меня обогнать, но в последнюю секунду я успел его ухватить за широкий край рукава рясы и удержать на месте. Отвлекшись на священника, я упустил момент, когда из широко распахнувшихся дверей зала вышел мужчина, таща за руку, вырывающуюся и истошно кричащую, девушку. Хозяин поместья и его пленница были так заняты борьбой друг с другом, что в первую минуту никто из них даже не обратил на нас внимания, зато мне вполне хватило времени, чтобы оценить ситуацию и начать действовать. Исходя из того, что на поясе хозяина поместья был только кинжал, я вложил меч в ножны и быстрым шагом двинулся к нему. Мне удалось приблизиться к барону настолько близко, насколько это возможно для человека, с головы до ног увешанного железом и то благодаря тому, что пленница, которой не удалось в очередной раз вырваться, начала визжать так, как наверно не смогла верещать ни одна свинья. В ответ на визг мужчина грубо выругался, а затем правой рукой ударил ее по щеке. В следующее мгновение наступила тишина, в который хорошо был слышен звук моих шагов. Сэр Юстас, резко развернулся и замер в изумлении при виде меня, следом за ним замерла неподвижно девушка, не зная чего ожидать от неожиданно появившегося незнакомца.
- Кто вы такой, дьявол вас побери?!
Ответом на этот вопрос был удар в челюсть. Сэр Юстас рухнул как подкошенный, невольно утянув с собой на пол свою пленницу. Только я шагнул к ним, как у меня за спиной раздались шаги. Рука сама автоматически легла на рукоять меча, но голос Джеффри предупредил мои дальнейшие действия:
- Господин! Это я! Все в порядке!
Подойдя к лежащей на полу девушке, которая со страхом и недоверием смотрела на меня, я протянул ей руку.
- Леди, позвольте вашу руку. Я помогу вам подняться.
Не успела она встать на ноги, как сразу последовал вопрос:
- Кто вы?!
- Гм! Мы тут мимо проезжали, - я оглянулся по сторонам и, увидев стоящего в стороне священника, обратился к нему. - Правда, отец?!
- Э-э… Да. Правда. Они мимо ехали.
В этот самый момент хозяин поместья очнулся и застонал. Девушка вздрогнула, и ее взгляд снова стал испуганным.
- Он… Он сейчас очнется.
- И что?
- Его люди. Они настоящие бандиты. Они…
- Не волнуйтесь, леди, - раздался за моей спиной голос Джеффри. - Они сейчас представляют интерес только для ворон. В качестве корма.
Я повернулся к нему. Тот стоял, слегка придерживая за рукав воровку. Увидев мой взгляд, хитро улыбнулся. Я снова повернулся к девушке:
- Вот видите. Все плохое уже позади, так что перестаньте хмурить бровки…
Тут меня перебил громкий стон хозяина поместья, который решил пощупать свою челюсть.
А еще через десять минут мы все сидели в большой обеденной зале поместья, за массивным дубовым столом. На стенах вперемешку с оружием висели оленьи и кабаньи головы. В громадном камине, забранном чугунной кованой решеткой, весело потрескивали дрова. Пока мы, с Джеффри, со здоровым аппетитом отдавали должное жареному мясу и сладкому испанскому вину, принесенным испуганной кухаркой, все остальные, сидящие за столом, явно чувствовали себя неловко. С настроением хозяина поместья было все понятно; как может чувствовать себя человек, у которого были связаны и заведены за спинку массивного стула руки. И это в его собственном поместье. К тому же его ангельская внешность была сильно подпорчена быстро наливающимся синяком под левым глазом, засохшей кровью под носом и разбитыми губами. В этих украшениях он был виноват исключительно сам. Не успел он утвердиться на ногах, как первым делом он попытался схватиться за кинжал, за что и поплатился. Несколько точных и сильных ударов дали ему понять, кто в доме хозяин, и теперь он сидел со связанными за спиной руками и осторожно облизывал разбитые губы языком.
