«А если не удастся второй раз уйти отсюда? Идиот! Там надо было попробовать. Там, на поверхности!»
Вспышка страха была настолько острой, что я забыл обо всем на свете. И лишь когда снова взял себя в руки, наконец понял, что снова сумел открыть дверь в пространстве.
«Я могу это! Могу!» Но чувство ликования захлебнулось в ту же секунду, как только мои глаза освоились в полумраке. Мое появление не вызвало волны восторга и шумной радости, как я ожидал, а наоборот – недоверие и тревогу. То, что на их глазах произошло чудо, ровным счетом ничего не значило. К сожалению, эти люди уже давно похоронили свои детские фантазии, причем всерьез и навечно. Они не верили никому и ничему до конца и, наверное, поэтому и были живы до сих пор. Я исчез и появился. Эти действия, не санкционированные командиром, можно было оценить по-разному. Начиная от неповиновения командиру и вплоть до предательства, поэтому их глаза, великолепно умевшие ловить в прицел врага, теперь ловили мое малейшее движение. Стволы, направленные в землю, меня не могли обмануть. Напряженность их поз говорила о готовности вскинуть оружие и стрелять, как только появится повод. Их нервы сейчас представляли проволочку, ведущую к гранате-растяжке. Зацепил – бах! И тебя нет на свете! Дальнейшее молчание – это дополнительная нагрузка на нервы, поэтому я решил: чем быстрее разряжу обстановку, тем будет лучше для всех, и в первую очередь для меня самого. Надо удивить их. Поразить их воображение, если, конечно, оно у них осталось.
– Командир, у меня проявилась возможность… э-э… перемещаться в пространстве.
В первый и, видно, в последний раз я увидел удивление на его лице, после чего оно снова стало ничего не выражающим, зато настороженные, прощупывающие взгляды остальных членов группы изменились. Если у Макса он стал недоверчиво-осторожным, то у взрывника просто непонимающим.
«Не поверили. Я бы тоже не поверил. У меня за плечами знания, опыт, а я и то в полном недоумении. Что тогда про них говорить, с их стандартным мышлением…»
– А я-то думал, куда ты исчез? Даже парней расспросил, не посылал тебя кто-нибудь за пивом и солеными сухариками. А ты, оказывается, решил на солнышке погреться. Понимаю. – Секунду помолчав, командир добавил: – Очень хорошо понимаю.
Напряжение все так же продолжало висеть в воздухе.
– Ты где этому хитрому фокусу научился, если не секрет? Или склепал хитрый механизм в своей лаборатории, так же как нож?
– Это трудно объяснить, командир. Я сам узнал об этом… даре чуть больше часа назад. Так что деталей и тонкостей от меня не ждите.
– Интересные дела, – подал голос Макс. – Сначала крысы. Потом Веракрус. Теперь ты. Прямо парк развлечений.
– Ха-ха-ха! Точно! Ха-ха! – неожиданно захохотал Эл. – Парк развлечений!
Я понимал, что все это нервы, но меня все равно покоробило. И слова, и смех.
– Хорошо. Я попробую.
– Пробуй, Сакс, а мы постараемся понять.
Только теперь, после этих слов командира, наступила разрядка. Я это почувствовал. Стена, выросшая между нами, не исчезла, но уже не была такой прочной.
– Наверно, я слабее духом, чем вы. Страх, захлестнувший меня, был такой силы, что казалось… вот-вот и крыша поедет. Я сдерживал себя, сколько мог, но желание увидеть хоть одним глазком солнце, очевидно, что-то перемкнуло у меня в голове. И вдруг желаемое превратилось в реальность.
Тут я увидел жестикуляцию Макса, который пальцем ритмично постукивал себе по виску.
– Понял тебя. Но я не знаю, что у меня было в голове в тот момент. Каша была. Единственное, что могу сказать точно: страшно хотел увидеть солнце. А потом… потом я оказался на поверхности.
Здесь я замялся, не зная, как объяснить им то, что произошло дальше. В конце концов решил, что о чужом разуме им знать не стоит. Командир не торопился комментировать мои слова, продолжая рассматривать меня, словно видел впервые, а Макс с Элом внимательно следили за его реакцией. Беспокойство, что меня могут не так понять, снова закралось в сердце. Дескать, пришел попрощаться. Пришлось опять пуститься в объяснения:
– Командир, я хочу попробовать вытащить вас отсюда. Правда, не уверен, что все получится как надо… но хочу попытаться.
– Хорошая мысль, она мне нравится. Но не нравится твоя неуверенность. А с другой стороны, у нас нет выхода. Даю добро.
– Честно говоря, я даже не знаю, с чего начать.
– Макс, побеседуй с ним. Похоже, это твой клиент.
«Черт! Он же психолог! Пусть и бывший. Как я мог забыть об этом! То, что надо!»
Макс подошел ко мне:
– Извини, Дэвид. Ни отдельного кабинета, ни соответствующей обстановки нет. Придется работать в спартанских условиях. Давай выкладывай мне свои проблемы и страхи. Только подробно-подробно. И поверь, я приложу все свои силы, чтобы тебе помочь, хотя бы потому, что мне тоже очень хочется увидеть солнце.
Я постарался перевести в слова все ощущения, которые только смог вспомнить.
– Это просто чудо. Тут в принципе нужен священник, а не я, – подвел итог сказанному Макс после некоторого раздумья, – но я тоже хочу увидеть солнце. Поэтому давай попробуем.
Забросив автомат на плечо, он взял меня за руки и стал пристально смотреть мне в глаза. В них было желание жить такой силы, что мир во мне перевернулся. В следующее мгновение солнце ослепило меня. Я закрыл глаза. Потом Макс отпустил мои руки. Во мне опять переплелась радость возвращения с осознанием обладания подобным чудесным даром: «Я снова это смог! Я могу! Могу, черт возьми!»
Несколько минут я бездумно смотрел на зеленую стену джунглей, на солнце, на небо, в который раз переживая восторг возвращения. Наконец, очнувшись, я вспомнил о Максе. Он стоял в двух шагах от меня с блаженной улыбкой на губах, щурясь на солнце.
– И священник не понадобился, а Макс?
– Не понадобился. До сих пор не могу поверить. Это действительно чудо! Просто голова кругом идет. И верю, и не верю. Я уже думал, что все… А когда ты пропал…
Еще несколько минут он говорил без перерыва. Я его не перебивал, прекрасно понимая, что он сейчас чувствует, уйдя от смерти, дышавшей ему прямо в затылок. Наконец он замолк. Некоторое время мы смотрели друг на друга. В его глазах, помимо извечной настороженности, неожиданно проглянуло нечто похожее на восторженное удивление апологета веры, узревшего чудо. Наверно, вся его жизненная философия испытывала в данный миг жестокое потрясение. Наконец он отвел взгляд. Потряс головой, несколько раз потер руками лицо. Это были не нервные движения, он явно таким образом пытался прикоснуться к реальности, вернуть себе прежнее мироощущение. Впервые за все время нашего знакомства я смотрел на него без тени страха. Заметив, что я наблюдаю за ним, он улыбнулся:
– Ну что, Дэв, тащи остальных из подвала, пока Веракрус не понял, что клетка пустеет.
– Нет проблем, док. Я пошел.
