— Так вот, Самохин хочет наладить контакт с напавшими. То есть он хочет ликвидировать Красноторовскую колонию, вступив в сговор с этими пришельцами, кем бы они ни были. Именно для этого ему и нужен тот туннель.
— Да с чего такие дикие выводы? — поморщилась Рита.
— С многолетних наблюдений, сестренка. Самохин боится Стечкина. Боится его авторитета, который имеет вес даже тут, далеко от колонии. И силы его боится. С ним, со Стечкиным, остались самые закаленные, умелые и верные морпехи-балтийцы. А это, знаешь ли, та еще силища. И вот тут Самохин увидел призрачный шанс избавиться от опасного конкурента, который к тому же не оставляет попыток договорится о переселении его колонии сюда со своей зараженной территории. Понимаешь?
— Ну допустим. Хотя мне все это кажется притянутым за уши. Ну, а тебе какое до всего этого дело, а Тигро?
— Черт возьми, Ритуля, я старший сержант Вооруженных сил России! И речь идет о моих братьях по оружию!
— Слушай, но ведь Самохин, майор той же самой армии? — пожал плечами Загорский.
— Ай, да брось ты! — поморщившись, взмахнул рукой Баграмян. — Все знают, что как офицер он… ну… то самое, что сейчас выдавил из себя этот потс, — и он снова пнул лежащего на полу.
— И что ты теперь намерен делать? — Рита скрестила руки на груди.
— Как что, — Тигран наклонился и с презрительным видом отстегнул связку ключей от пояса Борщова. — Сейчас мы выпустим ребят и на их бронетранспортере поедем в Красноторовку, предупредим Стечкина. Заодно, может, ему моя помощь понадобится.
— Ты хоть понимаешь, что можешь спровоцировать войну между нашими общинами? — нахмурилась женщина.
— Вовсе нет. Как раз если я возьму инициативу в свои руки, то этого не случится. Все кончится смещением Самохина и его арестом. Давно пора тут порядок навести. А этот майор переступил черту, к которой даже приближаться не следовало.
— А ты знаешь, где они заперты? — спросил Александр.
— Конечно. Тут ключи от подсобок и гостевых комнат для делегаций извне. А эти помещения вдали от жилых казематов. Очень удобно, кстати, держать там пленников в тайне от всех. Рита.
— Что?
— Ты знаешь, как привести в чувства людей, которых накачали желтым мхом?
— Ну… — она пожала плечами. — Зависит от дозы. Может нашатырь помочь. И холодная вода.
— А у тебя есть нашатырный спирт?
— Конечно.
— Так. Значит, идем к тебе и потом освобождаем пленников. Ну и в чувство их приводим.
— А с этим что делать? — Загорский указал на Борщова, который что-то промычал в своем трансе.
— Надо его на кровать положить. На каменном полу еще воспаление заработает, — вздохнула Рита.
— На кровать? — голос Баграмяна выражал неописуемый протест. — Да его даже в помещении этом оставлять нельзя! Провоняет все.
— И что ты предлагаешь?
— Есть идея.
Тигран подошел к дальней от входа стене и сорвал висевшее там матерчатое полотно.
— Ой, а где стена? — удивленно произнесла Рита, глядя на чернеющий свежий пролом в древней кирпичной кладке. — Ребята, что со стеной случилось-то?
— Она упала, — ответил Тигран, хитро улыбаясь. — Так, Санчо. Бери его за ноги, а я за руки, и перенесем сюда. Пусть тут смердит.
— А чего это я за ноги? Там воняет.
— Ну, черт тебя дери! Ладно, давай я за ноги.
Они потащили невероятно воняющего Борщова в потайную комнату. Рита светила лампой, подняв ее повыше.
— А что в тех ящиках? — удивилась она, когда тусклый свет лампы выхватил из мрака деревянную тару, аккуратно сложенную в тайнике.
— Да консервы какие-то немецкие. С войны еще. Ну, с Великой Отечественной я имею в виду… Так, Саня, давай в тот угол. Подальше, чтоб не воняло в хате…
— Да вы что? — снова возмутилась Рита. — Не кладите его на сырой пол!
— Ну ладно. Сань, давай на ящики его…
— А если он будет ворочаться и упадет оттуда да сломает себе что-нибудь? — прокряхтел Загорский.
— Ну, черт возьми, друзья, что же вы все из мухи слона-то делаете, а? — вздохнул Тигран. — То то не так, то это не эдак.
— А вот нечего было его чувств лишать, — покачала головой женщина.
— У него их и не было. Ну так что делать-то с ним предлагаете?
— Погоди, — Александр опустил свою часть ноши на пол. — В моей каморке старый матрас был. Постелим на полу, и пусть лежит на нем.
— Не жалко? — хмыкнул Баграмян.
— Так он на матрасе будет. Матрас толстый. Не простудится, — развел руками Крот.
— Ну, так я про матрас тебе и говорю, дурилка. Матрас не жалко?
— Чего его жалеть? Он старый и грязный. Только моль к себе привлекает. Личинок там, небось… Давно его выбросить собирался.
— Ну, тащи давай. Время идет, — перебил его Тигран.
Глава 9
DIGNIDAD
Прибой лениво шелестел за бронелистами боевой машины. Погода была совершенно спокойной. Но даже она не предвещала ничего хорошего любому человеку, решившему в эти предрассветные минуты пройтись по пляжу балтийского побережья Земландского полуострова.
С моря тянулся практически непроницаемый туман желто-ржавого цвета. Казалось, он остановился плотной стеной над линией прибоя. Но это была лишь оптическая иллюзия. Туман уже давно заполз и на берег. На востоке горизонт уже загорелся багряным заревом, но отсюда восход не видно. Лишь алый блеск в подбрюшье облаков говорил о возвращении солнца после ночных блужданий на той стороне земного шара. Пляж еще был в тени. Черные силуэты деревьев причудливо проявлялись в тумане своими зловещими тенями.
— Чертов живописный пейзаж, будь он неладен! — проворчал Колесников, глядя в перископические смотровые приборы бронетранспортера.
— А крабы ушли? — прошептал один из бойцов.
— Нет. Бродят по песку. Следы ребят ворошат. Это хорошо. Пусть ворошат.
Солнце поднималось все выше. Алые облака стали розоветь. Небо прояснялось на глазах, а туман словно становился все ниже и желтее. Даже слегка прозрачнее.
— Командир, а мы тут надолго? — послышался недовольный голос другого бойца.
Колесников повернул голову и оглядел боевое отделение со своими подчиненными.
— Так, я не понял, гвардия, что еще за разговорчики такие? Сколько надо будет, столько и пробудем здесь. Ясно? Не слышу!
— Так точно!
— Ну вот то-то же.
Колесников вернулся к наблюдению. Теперь в тумане было еще что-то. Какой-то огромный черный силуэт вырисовывался в море. И это вовсе не тень от прибрежного леса.
