Чудовищная ненависть, лютая злоба, всепожирающая ревность обратила разум Сани Загорского, молодого паренька, во что-то потустороннее. Дьявольское. Он ненавидел их всеми фибрами своей души. Все его естество, вся его жизнь была сейчас посвящена ненависти к Руслану и Лене…
И тогда он захлопнул дверь и опустил рычаг. А уже мгновение спустя осознал, что никогда больше не сможет открыть эту дверь снова. Нет на это уже никаких сил. Ведь они со спортсменом Махеевым почти час возились с рычагом. А теперь… Он один. Он приговорил их.
И Саня Загорский бросился бежать…
* * *
— Тут какое-то убежище было. Или лазарет, — Тигран неторопливо осматривал помещение. — Черт, как же здесь воняет!
— Что же нам теперь делать? — обреченно вздохнула Рита.
— Не знаю я…
— Ну так придумай что-нибудь. Ты же мужчина, в конце концов.
— Зашибись! — всплеснул руками Баграмян. — Мне что теперь, своим мужским признаком эту дверь расколотить?
— Ну и грубиян же ты… Постой, у тебя ведь есть взрывчатка!
— Ну да. Есть. Но здесь замкнутое помещение. Стены бетонные. Только вон та отдушина, дюймов на пять, видимо, для вентиляции. Я, конечно, могу заминировать петли, но в лучшем случае мы с тобой навсегда потеряем слух. Представляешь, как взрыв сожмет здесь воздух?
— Ну что тогда делать? Умирать здесь медленно, как два этих бедных подростка?
— Не волнуйся. У меня есть автомат. Так что медленная смерть нам точно не грозит.
— Отличное решение, черт возьми!
— Успокойся, — вздохнул Тигран, подходя к двери. Он снова принялся стучать прикладом по ней. — Саня! Ты еще там, козел упоротый?! Я знаю, что ты сделал тем летом, гаденыш! Открой, я все прощу!
— Н-да. Умеешь ты уговаривать…
Тигран махнул рукой и отошел от двери. Присел рядом с Ритой и выключил фонарь.
— Совсем темно, — послышался ее тихий голос. — Кромешный мрак. Может, лампу масляную зажжем. Или свечку?
— Здесь и так мало воздуха. Огонь будет пожирать последнее.
— Может, оно и к лучшему? Чего ждать?
— Ты только что возражала против пули.
— От недостатка кислорода мы потеряем сознание. А пуля… Это больно.
— Рано еще отчаиваться, Риточка, — он приобнял женщину за плечи. — Может, этот ишак одумается в конце концов.
— А если нет? — голос ее стал совсем тихим, однако Тигран слышал его уже совсем близко. Даже чувствовал ее дыхание на своей шее. И вдруг он ощутил, как она поцеловала его. Прямо под ухом.
— Может, если нам суждено прожить всего какой-нибудь час, мы не будем мучительно ждать, а умрем в блаженстве? — страстно шептала она, осыпая его шею поцелуями почти через каждое слово.
— Рита! — выдохнул он, прикрыв глаза. — Что же ты делаешь…
— М-м-м… разве ты не об этом всегда мечтал?..
— Не совсем… Ты… Ты просто отчаялась. Ты думаешь, что больше не будет в твоей жизни мужчины, да и жизни той осталось чуть-чуть… А я теперь единственный вариант… Ты это делаешь не от каких-то чувств… Если бы не Крот запер нас, а я запер тебя и Крота… То…
— Что, «то»? — резко и громко спросила женщина.
— То он был бы сейчас на моем месте.
Рита резко отстранилась и стряхнула его руку со своего плеча.
— Господи… Дура! Ну какая же я дура! — проворчала она куда-то в сторону.
— Зачем ты так? Может, это я дурак? — усмехнулся Тигран.
— Что, уже пожалел о сказанном? О том, что так сильно ударил меня по рукам?
— Не в этом дело, милая. Я бы не хотел, чтобы ты потом жалела о том, что сейчас могло произойти.
Гжель вскочила и, схватив его за воротник, с силой встряхнула.
— Да не будет никакого «потом», понимаешь?! Мы в ловушке, из которой не выбраться! Всё!
Тигран безошибочно обхватил ее невидимое во мраке лицо ладонями и с силой притянул к себе. Впился губами в ее губы. Она тяжело задышала, зло сопя и покусывая его. Тиграну показалось, что она вырывается, но он не хотел ее отпускать. Однако Рита не вырывалась. Она просто судорожно искала ладонями на его теле застежки куртки, чтобы снять ее с него как можно скорее…
И вдруг по роковой железной двери что-то сильно лязгнуло.
Он и она вздрогнули и замерли. Не показалось ли в порыве страсти?
Не показалось. С той стороны стали раздаваться ритмичные стуки. Похоже, кто-то бил чем-то железным по рычагу, чтобы поднять его и отпереть дверь.
— Блин! — сокрушенно вздохнул Тигран. — Не мог он этого сделать чуток пораньше? Ну или через пятнадцать минут…
— Пятнадцать минут?! — возмущенно воскликнула Рита.
— Прости. Двадцать. Конечно, двадцать.
— Ну ты…
— Тише, родная. Стуки прекратились.
Стучать действительно перестали. Видимо, тот, кто был за дверью (а никто не сомневался, что это Загорский), прислушивался к звукам, которые просочились на ту сторону. Особенно — резкий голос Риты.
Стуки возобновились через несколько секунд. И стали они чаще. Похоже, Крот торопился открыть дверь. Тигран включил фонарь, примотал его скотчем из вещмешка к цевью автомата подошел к двери и направил оружие в сторону стука.
— Тигран! Ты же не собираешься его убить? — тревожно прошептала Рита.
— Только чуть-чуть. Не насмерть, — прошипел Баграмян.
* * *
Он вспомнил тот момент, когда Лена Бергер сделала снимок, так напугавший Александра совсем недавно. Собственно, тогда она и не собиралась фотографировать. Это была ее форма мести за то, что Егор Хрусталев постоянно светил фонарем на ее зад. Лена просто развернулась и щелкнула цифровой «мыльницей», слепя Егора фотовспышкой. Но снимок получился. Физиономия Хруста засвеченная, на весь экран, и…
Александр хорошо вспомнил тот момент. Он тогда находился в стороне. Держался особняком, впрочем, как и всегда, в силу своего характера. Он держался особняком в школе. На внеклассных мероприятиях. Во время турпоездки всем классом в Закопане.
[37]
Во время походов с друзьями, которых у него было не так уж много.
И в тот раз он держался особняком. Стоял в темноте позади Егора Хрусталева, и вспышка запечатлела лишь призрачный, едва различимый силуэт. Именно это так напугало Загорского, когда он включил фоторамку. ОН НАПУГАЛ САМОГО СЕБЯ!
Значит, и то страшное лицо, всплывавшее из колодца, в котором утонул один из его обкуренных помощников… Не было никакого монстра. Это было лишь его искаженное отражение.
— Нет здесь никакого монстра, — скривился Загорский, обезумевшим взглядом сверля мрак манящего его идти дальше коридора. — Нечего здесь бояться. Я — МОНСТР…
