— Не могу знать, пан майор! — честно доложился сержант, наконец-то кое-что сообразив и бросив предательскую ложку на пол: теперь его правая подошва стерегла уникальное наследство «радянського»
[103]
периода.
— Чому не на мові?! — гаркнул пан майор.
— Не вмию ще, пан майор! С Харькова я, — сознался в своем, а заодно и в родительском преступлении солдат.
— Дуже неприємно
[104]
, — констатировал прибывший начальник, соображая, каким же образом наказать означившуюся нерадивость: гауптвахта в украинской армии не существовала, «дисбат» отсутствовал, оставались только внеочередные наряды, но судя по оброненной ложке, а так же начавшей как раз сейчас не в шутку коптить электроплитке, наряды теперь являлись далеко не наказанием.
— Може бути пожежа
[105]
, — выдавил наконец майор, ибо штабная служба надежно выучила его не только лихим наскокам, но и умелым отступлениям в безнадежных ситуациях. Сейчас было действительно не до разборок с дневальными: за спиной находились чужеродные вояки, причем настоящие. Украинские вэ-вэ-эс-ники, с единственным штык-ножом на всех, и так выглядели на фоне обвешанных боевой амуницией пришельцев комедийно. Вовсе не стоило показывать себя еще и бессильным идиотом. На мгновение у штабиста мелькнула даже мысль, попросить турок расстрелять всю смену — вдруг эдакое выполнимо? Или, в готовящейся в европейское содружество стране, такое будет выглядеть перегибом?
— Навєдіть порядок, молодший сержант! — распорядился приезжий, а затем даже перешел на русскоязычный разговорный. — И где у вас хоть какое-то начальство, а?
— Виноват, пан майор! Никого нет! — снова отрапортовал дежурный, покуда его единственный подчиненный сокращенного наряда завороженно и по стойке смирно наблюдал, как испепеляется на плите с таким трудом добытый натуральный, не с воинского склада, продукт.
Майор развернулся кругом, даже не скомандовав «вільно».
— Сейчас смотаемся… ну, съездим… на запасную позицию, — пояснил он переводчику уже намеренно по-русски. Надежды в его голосе не чувствовалось.
29. Подарок истых украинцев
Возможно, то была интерпретация, а быть может один из запасных вариантов. Все-таки вряд ли на этот пункт получалось опираться как на базовый изначально. В конце-концов, счастье обладания дополнительной взлетной полосой прямо по центру Украины свалилось на турок абсолютно внезапно. Дело не в том, что они не собирались делить славу с союзниками. Акция нападения по определению осуществлялась в коалиционной связке, пусть и замаскированной. Да и новые союзники, так или иначе, но ожидались. При некоторой податливости кое-каких правительств, не исключалось подключение хоть всех членов НАТО скопом, по примеру Югославии. Ну и эти, уже ныне реальные союзники, само собой, подразумевались. Ведь, к слову сказать, сама правящая киевская верхушка могла рассматриваться только лишь как собрат по оружию, и никак не иначе. И должны же были в конце-концов выявиться у этого собрата хоть какие-то собственные мускулы. Вот они и проявились. Да и вообще, история совместных рейдов татар, как передового форпоста турецкой Высокой Порты, с украинцами имеет достаточную глубину.
Новая Повстанческая Армия легко, вроде бы даже без боя, захватила военный аэродром под Полтавой, со всеми ангарами, складами и взлетными полосами. После этого она связалась с турецким командованием и доложила о выполнении задачи. Для янычар это наверняка было перевыполнение. Оно свалилось как снег на голову, причем, снег в Стамбуле. Что собственно было теперь делать с этим подарком? Изначальное планированье не предполагало никаких акций против Полтавской области. Кроме Донецкой, в самом лучшем раскладе, и при высвобождении сил, чисто вероятностно предполагались отдельные акции против Днепропетровской, Запорожской и Луганской областей. Понятное дело, другая — Крымская, а не усиленная сравнительно с сегодняшней Донецко-Мариупольская группировка, могла в случае надобности расширить военную операцию в сторону Херсона, но не с целью захвата, а лишь в плане военной необходимости, дабы окончательно обезопасить навсегда отделенный Крым. Полтава в эту схему абсолютно не вписывалась.
Однако теперь, при активации мятежа пэ-вэ-о-шников под Киевом, дополнительный, да и не просто дополнительный, а покуда единственный военный аэродром по центру Украины становился новым ударным козырем. Уж что говорить, ныне, в обстоятельствах внезапной атаки истребителей? Новая база, причем в направлении перпендикулярном маршруту подхода к цели, давала шанс убраться восвояси без дополнительного риска.
По сути, это оказалось абсолютно правильное для турок, и неожиданное для васильковских эскадрилий решение. Уберегшая себя от удара «сороковая» бригада тактической авиации, как раз дожидалась повторного, разгромного удара по уходящему противнику. Ведь вполне надежно предполагалось, что растратившие горючку истребители-бомбардировщики будут весьма связаны в маневре — им все-таки требовалось добраться назад, от Киева до Крыма — и потому их окажется весьма легко прикончить, или уж на худой конец, заставить в противоракетных и противопушечных маневрах сжечь остатки топлива, и все едино свалиться на землю от недостачи горючки.
Захват Полтавского аэродрома «свидомытами» НПА подставил полковника Добровольского. Планы перехвата турок в небе Киевщины и Черкасчены осуществить не удалось. Кто мог знать, что вражеские самолеты получили срочное распоряжение командования огибать Киев с севера и убираться на юго-восток. Кстати, кое-кто из турчаков так торопился, что прошел на бреющем прямиком над «матерью городов русских». Вероятно, для нескольких десятков тысяч обернувшихся на рев столичных жителей случившееся стало откровением. Естественно, откровение может иметь совершенно разные оттенки, а кроме того не все его прочувствовали. Многоэтажки маскируют визуальную видимость гораздо лучше, чем звук: покуда обернешься на рокот, тень в прорези высоток уже растаяла. Да и тот, кто запечатлел образ «Фантома» в зрачке, не обязательно грамотен по части распознавания боевой техники. Вполне мог принять за свою, украинскую, и просто ругнуться по поводу «оборзевших вояк». Среди тех, кто угадывает силуэты, реакция тоже оказалась неоднозначна. Истинный «свидомыт» расплылся в счастливой лыбе и побежал сообщать жене радостную новость: «НАТО вже тут, ріднесенька!». Задумчивый обыватель, мало верящий слухам о каких-то войнах, а все больше уверенным телевизионным опровержениям, по остаткам не забитым солнечной вспышкой каналам, замер же с открытым ртом, на время сопоставимое с отлетом истребителя где-то километров на сто пятьдесят-двести, с мыслью: «Вот и до нас добрались».
В далеком же турецком штабе если и не ликовали, ибо все-таки боевой налет планировался вообще без осложнений, то, по крайней мере, могли вздохнуть с облегчением. Даже несколько помечтать. В самом деле, если, как доложились новые союзники, на аэродроме находится еще и топливо, и если оно действительно достойного F-4 качества, тогда мало того, что не придется, посылать заправщик в опаснейшие дали, так удастся еще и действительно использовать аэродром в последующие дни. Ведь ныне, после потери более чем десятка боевых машин, турецкие генералы были просто в бешенстве. Теперь уже забылось, как нервировала поставленная задача изначально, и как не хотелось заносить за кем-то утерянные хвосты. Ныне срыва плановой задачи хватало, дабы завестись и в злости ломать о карту карандаши «Кохинор». К тому же, сбитые самолеты могли вообще расстроить всю операцию на самом главном фронте — политическом.
