– Монтировка? – Бекешин глубокомысленно подвигал лицом, пытаясь сообразить, есть ли у него в машине монтировка. – А зачем?
– В носу ковырять, – съязвил Юрий. – Надо же мне как-то домой попасть!
– А ключа нет? – зачем-то спросил Бекешин, хотя без всяких вопросов было ясно, что ключа нет.
– Ключ есть, – сказал Юрий. – Если он каким-то непостижимым образом не попал в переплавку, то он есть. Ключ – это вещь основательная и долговечная. Он есть наверняка, только я не знаю, где он находится. Я не помню даже, где и при каких обстоятельствах я его видел в последний раз. С тех пор, знаешь ли, много воды утекло. Было как-то не до ключей. Так есть у тебя монтировка?
– А черт ее знает, – ответил Бекешин и снова звякнул стеклом. – Надо в багажнике посмотреть, там болталось какое-то железо… Только должен тебя предупредить, что теперь не шестьдесят восьмой год и даже не восемьдесят девятый. Теперь никто шины самостоятельно, вручную не монтирует.
– Ошибаешься, – сказал Юрий, затягивая ручник и берясь за ручку дверцы.
– Тебе виднее, – пожал плечами Бекешин. – Я, например, от всего этого далек. Понятия не имею, что у этого драндулета под капотом.
, – Красиво жить не запретишь, – констатировал Юрий и вылез из салона.
Он обошел машину и открыл багажник. К его немалому удивлению, здесь обнаружилось много полезных вещей: буксировочный трос, аптечка, домкрат, набор торцовых ключей и даже огнетушитель. Юрий приподнял коврик и осмотрел запаску. Запаска была на месте, но монтировки не оказалось и здесь. Зато в углу багажника под ковриком обнаружился изогнутый буквой “Г” баллонный ключ, один конец которого был заострен. Юрий засунул баллонник в карман брюк и захлопнул багажник.
– Ну что?
Бекешин уже выбрался из машины и стоял рядом с передней дверцей, вопросительно глядя на Юрия. Бутылки он, конечно же, прихватил с собой, и теперь они торчали у него во все стороны, как какие-то диковинные прозрачные отростки. Бутылок было много.
– Пошли, – сказал Юрий и двинулся к подъезду, торопясь поскорее увести вызывающе хорошо одетого Бекешина вместе с его батареей спиртного подальше от любопытных глаз.
– Эй, – окликнул его Георгий, – может быть, ты меня все-таки разгрузишь? Кто из нас телохранитель?
– Телохранитель, – не оборачиваясь, сказал Юрий, – это совсем не то же самое, что носильщик. В конце концов, если на тебя сейчас нападут, я что – должен буду забросать киллера стеклотарой? И потом, мне еще нужно взломать собственную дверь, а для этого потребуются свободные руки.
– Вот послал Господь работничка, – пыхтя и звякая стеклом, пожаловался Бекешин. – На все у него готов ответ, а я, оказывается, должен таскать тяжести к нему домой да еще ему же за это и платить.
Юрий остановился перед дверью своей квартиры. Ощущение стремительного движения, не оставлявшее его с того момента, как он вышел из кабины груженного медью тягача, казалось, многократно усилилось. Он прикрыл глаза и подумал, что ему сейчас нужна вовсе не пьянка в компании Бекешина, а часов десять крепкого сна. Перед закрытыми глазами немедленно встала дорога, серая лента остро нуждавшегося в ремонте асфальта, стремительно бегущая навстречу и исчезающая под нижним краем широкого лобового стекла. Юрий открыл глаза, тряхнул головой и без колебаний вогнал заостренный конец баллонного ключа между дверью и косяком.
Это был далеко не самый удобный инструмент. Он все время норовил вывернуться из ладоней, старое, сухое, как кость, дерево противно хрустело, трескалось и продавливалось, но язычок замка, отчетливо поблескивавший в узкой щели, не сдвинулся ни на йоту. Бекешин звякал стеклом и недовольно ворчал за спиной – что-то о ресторане, о девочках, которых при желании можно было вызвать прямо к нему на дом, о впустую теряемом времени, о взломщиках, у которых руки растут из известного места и которые при этом мнят себя крутыми бодигардами, – и Юрий уже начал всерьез подумывать о том, чтобы разом покончить со всей этой бодягой, просто саданув по замку ногой, но тут позади него щелкнул замок, протяжно заскрипели нуждавшиеся в смазке дверные петли, и пронзительный старушечий голос завопил на весь подъезд:
– Ax вы, хулиганье! Ах вы, ворюги! Вы что это делаете, бандиты?! А ну марш отсюда! Я уже милицию вызвала!
– Тише, тише, мамаша, – успокаивающе забормотал Бекешин.
– Вот я тебе покажу тише! – громче прежнего завопила старуха. – Я тебе покажу тише, рожа поганая, алкаш!
Юрий вздохнул, перестал терзать дверь и обернулся.
– Здравствуйте, тетя Маша, – сказал он. – Это я, Видите, никак домой не попаду…
Соседка замолчала, близоруко прищурилась и тихо охнула.
– Юрик?! Ты живой? А говорили ведь… Говорили, что ты погиб. С моста, сказали, в реку упал вместе с машиной. Квартиру забрать хотели, умники. А я им сказала: через мой труп. Пока своими глазами его мертвого не увижу – не видать вам квартиры как своих ушей. Так и сказала. И печать навесить не дала.
– Ого, – тихо сказал Бекешин и деликатно звякнул стеклом.
– Ну, тетя Маша, – растерянно сказал Юрий. – Спасибо вам огромное, конечно, только… Как же это вы не дали им квартиру опечатать? Как это вам удалось?
– Да, – сказал Бекешин, – это интересно.
Старуха строго поджала морщинистые губы.
– Как удалось, как удалось… Они печать-то навесили, да я тоже не лыком шита. Пождала недельку да и сорвала ее от греха подальше. А когда они опять явились – участковый, значит, и из жилконторы один, лысоватый такой, с папочкой, – сказала, что ты вернулся, только дома тебя нету. Ну, за квартиру, натурально, пришлось платить. За коммунальные услуги опять же… Они походили-походили да и успокоились. Им ведь главное, чтобы квартплата шла, а жив человек или помер давно – им без разницы.
– Ну, тетя Маша, – повторил Юрий. – А если бы я и вправду погиб, тогда как же?
– Вот еще, – фыркнула соседка. – С чего бы это тебе погибать? В Чечне уцелел, а тут погиб? Мать твоя, покойница, знаешь как говорила, когда от тебя подолгу писем не было? Пока, говорит, человека кто-то ждет, он помереть никак не может. Возьми ключ-то, чего дверь ломаешь? Забыл, что ли, где у тебя ключ запасной?
– Забыл, – сказал Юрий, предварительно сглотнув застрявший в горле тугой ком. – Представляете?
– Да уж представляю, – с неопределенной интонацией ответила соседка. – Где пропадал-то столько времени? Я уж и сомневаться начала потихонечку. Чего, думаю, дура старая, в историю влезла? А ну как он и вовсе не вернется? С квартирой-то чего делать, квартирантов, что ли, пускать?
– Так, – сказал Юрий, – носило по свету…
– Зато на пользу пошло, – сказала тетя Маша, отдавая ключ. – Вон костюмчик какой. Как в кино.
– Да уж, – вздохнул Юрий, – на пользу… Я вам деньги должен, тетя Маша…
