29. Разрядка
– Командир, – орал в микрофон Бенс, хотя Лумис слышал его чрезвычайно четко (наступающие даже не пытались использовать «глушилки» радиосвязи, видимо, воздерживались от использования слишком напичканных электроникой систем, после печального опыта с постановщиком помех), – «черные орлы» в передних окопах сдаются в плен. Что делать? Дать по ним очередь, – Бенс уже держал руки на двуствольном пулемете со снятым предохранителем.
– Да пусть сдаются, Мятая с ними, – лениво протянул Лумис. – Сиди тихо не выдавай свою позицию заранее. Если машины стрелков двинутся дальше, начнем как договорились – одновременно с трех сторон, а если вдруг станут обстреливать ваши порядки, сразу уходите на запасную позицию. Отбой, нас наверняка прослушивают.
Бенс расслабил кисти. Впереди, ниже по склону, без бинокля было видно (да он и боялся его применять, помня предупреждение Лумиса о специальных технических системах, способных засекать всякую оптику на громадном расстоянии), как «черные орлы» с поднятыми вверх иглометами вылезают из своего убежища. А ведь хорошо были замаскированы гады, подумал он со злостью. Еще он вспомнил о тех «орлах», которые сидели в соседних с ним окопах. Он подвинул ближе игломет. Дальше, внизу произошло непредвиденное. Из-за боевых машин выскочили, семенящие за броней, легионеры. «Черных орлов» сразу разоружили, и тут же начали бить чем попало. Криков, с такого расстояния, слышно не было. «Да, – констатировал Бенс, – не любят ребятки полицейских, сразу видно». Ему стало смешно, хотя садистом он не был. Это была хорошая разрядка перед серьезным делом, да и его соседям должно было пойти на пользу.
30. Холодные закуски
Лумис размышлял. Кресло обладало таким убаюкивающим удобством, что просто не могло быть создано для войны – для размышлений оно было создано, для созерцания горных окрестностей, но уж ни как не для управления пулеметами. Тумблеры под руками были такими маленькими, хрупкими на вид, расположены были так правильно, продумано, что просто – так не бывает. Боевая машина будущего, – думал Лумис, – теперь, наверное, прошлого. Все, все теперь осталось в прошлом. Следовательно, он сидел в самой совершенной машине безвозвратно ушедших времен. Как странно, всю сознательную жизнь он жаждал, добивался разрушения этой проклятой Империи, и вот – на тебе. Она уже в конвульсиях, еще бычится, изображает птицу легендарную неистребимую, но на самом то деле крах неминуем. Ведь представить невозможно уже произошедшие разрушения, а то-то еще предстоит, сколько там в запасниках обоих сверхдержав еще сохранилось неприкосновенных, накопленных до «лучших» времен запасов ужаса. И ведь обидно. Империя рухнула, но ведь остался пепел. Ни этого, ни этого они хотели, возрождения желали. А сейчас, сейчас что впереди? Средневековье? Да и то наверное за счастье, ведь радиация, на тысячи циклов наперед отравление земли и воздуха. Что потом? Полный хаос, сплошная дикость. Прав был подлец Хромосом, действительно созерцал будущее, – внезапно вспомнил Лумис. – Не верил я тогда, хотя нейтронные «мелочи» уже рвались. Где-то он теперь. Даст Эрр, не встретимся больше.
Лумис снова глянул на экран. Вот удобство то, не надо из укрытия вылезать: выдвижная микрокамера-перископ, сиди себе за холмом и смотри по сторонам, еще и сама сигнализирует об изменениях пейзажа. Обалдеть! Оказывается когда техника, пусть даже военная, разрабатывается – она замечательна, а когда доходит до войск, что от нее остается? По сравнению с проектом – пшик. Наверняка бы, и эта машина, если бы была пущена в серию, стала бы убожеством, ну может и не убожеством, но уж не такой как эта. Пришли бы экономисты и сказали: «Вы что тут в институте своем офонарели? Сколько будет стоить такая техника? Ради какого мятого черта такое кресло? Наш солдат в нем заснет, распустит сладко слюни и прозевает атаку. Нужно чтобы его трясло, как в вибраторе, чтоб задница была в синяках и ссадинах, чтобы ноги было неизвестно куда опереть, а руки затекали. Вот тогда он станет настоящим бойцом, тогда он будет стрелять врагов со злобой, дабы хоть чем-то отвлечься от своей жизни горемычной. А это что – глушитель шума? Да вы чокнулись? Слух портится? У нас музыканты в ансамбле песни и пляски Верховного командования, там их и так считать, не пересчитать. Вы для чего вообще эту машину делали – для катаний с девушками на лоне природы или для боя? А если для боя, то стоять ей до этого самого боя в НЗ, а потом существовать в этом самом бою минут пять-десять, а то и менее. Так для какой Мятой луны тогда эти удобства? Камера выдвижная обзорная? Если боец из люка глядит, командир с километра, с закрытой позиции, зрит за ним в бинокль, дабы не спал, а у вас этот конь гривастый вымерший расслабится, подумает, что стереовизор смотрит, сапоги снимет, начнет свои грибки-стафилококки рассматривать между пальцами и вообще забудет, где он находится. Место останется свободное? А вы здесь таблицу баллистическую разместите, пусть учит ее в свободное время, потому как за ее незнание будет его старшина по балде бестолковой стучать, и жизни учить заодно. Не надо ее знать – баллистический вычислитель сам данные выдает? Ну и пусть выдает, кто ему мешает. И вообще что-то много у вас здесь свободного места. Где аптечка? А, во как она хитро размещена. Это значит командир взвода будет вынужден, дабы проверить ее наличие, еще в кабину залезть и эту кнопку нажать? А давайте сделаем как обычно, вот здесь ввернем гайку, тут посадим аптечку в металлическом ящике на шпингалете, командир взвода заглянет в люк – «ага, печать на месте», ящичек подписанный фамилией ответственного фельдшера приторочен, и все класс, вся проверка. Далее, чего это за тумблеры? Это чего, такой маленький, хрупкий всю башню боевую вращает? Сельсин, говорите? А на хрена мятого этот сельсин? А, дабы усилия не прикладывать? Да, вы чего? Должна наличествовать большая ручка – штурвал эдакий – и шестерня, дабы крутил и сознавал ответственность, а то ведь начнет от безделья каруселить туда-сюда, здесь вас чего – луна-парк? И вообще какие-то они жиденькие, хлипкие эти рычажки. Ну и что, что из титана? Нашему имперскому воину, что из титана, что из золота. А раз оно такое малюпусенькое, он его повыдирает и в дембельский альбом пришьет на память. Не волнуйтесь, он выдерет, вот тут он смекалку проявит и трибунала не побоится, открутит не у себя, а в соседней машине, а вот как раз сосед – у него. Вы здесь, ребята, в своем институте, о жизни военной ведаете столько же, сколько о естестве луны Странницы. А это что, батюшка Эрр? Блок автоматической смазки подвижных частей? Ну, вы даете? А что же этот воин задрипанный, будет вершить в парково-хозяйственный день или на регламенте? Смазку ему как раз можно будет доверить – он ее не съест, а вот электронику и оптику спиртом протирать, пусть уж офицер, как повелось. Тот может тоже выпьет, но, может, и на дельную какую для службы вещь махнет, на запчасть нужную, офицеры у нас народ ответственный, тут вы мне не говорите. Ну, а уж это совсем зря. Вы бюджет родимой Эйрарбии совсем безразмерным считаете, что ли? Люди? Какие к черту мятому, зеленому люди? Не люди, а личный состав! Он, ребятки, для того и создан чтобы мучиться, службу бдить. Так что кондиционерчик уберите! Уберите, лишняя эта штука, да и жалюзи у него, однако же, сильно блестящие – солдат наш сопрет, точно сопрет. Куда? Вставки в погоны делать, вот куда!
