«Лицо в норму! Привести лицо в норму! – приказал себе Лумис. – Сейчас придется показаться своим. Нужно держать лицо. Нужно быстренько заряжать новую обойму. Там, на других направлениях возможны прорывы, и тогда все эти труппы зазря. Время, время не в нашу пользу. Сколько скорость у этой «бамбулы»? Забыл. И что там наши физики, химики, скоро ли сварганят свое страшное дело?»
– Каро, сколько времени шел бой? – заорал он как безумный.
– У Вас хронометр на мониторе, он все автоматически меряет, – голос у Каро стеклянный.
«У Вас» – зауважал, паразит. «Лекцию по термодинамике не желаете?» «Видел теперь электро-импульсы свои в деле, а, доктор? Видел как твоя теория поля в кровушку людскую перерабатывается, а, доцент-кандидат ученый? Чистоплюи, вот вам ваши формулы к политике отношения не имеющие, вот вам теория вероятности, круговое отклонение – в правый или левый желудочек сердца, вот в чем ваше отклонение выражается, в боль она выплескивается, в боль неизмеримую ничем, ни киловаттами, ни децибелами, ни плотностями облаков ваших электронных. По фигу электрону вашему, внутри живого он крутится или внутри пылинки бесчувственной. И пуля для него, что туманность неизмеримой громадности, зато плотности несуществующей, как тот астроном рассказывал. Не страшна она ему нисколечко, и все равно ему, в мозге моем он сейчас мысль по нейронам передает, или летит в тартарары от рассыпавшейся на части головы моей, в ее малюсеньком осколке, к атому своему приклеенный. И не думай, господин профессор, что кончилось уже все, не надейся. Сейчас, сейчас патронами подзарядимся и «продолжение следует», «читайте в следующем номере», внимательно, внимательно читайте, дабы между строк видеть. И сейчас мы тебе еще клизму вставим, за то, что машину дергал – прицел мне сбивал, чистеньким хотел остаться, рученьки не замарать, колесики не испачкать. Не выйдет, дорогуша, по локоть окунемся оба, а то, что не закатал ты рукавчики, так то, твои проблемы».
33. Десерт
– Да, не зря за вами присматривал ОКН, – с восхищением высказался штурм-майор Мероид глядя на Фаро Ражпугана.
ОКН расшифровывался, в канувшие в лету времена Империи, как Отдел Культуры Науки – специфическое подразделение тотального полицейского ведомства ведающее исследовательскими институтами. Мероиду было чем восхищаться, прошло девятнадцать минут пятьдесят одна секунда с момента первого прикидочного выстрела по системе, заранее установленных в пяти километрах, датчиков для проверки согласования системы ручного наведения, а атака горной бригады стрелков-легионеров уже захлебнулась. Да, где-то еще велись перестрелки, но более трех десятков легких электро-броневиков и гусеничных минометов, все принимающие участие бронированные цели, уже дымились. Оставалась пехота, но с ней было уже проще: без прикрытия техники, наверняка, получив изрядный психологический шок от непонятностей творящихся на поле боя, она имела мало шансов на продолжение наступления. На двух участках солдаты уже откатывались, это доложили со своих стационарных позиций защитники объекта.
– Господин майор, – расплылся в лице Фаро Ражпуган, – мы же вам говорили, а когда у нас снова будет время для регламента-доработки мы добавим еще один блок. Тогда и пехота будет нам не страшна.
– Я, честно говоря, опасался, что мои операторы ослепнут от луча-отражения, мы ведь никогда не наводились вот так, видя цель визуально на экране.
На двух идентичных экранах действительно демонстрировалось что-то вроде красивого панорамного фильма: со своей пятикилометровой высоты аэростатическая платформа выдавала в «большой барабан» любой участок расстилающейся внизу местности.
– Я же вам втолковывал, майор, – пояснял главный «большой лоб» со значением, – аппаратура слежения-наведения автоматически вырезает все опасные для зрения участки частот в человеческом диапазоне восприятия и заполняет их среднестатистической для последней отслеженной минуты частотой, чтобы не происходило сбоев слежения. Ведь никто из операторов не увидел сам момент стрельбы, правда?
Кто-то из офицеров кивнул.
– Ладно пока еще рано дискуссировать, – прервал блаженство лекции Мероид, – надо найти, где они замаскировали дальнобойные минометы с химическими минами. У кого карта? Давайте сеточные координаты.
Поиск продолжался не более четырех минут, да и то в связи новизной проделываемой работы.
– Наблюдаю цели, – одновременно доложили оба оператора – офицера.
– Начнем с самой северной, ребята, – сказал Мероид, наклонясь над экранами.
– Цель в перекрестии.
– Мощность увеличить до средней, это не электро-броневик. Уничтожить цель.
– Горит. Цель уничтожена.
Там, на экране, все было видно довольно подробно. Неизвестно, были ли в момент удара в машине люди, но никто не выскочил и не побежал прочь.
– Следующая северная.
– Цель в перекрестии.
Пошло полное повторение предыдущих докладов, и снова никто не выбросился из накрытой маскировочной сетью машины. Зато вокруг забегали человеческие фигурки.
– Теперь северо-западная крайняя, видите?
И опять все аналогично.
И не миновало еще трех минут, как все было кончено.
– Господи Эрр, – снова поинтересовался Мероид, более не для того чтобы узнать, они давно все обсудили с доработчиками, а, так сказать, для просвещения подчиненных. – И какова же дальность поражения?
– Ну, – снова оживился Фаро Ражпуган, – в столь точном режиме наведения, конечно, невелика, но зато по координатам будет очень значительная. Естественно, придется действовать в режиме полной мощности, которая теперь превышает ваш былой максимум втрое, и рассеянным лучом.
– Так, давайте осмотрим местность, может мы что-то пропустили, – опять прервал начатую дискуссию штурм-майор. – Широкий луч обзора на камеру.
– Есть широкий луч, – по военному отозвался доцент радиолокации с «пиратского» кресла. – Круговое сканирование в радиусе десять километров, так?
– Прекрасно, – подтвердил Мероид.
Еще через несколько минут они снова наткнулись на бронированные цели.
– Это кто такие, в переданном нам плане этих войск не было? – озадаченно спросил начальник объекта. – Но движутся гады, на нас.
– Наверное усиление, – подал голос кто-то из офицеров, – решили подсобить горным стрелкам.
– Так, давайте узкий луч, для детализации. Чего так плохо видно?
– Пыль, копоть, расстояние-то увеличилось, до них километров пятнадцать, – пояснил Шчилан. – Атомная война на дворе, как ни как.
Никто не улыбнулся.
– Вот эту – первую цель держать в перекрестии.
– Есть наведение.
– Уничтожить цель.
И все повторилось. Они были богами, чудищами склонившимися над шахматной доской людской суеты. Они меняли правила, им было неинтересно, скучно играть по старым. Теперь они изобретали свои, изобретали на ходу, методом проб и ошибок, плохим, старинным методом, известным даже эволюции. Они торопились, они увеличивали, расширяли, надували, как мыльный пузырь, свою зону безопасности. Они наслаждались властью над пространством и временем, потому что первое они контролировали, а второе для них, как бы текло гораздо быстрее чем окружающая устаревшая медлительность. Их можно было понять.
