Браст очнулся также внезапно, как и погрузился в небытие. Прямо перед глазами, вверху, висели ядовитые зеленые листья, а в уши лез навязчивый знакомый рев. Он лежал на траве и не знал: упал сам или его сбросили с борта машины. Лежать в местной травке, никто в зрелом рассудке, не отважился бы, некоторые ее виды любили охотиться на мелких насекомых, но и крупными не брезговали, а крупные в Мерактропии – о-го-го. Что-то больно кололо поясницу и подсунув руку Браст обнаружил давешний гаечный ключ. Сжав его в ладони и мысленно взвешивая это орудие защиты, он оглянулся, ища глазами туземца. Но его не было, а рядом рычал легкий танк «гиена». Покатая башня быстро вращалась, водя по окружности широким конусом огнемета. С ума ребята съехали, – подумал Браст. – Кто же это может быть? Задний люк танка оставался открытым и Браст направился к нему, невольно втянув голову в плечи, когда над ним пронесся длинный металлический ствол.
– Сивел, – позвал он, – выключи свою «шарманку», мерактропы отступили.
Ответа не последовало, и наклонившись Браст не заметил в темноте кабины никакого движения.
– Сивел! Логги! Чего молчите? Это вы? – вначале громко, а потом почему-то шепотом спросил он и умолк, потому что снова ощутил где-то там, в глубине черепа, ту же самую, обволакивающую, навязчивую и чужую тоску, а затем в темноте проступил силуэт согнувшегося, будто готовящегося к прыжку голого человека. Браст отшатнулся и, совершенно механически, толкнул крышку люка. Щелкнув, стальной прямоугольник слился с железной гусеничной коробкой и сразу же вздрогнул, кто-то с силой навалился на него изнутри. Сердце бешено колотилось, а Браст, продолжая сжимать бесполезный гаечный ключ, неотрывно смотрел на дребезжащий под ритмичными ударами бронированный корпус танка.
Сзади раздался хруст ломающихся ветвей. Браст уже опомнился и резко обернулся.
– Что здесь стряслось, тенор-сержант! – рявкнул бас-майор Холт, закладывая в кобуру небольшой игломет.
За ним бежал Пексман и, путаясь в портупее, пытался на ходу подтянуть штаны. А еще кто-то, в надвинутой противомоскитной сетке молча осматривал окружающие заросли сквозь прицельную планку.
– Механик, я спрашиваю, что случилось? – снова осведомился Холт.
Его покрасневшее лицо лоснилось от жирного слоя вонючего, отпугивающего комаров крема фирмы «Пон-юсинюя».
– На меня напал мерактроп, – Брасту стало необычайно, прямо таки эйфорически весело, и он прикладывал максимум усилия, пытаясь сдержать улыбку, – я запер его, поймал в «мышеловку».
– Тебя что – стукнула Мятая? Вздумал надо мной издеваться? – пухлая морда Холта стала совсем багровой.
– Никак нет, майор! – ретиво отчеканил Браст, но предательская кривая усмешка выдала его с головой.
– Что здесь происходит? – в исступлении орал офицер, бешено вращая зрачками. – Почему эта штука вертится?
Это относилось к «гиене» и Браст, не дожидаясь дальнейших вопросов, быстро доложил о возникшей ситуации. У Холта отвисла челюсть и, шумно задышав, он вновь извлек на свет божий игломет, затем повернулся к вытянувшимся в струнку солдатам.
– Ликс, мигом приволоки штук пять газовых гранат. Нет, отставить. Отдайте оружие, – он уставился на Пексмана испепеляющим взглядом.
Бедняга побледнел так, как будто на него была нацелена тяжелая атомная батарея брашей.
– Ты, что на аллеях Пепермиды? – последовало хитрое переплетение нецензурных выражений. – Отлучаться из машины без оружия – это преступление! Осел! Взять окружающую местность под охрану!
Он передал Пексману игломет Ликса и жестом указал, где разместится.
– Во славу Империи, – пролепетал Пексман и, упирая приклад в живот, трусцой подбежал к самой высокой машине – собственному мостоукладчику. Он не успел взобраться на крышку контейнера, когда «гиена» взревела и дергаясь завертелась на месте.
И майор и сержант, без всякой команды, но вполне согласовано, отскочили в сторону и залегли метрах в двадцати.
– Сдохнуть мне прямо тут, не дожидаясь Мятой луны, – приминая упругую траву прошептал Холт, – но этот дикарь осваивает вождение.
Грязная, обклеенная выдернутой с корнем травой, гусеница танка быстро ползла по вертящимся на максимальной скорости колесам.
– Будем надеяться, что он не сидит на месте наводчика, – Браст, наконец, распутал сбившуюся на затылок противомоскитную сетку и надвинул ее на глаза.
Холт ничего не ответил, только досадливо засопел, шлепнув ладонью по щеке. Зелье «Пон-юсинюя», похоже, плохо помогало, здесь был целый рассадник членистоногих вампиров, а кроме них тут оказалась масса другой нечисти. Браст даже нашел применение давешнему ключу, прихлопнув им жирного, покрытого рыжей шерстью, паука. Покончив с этим неаппетитным делом, он вновь взглянул на «гиену». По-видимому, мотор заглох и танк, повернувшись к ним боком, замер, только полусфера башни продолжала вращаться вокруг своей оси и Браст инстинктивно плотнее прижимался к земле, когда раструб огнемета поворачивался в их сторону. Тут подоспели Ликс, с маленьким арсеналом иглометов, и с ним еще двое с гранатометом и наполовину заполненным гранатным ящиком с яркой предостерегающей надписью на крышке. Холт вскочил и начал быстро отдавать распоряжения. Теперь все натянули противогазы и офицер, держа в руках по удушающей капсуле, вместе с Ликсом пошли к «гиене». Но они даже не успели приблизиться.
Что-то громко взорвалось, так что стало больно в ушах, и прямо из-под врывшихся в землю гусениц выплеснуло желтое пламя, легкий танк подскочил выше человеческого роста, но не упал... Из задней части ударила широкая полоса огня и, позади, сразу обуглилась вечнозеленая трава. Бронированная машина вознеслась, пролетела метров пятнадцать, опрокинулась в воздухе на бок, спикировала и совершила жесткую посадку на правый борт. Громко застонав, треснуло дуло огнемета. Потом все окончательно стихло и минуты две стояла мертвая тишина, было слышно, как звенит над ухом крупная представительница неизвестного науке вида стрекоз.
Майор Холт засопел, приподнял нижнюю часть противогаза и гнусаво пояснил всем известную истину:
– Это сработали ускорительные пороховые движки. Если бы танк шел на скорости, то мог бы перемахнуть через сорокаметровую пропасть. Вперед! – подтолкнул Холт Ликса. – Пока он еще чего не натворил.
Когда они очутились у перевернутой «гиены», Холт оглянулся и голосом, чуть слышным на таком расстоянии, сказал:
– Если, что стреляйте. Патронов не жалеть.
Брасту стало не по себе, и хотя Холт ему не нравился, стало жалко этого маленького втиснутого в противогаз человека. Майор тянул дверь-люк на себя, но явно напрасно тратил силы – ничего не получалось, может, люк заклинило при падении. Офицер отдал новое распоряжение и опять стало тихо. У Браста уже запотели наглазники противогаза – он перестал видеть мушку услужливо принесенного Ликсом игломета. Спеша, опасаясь пропустить ответственные момент, он сгреб маску в сторону: теперь от всех напастей его защищала только плотная марля, зато он все видел. Молчаливый Ликс прикрепил кумулятивную гранату к люку бронемашины и, отбежав метров на пять, повалился на живот. Холт остался лежать тут же, рядом с «гиеной», сжимая в ладони малюсенькие железные шарики с отогнутыми детонаторами. Время остановилось. Браст чувствовал, как немеет рука держащая игломет. Он чуть-чуть приподнял ложе приклада, и прицельная планка надвинулась на черную точку – гранату. Небольшой мотылек опустился на противомоскитную сетку на уровне левой ресницы и замер, раздвинув яркие крылышки. Идиллия. Потом полыхнуло, грохнуло, и время понеслось, раскрутилось пружиной, наверстывая упущенное. Мотылек взмахнул цветными лоскутками и исчез. Холт одним скачком оказался у люка и, толкнув его сапогом, бросил внутрь обе капсулы с «вонючкой», затем, неуловимым движением, извлек маленький игломет. Патронов он действительно не жалел. Когда газ немного рассеялся, офицер втиснулся в перекореженную дверцу. Все напряженно ждали. Холт высунул голову, стянул резиновую маску и, самодовольно усмехаясь, сказал:
