Книга Экипаж черного корабля, страница 11. Автор книги Федор Березин

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Экипаж черного корабля»

Cтраница 11
22. РОМАНТИКА

И романтика курсантских грез поперла с избытком, правда, пока только в своем механическо-потовом обличье. И лег под гусеницы неведомый доселе эйрарбакский континент, загородившийся от солнечного света жутким черным одеялом, надвинутым до бровей. И раскинулись в пыльную тьму смерзшиеся после внезапного торможения лета дороги. И застыла подернутая грязным инеем трава, оторопев от мороза, родившегося из миллионоградусного жара. И двухсоттонные «Циклопы» сжались в маленьких аккуратных мышек, вплотную пристроившихся друг к другу и отчаянно мчащихся вслед за светом фар, бегущим по уже умершей, но полной жути, а может, просто прикинувшейся окоченевшей суше Эйрарбии. Но иногда вдвинутому в командирскую башенку Хорису-Тату казалось, что, наоборот, «Циклопы» его не маленькие пылинки на бильярдном столе континента, где катается из угла в угол тяжелый шар «Сонного ящера», а сами они разрослись, вздулись в пятигорбовое чудище, так вздулись, что горизонт придвинулся, прикинулся черным туманом и не позволяет заглянуть за край. И тогда броне-лейтенанту Хорису-Тату хотелось откинуть выпуклость люка, высунуться по пояс и убедиться, что мир вокруг действительно так непрозрачен, как видится в перископ. То есть почти совсем не видится и почти совсем не наблюдается. Только в экране, отображающем всевидящее око светоумножительной камеры, он демонстрирует свою реальность. Но является ли реальностью то, что нельзя проверить воочию?

А романтика курсантских грез еще не докатилась до стадии воплощения в ромашечно-розовые букеты и в милые дамские лица, встречающие защитников-победителей. Но из предварительной фазы — тренажерно-гаечной возни в нутре «боевой горы» она уже окончательно выпрыгнула и, уверенно встав на гусеницы, воплотилась в красно-бурые от перископной резины круги и в одеревенелость седалища от сотрясений машины на плохо рассмотренных дорожных препятствиях. А еще она воплотилась в напряжение нервов, в ожидание опасности, исходящей от царящей дни и ночи напролет черноты. И вместе с приевшейся вонью прикипевшего машинного масла в ноздри вошло предчувствие неизбежности будущих сражений, когда бухнет сквозь шлемные подушечки на ушах степенное дуло главного калибра и затарахтит через вату глухоты тяжелый башенный пулемет. И теперь Хорис-Тат знал, что это окажутся битвы не с реальными противниками, выдающими себя блестяшками затаившихся в кустиках прицелов, а бои с призраками, которые будут наблюдаться только в экранах локаторов и никак, никоим образом воочию. Да, это не совсем та романтика, которая виделась в дали броне-академии, но привкус того абитуриентского выбора профессии ощущался и сейчас. И броне-лейтенант Хорис-Тат вращал свою командирскую башенку, прощупывая перископом невидимость окрестностей. Что еще он мог предпринять для сближения с развязкой?

23. БУЛЬДОГИ

Странно, подумают некоторые, как можно планировать войну вот так — на авось? Как может быть, что дорогущий, долго-предолго тренируемый танковый легион заброшен на чужое побережье без четко расписанного графика: когда, где, сколько и как? Однако война — дело сложное. Ну, пусть так. Но ведь тогда можно хотя бы иметь варианты: делать так, а если случилось эдак, тогда так и так, в крайнем случае — перетак-эдак. Но ведь и этого нет. Точнее, что-то, конечно, есть — некая привязка по месту и весьма слабая по времени. Но разве это план?

Однако учтем следующее. Идет не просто война — проведена первая фаза ядерного нападения на Эйрарбию, тотальный удар с применением сверхмощных зарядов никогда ранее даже не испытанной мощности. Однако стратегическая термоядерная бойня — это такая штука, произвести пробу которой нельзя. Можно, конечно, сколько угодно просчитывать модели с постоянно обновляемыми сценариями, однако реальность — штука более сложная, и никуда здесь не деться. А потому лучший выход для планировщиков — учесть действие самых главных факторов. Их много, но все-таки…

Нужно учесть то, что, даже если вы назначили сброс на конкретные территории определенного количества мегатонн, результат будет отличаться от плана: ведь что-то долетит, а что-то не очень. А уж как распределятся осадки, куда их понесет с тучками ветер — тут «икс», многозначно помноженный на «игрек».

И вовсе нельзя забыть такой нюанс ядерной войны, как нарушения связи. Нарушения даже в том случае, если противник сложит лапки сразу, то есть даже не попытается напоследок прихлопнуть ваши штабы и передающие станции. Ведь достаточно удаленные от поверхности Геи взрывы в первичной стадии будут использоваться для подавления радиоаппаратуры врага. А даже маленький взрыв, проведенный на высоте сто километров, порождает магнитные силовые линии и радиационные пояса вокруг всей планеты, причем существуют они потом не день-два, а несколько циклов. Возникновение в припланетном космическом пространстве нескольких сотен, а может быть, и тысяч радиационных колец в течение считаных суток — это адские сложности для связистов. И можете пугать их трибуналом и даже посвистывать над макушкой заточенным топором, объективные трудности — это все-таки что-то.

А значит, учитывая вышеперечисленные проблемы, лучшим методом планирования тактического этапа ядерной битвы является развязывание рук командирам танковых легионов. Эти не слишком плечистые от каютно-кабинетной жизни ребята с потускневшими от электрических ламп глазами, умеющие читать оперативные карты навылет и только таким образом воспринимающие внешнюю действительность, должны прибыть на берег содрогнувшейся от водородных молотов Империи. А там самостоятельно и быстро решать, как эффективно и с удалью добить еще не оплавившиеся эйрарбакские фортификации и додавить подвернувшиеся под гусеницы пехотные части. У всех них был большой теоретический багаж и достаточный опыт. Многие, ой многие из них хранили на парадных кителях ордена за участие в локальных битвах, а на лацканах рукавов — метки за бесстрашно полученные рентгены. Они не считали возможным беречь себя, держали железными рукавицами подчиненных, а уж гуманизма к распластанной на севере Эйрарбии не имели отродясь. И потому некое разжижение реки текущих от вышестоящих штабов указаний не вызывало у них никаких отрицательных ассоциаций. Они продолжали вершить свою убийственную работу с железной четкостью. Это были хорошие дрессированные бульдоги в генеральских мундирах — и челюсти у них из самой высококачественной стали.

24. ДОРОГИ

И дороги, дороги Эйрарбии, дороги разваленной в тартарары Империи. Дороги, иногда присыпанные снежком; иногда ровным блеском стекломильметола убегающие вдаль, прочь от света танкового прожектора; иногда задутые черной, неясного происхождения и природы пылью; иногда задраенные мертвыми змеями автомобильных колонн, — и легче протаранить корпусом замороженную обгорелость деревьев, чем скинуть прочь, в кювет нескончаемый ряд навечно впечатанных в рельеф машин. И кажется, в этой свалившейся сверху темени грязно-туманной ночи стоять этим многоколесным поездам на забытых и ненужных более шоссейных треках всегда памятниками некогда возомнившему о себе народу, тысячу циклов подряд топтавшему землю Северного мегаконтинента. И запросы в далекий «купол» «Сонного ящера», не стоит ли попробовать завести или, может быть, «хотя бы» демонтировать реакторы брошенных десятиприцепных тягачей. И окрик оттуда, смягченный шифровочно-дешифровочной атрибутикой: «Не отвлекаться! Следовать намеченному плану! Продолжать разведку!» Да и правильно, как бы выглядел сейчас, на морозе и без специальной техники этот самый демонтаж? Кто бы позволил двигать по ландшафту отцепленные от поездов трофейные атомные тяжеловозы гражданского происхождения и потому не покрытые радиопоглотительной пленкой? И жаль, разумеется, оставляемый в реакторах уран, но поскольку команды на их минирование тоже не получено, то, может быть, оставлена эта работа следующим эшелонам, ведь «Ящер» — только первая ласточка. Скоро, очень скоро высадится на Берег Вдвойне Теплого Утра настоящий, полновесно заряженный специальной механикой десант. Вот так, усмиряя разгоревшееся некстати экономическое беспокойство, броне-лейтенант Хорис-Тат давил его знанием будущего. А во что еще можно было верить в раскинувшихся вокруг темноте, холоде и окоченевших там и тут трупных завалах? Только в светлое, победоносно-лучезарное завтра, и более ни во что.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация