И потому, как ни жалко ребят, да и их танков тоже, если быть честным, но, пока можно подстраивать под спущенные сверху директивы свои собственные планчики, придется рисковать.
Итак, что просят наши «одноглазые»? Послать один-два глубинно проникающих заряда по указанным координатам? Предположительно там выявлена впаянная в скалы линия обороны. Ну что ж, проверим ее на прочность. Можно ли забросить «пятидесятитонник» с утолщенным бронированным носом на триста километров? Никак не выйдет. Но вот что поменьше — тонн эдак двадцать — всегда пожалуйста. И наверняка придется дать больше залпов: в этой смещенной климатической шкале атмосферные условия изменились в сторону неясности, а значит, где воздух пожиже, где потверже, можем мы только гадать. И как следствие круговое вероятное отклонение выросло. Хоть и тяжел и до жути быстр наш облегченный гига-снаряд, но даже на него влияет погода. И да прибудет с нами Рыжая Мать, и озарит победу Красный Пожиратель Крови. Но на всякий случай, поскольку боги что-то не высовываются из черной пелены, усилим мы лейтенанта Хориса дополнительными танками».
Вот так, не торопясь, размышлял о поставленных судьбой задачах генерал-канонир Тутор-Pop. А вот действовал он всегда гораздо быстрее.
71. ПЛАНЫ
— Наш главный враг — Расовый Наблюдательный Комитет, — пояснял в очередной раз генерал-канонир. — Да, есть еще некоторое количество офицеров, не разделяющих наши планы и одновременно имеющих доступ к информации. Их тоже придется отстранить от власти.
— Убить? — спросил один из присутствующих, младший броне-лейтенант.
— В отношении «наших» — экипажа, — уточнил Тутор-Рор, — постараемся избежать столь однозначных приемов, А вот в случае РНК это вряд ли удастся. Если бы они все находились в одном месте, тогда, может быть, и стоило рискнуть — предложить им условия сдачи. Однако в их казармах постоянно обитает не более трети личного состава. Остальные рассредоточены. Последнее — не худший вариант: маленькие группы не смогут оказать солидного сопротивления. Сложность — с их дежурной ротой и патрулями, шастающими по нутру «горы». Есть риск.
— Они что, могут победить? — удивился майор-инженер Летер-Гуг, являющийся заместителем генерала по радиоэлектронному оснащению «Ящера».
— Ну, это вряд ли, — уверенно усмехнулся Тутор-Pop. — Если только в последнюю минуту мы окажемся нерешительными болванами или кто-то из нас выложит наши планы комитетчикам загодя. У нас в принципе перевес в силах. Думаю, их физическая подготовка не играет особой роли, когда в руках иглометы, да и знаем мы, чего стоит их похвальба в действительности. Кроме того, если получится тихо устранить «наблюдателей» в главных пунктах управления, на нашей стороне будет вся технологическая мощь. Теперь более детально. Мы тут кое-что прикидывали. Есть две противоречивые концепции. Первая — сделать наш переворот в процессе повседневного трудового графика. Вторая — предварительно поднять «Ящер» по тревоге. В первом случае, конечно, та, упомянутая часть эрэнкашников выводится из игры в казарме. Во втором удобнее маскируется активность нашего наступательного эшелона. Учитывая, что практически по всем «точкам» мы должны нанести удар одновременно, второй вариант выгоднее. «Соня» находится На вражеской территории, так что повод разбудить его всегда найдется. Не проблема. Конечно, нужно договориться, как различить тревогу истинную, служащую нам сигналом, от прочих, которых тоже хватает. — Генерал-канонир обвел взглядом присутствующих офицеров. — Сегодня у нас тут не все. Все посвященные и не будут собираться вместе, не стоит настораживать Комитет. Помимо того, это к лучшему еще и потому, что, как мы уже договорились, большинство не будут знать о детальных планах соседей. На всякий случай. Итак, повторим распределение обязанностей среди тех, кто есть, вчерне. Вдруг у кого-то возникнут сомнения или он различит несуразности свежим взглядом. — И Тутор-Pop достал несколько хронопластин с подробным чертежом «боевой горы».
72. ПРОДЛЕННЫЙ УРОК
И где-то внутри отголосок страха из-за возвращения на место проигранного боя. Нормальный, рациональный страх, ведущий отсчет от того, скрытого дымно-помеховой завесой отступления. И причины, обостряющие страх, донельзя наукообразны: ведь никак в расстилающейся вокруг темени не отличить одну местность от другой. Только по показаниям локатора, только по меткам малонадежных теперь и потому дублированных хронокарт. И значит, страх тот — производная от логики. Бывают, оказывается, такие казусы. Или все-таки львиная доля страхов проистекает из опыта, а потусторонние туманы занимают совсем маленькую, неприметную полочку в голове? Кто проверял?
И снова на экранах тишь да блажь — никаких резких отсветов от полированного железа вражеских пушек. Но так было и в прошлый раз, и отсутствие всплесков-отражений не успокаивает. Но в радиолокационной картинке есть изменения — не только потому, что танк не следует след в след по пройденному тогда маршруту. Прямо по курсу две сияющие, замершие в неподвижности точки. Это поверженные, преданные товарищами, остановленные врагом «Циклопы». И хочется сразу к ним: сверкнуть фонарем, ощупать глазами, тронуть перчаткой вывернутую наизнанку внутренность. Но только пока нельзя, нужно окончательно убедиться, что из скалистости выступов снова не пялится обрадованный добыче и желающий повторить жестокость урока эйрарбакский снайпер-артиллерист. И потому два передовых танка перемещаются дальше, а не слишком издалека, всего с двух километров их быстрое движение прикрывают — точнее, готовятся в случае чего отомстить — пополнившие «пятерню» Хориса-Тата боевые машины.
И два разведчика уже проскакивают тот, остановивший прошлый поход рубеж, спешно подкатываются к месту, из которого тогда велся смертельный эйрарбакский огонь. И по разрешению Хориса, пялящегося в экран всего километром позади, передовики включают прожекторы, дабы убедиться в серьезности проведенной далеким родным чудовищем «зачистки»: здесь воткнулись в грунт, провалились на десять-пятнадцать метров, а потом разорвали в клочья окрестности два гига-снаряда, здесь уже не должно быть ничего живого и опасного. Кто-то из нового пополнения выскакивает в люк: ему очень хочется потоптаться обутой ногой в развалинах имперского дота. Хорис издалека наблюдает на экране раздвоение меток: одна блеклая — это и есть оставивший броню человек. Накатывается, накатывается изнутри злоба на этих необстрелянных, романтичных юношей — как недавно и в то же время давно он был таким же. Их можно понять, они первый раз выползли из материнской утробы «горы», но ведь сейчас они его подчиненные — кто разрешал покидать машину?
Лейтенант Хорис уже вбирает в легкие воздух, дабы рявкнуть в подведенный ко рту микрофон, когда там, на экране, что-то происходит — высвечивается, рождается из ничего новая метка. И командир пополненной «пятерни» орет благим матом что-то совсем, совсем неразборчивое. А там, на экране, пыхает мощной засветкой. И где-то в реальности, в километре дали, запрокидывается, чертит дугу в покрывале ночи, проделывает кувырок и обрезается насовсем радостный прожекторный конус. Там вращается в скалах срубленная наотмашь башенная «циклонная» голова. Кошмар повторяется! И нужно успеть спасти второго разведчика. И не только его — себя тоже, ибо что есть для сверхзвуковой смерти лишний километр? Может, секунда, а может, и полторы.
