– Разговорчики, адмирал Чето! Я и так прикрываю вас от двойного солнцеворота, как могу. Хотите, чтобы я перестал это делать, и вы познакомились с «патриотами» поближе?
– Ни как нет, адмирал Одто. Я вам и так благодарен.
– То-то, Крек. Но вы уж меня тоже не подведите.
14. Битва за острова Слонов Людоедов
Освоение суши
Тот, кто лично не видел как «лодки-ползуны» «цепляются» за берег, представить такое не может. Если бы эту картину наблюдали со стороны сами участники процесса, те, кто управляет гусеничной лодкой непосредственно, у них бы опустились руки и не хватило сил не только на болтанку рычагов, но даже на подвижку ползунка регулятора мощности. Зрелище не для слабонервных. Чавкающий песок берега, жаждущий всосать в себя гусеницы целиком, свести клиренс к нулю и опустить лодку на днище, словно обычную севшую на мель морскую посудину. Или того хуже, торчащие там и тут скальные выдолбы, заставляющие длиннющий корпус совершать огибающие повороты: не хватало еще свернуться среди этих каменьев узлом. В общем, в случае таких смотрин, даже где-нибудь на полигоне, а не под возможностью насланного Мятой луной вражеского обстрела, мысль создателей проекта о дополнительно назначенных в экипаж танкистах-трактористах воспринимается прозрением гениальным. Ибо действительно, инстинкты обычного моряка, при тычке киля в сушу, заставляют его тут же лихорадочно вспоминать, где принайтована шлюпка, или покоится до срока аварийный дыхательный мешок.
Именно потому в момент, когда рабочие катки, пусть пока и в холостую, но уже вращают гусеницы, покуда только помогающие винтам перемалывать воду, верховенство на судне передается из рук капитана-подводника совсем другому человеку. Тому, кто до сей поры уже несколько опух от дремы и перепарил мозги в перестановке по доске «народных танко-шахмат», упрощенного варианта популярной при дворе игры. Обычно это танкист в звании баритон-броне-майора, а лучше даже бас-капитана, ибо майоры, как водится, давно оторвались от непосредственного танка как такового, их дело – изобретение пунктирных линий передвижения рисованных ромбиков и кружочков на хроно-пластинах оперативных карт. Еще лучше для дела вождения гусеничного корабля подошел бы какой-нибудь тенор-лейтенант, он ведь еще ближе к смазке и поту. Однако флотская спесивость никогда не позволит передать командование совсем зеленому салаге, с мозолистыми, привыкшими перетягивать траки в полевых условиях, ладонями, и запахом до сей поры не выветрившейся смазки в волосах. И потому только майор или капитан – никак не ниже.
Так вот, при включении гусениц, морского командира, в согласии с инструкцией, временно, до нового нырка, отодвигают в сторону, прочь, к освободившейся «танко-шахматной» доске. За дело берется, выспавшийся и соскучившийся за берегом, сменщик. Если предшественник точно вывел «ползун» к тщательно подобранному на карте месту, и сама карта не устарела, то у него наличествует шанс. Именно тогда маневрированье на берегу может привести к выруливанию на относительно сухую твердь. Но повозиться приходится. Везет далеко не всем.
К примеру сейчас, из семи добравшихся до суши «ползунов», в прибрежной грязи безнадежно застряли два. И кстати, никак нельзя угадать, совсем это плохо, либо все-таки не очень? Боевое применение могущих ползать по суше лодок проводилось впервые в истории.
Хотя, если бы кто-то достаточно ученый пронаблюдал, как тяжело тянет свое брюхо по берегу подводная лодка типа «ползун», ему в голову неминуемо бы ворвалась аналогия. Именно так, по предположению науки, когда-то заселялась суша. Причем каждый раз по новой, с синхронностью миллиард или более циклов. То есть, после каждого Звездного Перехода – снова с чистого листа. И может действительно, как предполагают некоторые академики с орденами, не всегда заселение начиналось с растений? Ведь в самом-то деле, те совершенно не умеют передвигаться. Не легче ли предположить, что первыми были именно, в чем-то походящие на «ползунов», большущие монстры? Конечно, у них не имелось гусениц, даже используя тренажи Звездных Переходов мать-природа все же не умудрилась совершить столь выдающийся скачок. Так что, двигались они на ластах, весьма возможно с непривычки стирая их в кровь. Позже этой кровью, удобрившей землю, воспользовались занесенные на брюхе тех же гигантов растения, в смысле их корешки, или там вершки.
Сейчас неумолимость исторического катка снова готовилась полить этот берег кровью. Ясное дело, уже не каких-то ластоногих, а куда более приспособленных к захвату и агрессии существ.
15. Упрощения разной степени сложности
Беседа, как обычно происходила за ужином. На этот раз вещал бортовой служитель культа. Вещал долго и с вдохновением, но все-таки в конце-концов приблизился к окончательным выводам.
– Всем известно: раса брашей есть порождение Мятой луны, – изрек наконец Рикулло Эвам-Ну известную со времен «униш» истину. – Молятся они идолам, а потому по божественным, а так же человеческим законам должны наказываться без жалости. Единственным же наказанием адекватным звездному гневу является для них смерть.
– Слуга Красного бога, – произнес Стат Косакри, елозя губы салфеткой. – Мы находимся на боевом корабле, и конечно в какой-то мере, являемся десницей бога Эрр. Понятно, через несколько промежуточных ступеней, коими значится цепочка штабов, упирающаяся в Великую Пирамиду. Однако наша скромная задача все-таки – слава благостной Фиоль, или может, функциональным возможностям бортового оружия – ограничена чисто морскими целями. Чему я признаться весьма рад. Как-то мне претит стерилизовать младенцев миллионами, да еще с помощью кобальтовых боеголовок. Хотя, как присягнувший трону офицер, я, по получению приказания, мог бы выполнить и такое. Очень надеюсь, Звезда-Мать отпустила бы мне даже эти прегрешения; ей не привыкать.
– Вы на нашем крейсере найглавнейший, шторм-капитан, – склонил голову Эвам-Ну. – Потому я не смею спорить с вами с позиции начальника. Тем не менее, верховным жречеством я удосужен отстаивать божественную правду. Потому скажу. Нравится нам или нет, но божественный звездный гнев имеет свои причины, нам эйрарбакам неподвластные. Мы лишь орудие. Не наше дело судить о правильности, или там, изобретать этические нормы.
– Можно я вмешаюсь, ваше жречество? – вклинился в разговор баритон-капитан Пелеко. – Я вижу, тут накалились страсти. Наш боевой командир вовсе не безбожник. Он просто решил вас по-дружески подразнить. Можно я доведу до присутствующих истинные цели цивилизации брашей?
– Думаю, можно. Правда, ваше жречество? – улыбнулся Стат Косакри. На самом деле он не слишком обрадовался. Лекции Дора Пелеко были ничуть не веселее религиозного толмудства Рикулло Эвама-Ну.
– Я считаю, что цель брашей это механизация мира в чистом виде, – выдал тезис линейный помощник. – Они хотят абсолютно все механизировать.
– А что здесь плохого? кроме, разумеется, того, что это собираются сотворить браши? – наивно спросил командир судна.
– Они хотят механизировать и самого человека в том числе. Я, естественно, говорю о брашах, ибо нас они намерены просто вытравить как тараканов. У брашей нового вида будут механические сердца, легкие и прочая атрибутика. Может со временем даже мозг, если конечно удастся уменьшить математические машины до приемлемого уровня.
