Как видим, даже боевые космические станции представляли собой опасные, но не слишком живучие системы.
Во всей этой металлическо-когерентной кутерьме вроде бы не оставалось места для инициативы человека. Но это было не так. На борту «Салюта», как мы помним, их размещалось трое. Несмотря на то что реакция людей, как биологических машин, в сравнении с техникой, а уж тем более с лучевыми ударами, имеет соотношение геологических периодов к дням, тем не менее внутри отсека находились не просто первые встречные-поперечные, а специально подготовленные летчики-космонавты. Да, у них не имелось времени на логическое обдумывание случившегося, и уж тем более – правильную интерпретацию. Например, командир экспедиции Владимир Шаталов принял увиденные им багряные полосы за инверсионные следы ракетных осколков. Что это меняло по большому счету? Подумаешь, он мысленно снабдил противника оружием, аналогичным находящемуся в его распоряжении. Зато он мгновенно, приблизительно за одну четвертую секунды, решил, что следует предпринять. Как всякий нормальный советский человек, в первую очередь он думал о деле, потом о жизнеспособности корабля, затем о подчиненных товарищах и уже только много позже, приблизительно на третьей секунде, о себе.
В настоящий миг дело русских космонавтов заключалось в нейтрализации вражеской боевой машины. Тем более теперь, после явного нападения, запреты, поставленные нерешительностью Земли, автоматически снялись. И, перекрывая порождаемый накатывающимся хаосом шум, командир боевой станции отдал боевой приказ. Он мог бы отдать его как положено, со всей гаммой неторопливых команд-приготовлений, но сейчас было уже не до этого цирка искусственных замедлителей.
– Огонь! – заорал Шаталов что есть мочи, ибо иначе его слабый биологический резонатор не прорвал бы блокаду рванувшегося из продырявленного бака пламени, а уж тем более слитной канонады ожившей пушки Нудельмана.
И его, как ни странно, поняли. Хотя там, у пульта управления запуском, находился вовсе не космический ас, а впервые оказавшийся в космосе «гражданский специалист» Николай Рукавишников. Но, видимо, советская система подбора кадров работала уникально, хотя покуда не пользовалась привычным для нашего времени тестированием. А может, команда «Огонь!» замыкала в родившемся в войну поколении какие-то неведомые нам контакты? Все может быть. Только команда прошла, и прошла вовремя. До того, как все-таки лопнул размещенный снаружи азотный баллон. До того, как он сдвинулся и навалился на пусковую штангу второй ракеты. И до того, как это боковое усилие заставило взбунтоваться систему безопасности, поставив блоковую автоматику по ту сторону баррикад, сделав ее предателем дела социализма.
Но зато первая ракета уже успела стартовать. Она неслась вперед, наводясь по отраженному лучу все еще исправно работающего локатора бокового обзора. Что с того, что «Скайлэб» находился не сбоку, а с кормы? Это был не простой локатор, а фазированная решетка, он умел преследовать цели, не поворачиваясь к ним торцом. Советская военная электроника совсем не отставала от самых лучших мировых производителей. В чем-то, а может, даже в очень многом, она была впереди планеты всей.
Глава 11
Встречный бой
Теперь оба экипажа были загружены по уши. И очень важной работой. Самой важной во все времена. Спасением собственных жизней.
Естественно, ситуации рознились. Американцы боролись за свою шкуру так, как это свойственно человеку интеллектуальной эры. Кто знает, может, это будет ему свойственно еще на долгие века, в каких-нибудь дальнеперспективных трансгалактических перелетах и битвах за последние звездные ресурсы остывающей Вселенной. Астронавты восседали в креслах и на легких, придуманных для невесомости табуретах и пялили глаза в приборные панели и индикаторы. Они знали, точнее, догадывались об опасности, соотнося то, что понимали сейчас, с таинством аварии «Тринадцатого». Их станционный локатор, гораздо менее совершенный, чем русская фазированная решетка, отмечал – очень и очень нечетко, между прочим, – приближение к корме небольшого, но весьма скоростного объекта. Чем это еще могло являться, как не орбитальной торпедой? Кроме локатора, наличие приближающейся гадости подтверждал на этот раз более «крутой», чем у русских, телескоп. То, что он видел, выводилось на экран небольшого черно-белого монитора. В те секунды, когда советская противоспутниковая ракета разгонялась, он четко зафиксировал наличие ракетного факела, точнее – движущейся звезды. На высоте четыреста пятьдесят километров над Землей метеоры обычно не фиксировались: небесным камням было не о что греться и не о что тереться, дабы излучать свет, инициирующий загадывание желаний.
И что же астронавты могли предпринять для своего спасения, кроме насыщения организма кислородом в ожидании будущего? Теоретически, а сейчас практически они собирались сбить ракету подвластным им лазерным лучом. С точки зрения сравнения скоростей того и другого – возможность вообще-то существовала. Скорость ракеты два километра в секунду, расстояние – триста. Итого, две с половиной минуты на перехват. Достаточно много, но… Разумеется, совсем недавно они умудрились продырявить собственный спутник, однако там соотношение скоростей взаимного движения было совсем не таким, да и секунды не поджимали. Получалось работать не торопясь и со вкусом, даже с шуточками-прибауточками. Сейчас был другой случай.
Система наведения подводила. Стопятидесятитонная небесная колесница очень плохо «слушалась руля». Она не успевала отрабатывать нужные для дела миллиметры. А там, вдали, каждый из них давал ошибку в градусы. Поперечник русского посланца составлял приблизительно пятую-четвертую часть метра. А ведь для дела не имело значения, ошибался луч-перехватчик на километр или на два-три сантиметра. У астронавтов не имелось противоракет, срабатывающих при достижении определенной дистанции. И пушки, подобной системе Нудельмана, у них тоже не было. Да и их локатор не давал нужного разрешения. Так что, по большому счету, американцам могло помочь чудо.
Возможно, оно и происходило. Только не здесь, а там, вдалеке.
Глава 12
Прострел
Так вот, чудо действительно происходило. Тут, в трехстах километрах, на продолжающей нестись по орбите станции «Салют». Из-за попадания под американский лазер космический комплекс имел целую гамму повреждений, в том числе очень опасных. В задней стенке наличествовало несколько сквозных отверстий. Что с того, что они были не размером с ладонь, а менее сантиметра в диаметре? Там, за бортом, был чистый, лучше, чем в большинстве физических лабораторий мира, вакуум. И хотя отверстия еще в первый момент успели несколько сузиться, потому как алюминий потек, тем не менее бесконечная и жадная пустота снаружи сосала и сосала станционный воздух. А еще…
Кабельная сплавка дала несколько замыканий. Они не коснулись каких-то принципиально важных элементов, но добавили дополнительную «интеллектуальную» нагрузку на бортовую ЭВМ, в одной из своих ипостасей ведающую безопасностью. Компьютеры тех времен отличались повышенной надежностью (по крайней мере те, что собирались для космоса), но до современных «Ровер-буков» им было дальше, чем до Плутона. Перегруз системы безопасности вел к логично неизбежному выводу: «Полундра! Свистать всех наверх!» и «Спасайся, кто может!» Поскольку на «Салюте» не наличествовало никаких роботов-спасателей, все в общем-то делали люди. Ну и представляете, какие рекомендации выдавала им в настоящий момент бортовая ЭВМ марки «Аргон-16».
