— «Это были устные указания». — «А у меня, любезный, письменные. Полюбуйтесь на печать». — «Но ведь это роспись Баджи Рао, а не Мюфке-Маруна». — «А я, по-вашему, от кого?» — «Меня никто не информировал. Я не имею права. У меня, дорогой, сроки поджимают». — «Представляю, как вы запоете, когда вам позвонит глава Демографического отдела». — «Вы меня не пугайте!» — «Слетите, слетите со своего теплого местечка, как миленький». — «Что вы на меня давите, здесь младшие статусы». — «Плевал я на статусы, когда Мюфке-Марун узнает о телесных повреждениях, вас сбросят вниз сразу статуса на четыре». — «Да у меня же указания Гуттузо о проверке добытых данных». — «Подождут ваши данные». — «Как подождут, что я доложу Нобуёси. У меня сроки». — «Бумага останется у вас. К черту сроки. Вы что, дураком кидаетесь, в вашем министерстве таких не держат».
— «Откуда вам знать о нашем министерстве — оно секретное. У нас отдел». — «Я с вашим отделом сориться не собираюсь, но я должен заполучить материал». — «Материал все не прочь заполучить, особенно белые отделы, но ведь он один». — «Вот и не упирайтесь, он был у вас сколько?» — «Но ведь никто не говорил о сроках». — «Это ваше, дорогой, упущение. Хотите свою нерадивость прикрыть теперешней прытью?» — «Как, к черту, прикрыть, да я первый раз слышу». Внезапно перевод прекратился, но перебранка шла еще долго, и Хадас радовался каждой секунде отсрочки будущей новой боли. Однако он ошибся. Вскоре его отвязали. И снова он не понимал причин и следствий, и снова его судьба была покрыта мраком, потому как повели его теперь по совершенно новому маршруту.
«… в результате отвлечения и уничтожения истребительной авиации противника два звена Б-29, двигаясь на недоступной зенитной артиллерии высоте, сбрасывают пятнадцать бомб над двумя основными городами противника. После воздушных взрывов, в первом случае семи, а во втором восьми зарядов по двадцать килотонн, вследствие действия ударной волны и пожаров погибает примерно два миллиона гражданского населения, а примерно три миллиона получают ранения тяжелой степени. Действие радиоактивного излучения на первой стадии не учитывается в связи с длительностью своего полного проявления. На этом этапе рекомендуется выждать несколько суток и отследить политические и психологические последствия акции. Притом продолжать массированное применение обычных средств поражения по вооруженным силам и коммуникациям противника. Срок отсрочки может быть удлинен или же сжат в соответствии с развитием событий на фронтах. На современном этапе, к сожалению, нет возможности непосредственно эффективно воздействовать на сухопутные и находящиеся вне порта военно-морские силы атомными бомбами, поэтому нашим войскам и армиям союзников придется проявить чудеса стойкости в открытом бою, однако и в этом случае мы рассчитываем на решающее воздействие нашей подавляющей воздушной мощи.
При всем том, если в итоге акции противник не примет наши условия любого характера, нужно начать выполнение плана в полном объеме. Приблизительно в течение тридцати суток на семьдесят объектов, включая города, будет сброшено более ста тридцати стандартных зарядов. Общее количество убитых более тридцати пяти — сорока миллионов гражданского населения. Понимая всю ответственность, разработчики плана тем не менее предполагают, что долгое затягивание с выполнением операции ведет к полной неясности последующих событий и рекомендуют все-таки воспользоваться выданной нам Всевышним исторической форой.
В результате применения вышеперечисленных мер государство противника разбивается на отдельные оккупационные зоны, а также…»
Выдержки из документа. План не осуществлен, поскольку внушала опасение неясность в оценке сил противника, а также нерешительность политических лидеров страны-составителя. Местное летосчисление: год 1948. Место разработки и неосуществления — планета Земля, Солнечная система, галактика Млечный Путь, УСВ (условно-главная Вселенная).
«Однако заманчивое предложение», — подумал он в очередной раз, хотя старался увести мысли в любую из возможных сторон от этой. Получалось, как в старой легенде о способе бессмертия: «Постарайтесь, падишах, не думать о белой обезьяне и никогда не умрете». Попробуйте, черт бы вас побрал! Никак, никак в голову не шли другие мысли, слишком давно он не видел женщин, настолько давно, что, можно сказать, забыл об их существовании, других забот хватало, да и привычный самоконтроль делал свое дело. Но после этого разговора с Доктором (так Хадас окрестил собеседника) все пошло наперекосяк: теперь у него в голове просто роились женщины. Там были молодые и постарше, красивые и не очень, и все в лучшем случае полуголые. Он никак не мог отогнать эти навязчивые видения Он представлял себя с ними, с целыми толпами сразу и с каждой наедине. Внезапно ему пришла новая мысль из той же пластинки: ведь если у них тут так плохо с мужскими достоинствами, ведь тогда скорее всего для всех этих красавиц он будет не только единственным, но еще и первым. Он внезапно покраснел от этого прозрения и осторожно осмотрелся в поисках скрытых камер Они могли быть, а могли и не быть. Может, те, кто сейчас подсматривает за ним, читают по его лицу все эти пакости, но черт возьми, что он мог поделать? Он встал и прошелся по маленькому помещению. Все-таки здесь тесновато. А ведь если они даже не подсматривают за ним сейчас, уж процесс его грядущих романтических похождений они точно внимательно пронаблюдают, еще и на пленку заснимут. Он на мгновение остановился. Как это вообще будет выглядеть? В этом подземном государстве по крайней мере несколько десятков тысяч людей, может, больше. Допустим, женского пола половина, ну пусть треть, ну откинем какой-то процент на неспособных рожать по возрасту или по другим причинам, ну отбросим еще некоторую часть, которую они приберегут на потом, ведь не хотят же они превратить свою ограниченную жилплощадь менее чем через год в сплошные ясли, у них ведь и других проблем хватает? И вот их будут приводить сюда… Поскольку этот процесс априори надо будет поставить на поток, их будут быстренько раздевать, или приводить уже раздетыми, ему некогда будет даже с ними говорить, впрочем, ему это и не надо, а вот им? Он будет с ходу делать свое дело, и так будет продолжаться весь день, наверное, они придумают ему подходящую диету во избежание быстрого истощения. Черт возьми, это будет резвее, чем у животных. Однако сейчас ему этого очень хотелось, древние инстинкты брали свое, и им было наплевать на этику. Он снова попытался увести сознание от щекотливого вопроса, начав вызывать из памяти маршруты последних полетов. Они явно бомбили не то и не там. Но кто мог предположить, что под этим побережьем, так близко к вулканической гряде, существует столь крупный подземный город? А впрочем, почему, собственно, они должны были его бомбить? Что, этот врытый в землю, наполненный импотентами погреб представляет опасность? Он ведь занят своими проблемами по уши. Но все равно база явно не подозревала о его существовании, ведь именно над этими местами у него был намечен выход за стратосферу. Возможно, сейчас кто-то из ребят набирает там, над неизвестной толщины гранитным потолком, высоту и свечой взмывает в космос. В принципе мы бомбим по площадям, по заранее согласованному где-то наверху плану, ясное дело, вначале опасные цели, а уж потом дойдет очередь и до этих «землероев». Но ведь они же люди, может, их не стоит запечатывать в этой самими вырытой могиле насовсем. Вообще, ходили упорные, возможно, намеренно распускаемые кем-то слухи о том, что людей здесь уже не осталось и вся поверхность захвачена какими-то мутантами. И если сознаться, то он верил этим слухам, это было нечто в виде защитной реакции сознания на творимую им разрушительную, варварскую работу. В глубине души он надеялся, что его «колотушки» и «хлопушки» просто роют в затянутой облаками пустыне гигантские воронки, очень большие и глубокие на вид, но абсолютно безопасные для кого-либо. Они повышают радиационный фон просто так, для острастки этих мифических страшных и неуловимых чудовищ, мутировавших ранее из местных колонистов, может, иногда разрушают их хитрые, опасные для Земли механизмы. Все, все оказалось не так. Здесь были люди, и мутация их заключалась в неумении продолжать свой род. Его бомбы, во множестве сброшенные наверху за эти годы, сделали с ними это. То, что эти взрывы устраивал не только он, а объединенная в общей задаче прогрессивная земная цивилизация, — не вдохновляло: он был на острие этого процесса.
