– Урбанизация… – продолжал рассуждать Старый. – Что толку, что количество людей уменьшилось в десять раз, если общество осталось прежним? В Бангладеш и так жили только что не на головах друг у дружки, а все равно плодились и размножались. А у нас и территории было хоть задницей ешь, и не самой в общем-то плохой территории: уже к началу Хрени запустели такие земли, что те же дореволюционные крестьяне за них поубивались бы, деливши, а только на хрен кому нужны они были, не выплескивалось население из городов туда – проще было в городе заработать, не корячась на полях. И сейчас – под Питером что, много деревень осталось?.. Если даже и есть такие, охота тем же учителям-докторам туда ехать? Вот и дичают. – Он глянул на Артема и крякнул с натугой.
– Так, может, – с расстановкой проговорил Крысолов, – пора?
– Пора, пора, командир, – Старый заворочался в кровати, – если выгорит у нас, пора оседать. Артемку вон возьмем, батю его, ребята, бог даст, оклемаются, и пора куда-то оседать. Я тоже уже тебе не помощник, – спокойно проговорил он. – Чего-то хреново мне… – Он вновь потер ладонью грудь и потянулся за таблеткой.
– Может, в больницу? – встревоженно спросил Крысолов, привставая, но Старый помотал головой:
– Ничего, ничего. Уже прошло. Я это к тому только, что отбегал свое я по подвалам да заводам. Когда-нибудь зомбанусь прямо среди вас – вот славную вам операцию устрою. Ладно. Спать давайте…
Дождь пошел уже ближе к утру, когда сон и так самый сладкий и крепкий. А тут еще шорох пошел. Сначала – тихий, потом он усилился, зазвякал было жестяной подоконник, но потом ветер быстро переменился, и опять только монотонный звук долбил и долбил по ушам, заставляя плыть в сон глубже… и глубже… и глубже.
– СТАРЫЙ! СТАРЫЙ! СЕРГЕЙ! – Крик Крысолова вырвал Артема из омута и заставил ошалело вскочить на кровати, сжимая в руке «укорот».
Крысолов навис над Старым. Почему-то большей частью тела он лежал на полу, только ноги оставались задранными на панцирную сетку. А Крысолов делал над ним что-то непонятное: вот размахнулся и со всей силы долбанул своим мосластым кулаком в грудь Старому – тот аж дернулся весь и сразу открыл глаза. Артем подумал, что, если бы ему так в грудак долбанули, тоже бы проснулся. А за что это Крысолов его так? Сонная блажь слетела с Артема, и он сообразил, что со Старым что-то нехорошо, вряд ли Крысолов стал бы лупить его посреди ночи просто так, да даже и не просто – дня, что ли, мало?
Старый тем временем застонал, зашевелился, закашлялся.
– Очухался! – радостно сказал Крысолов. – Ну вы что, блин… Как сговорились все… Два года вместе ходили, а тут – за один раз…
– Да слезь ты с меня, – слабо проговорил Старый и опять закашлялся. – Блин, чуть грудную клетку не проломил. Вообще-то спасибо.
– Артем, давай быстро машину подгоняй, к самым дверям. Жди потом там, сюда не ходи – мы сами выйдем! Двери только открой. – Крысолов пошарил в кармане куртки, метнул Артему ключи. Поскольку спали все не раздеваясь, он сразу выбежал во двор, на ходу забрасывая автомат за спину. Крысолов, еще когда они в поселок пришли, выбрал этот дом, бывшую общагу какую-то, что ли, – мол, на отшибе, тренироваться легче, от любопытных глаз подальше. А сейчас бы, глядишь, и пригодилось, будь поближе к больнице. А еще лучше там же и остаться, как Дмитрий этот предлагал… Автомобиль он научился водить сразу же после Хрени: батя тогда как раз такую же «ниву» откуда-то пригнал. И научил Артема ездить буквально за пару недель. Тем более что права в ГАИ теперь получать было не надо, а сами правила дорожного движения, скажем так, сильно упростились. Правда, ездить все больше приходилось по лесным дорогам: на охоту да рыбалку.
Машина стояла недалеко от дома, на самом видном месте, чтобы подойти к ней незаметно было нельзя, но Артем, прежде чем выбежать из подъезда, все равно внимательно посмотрел по сторонам, а лишь затем метнулся через ночную последождевую свежесть к автомобилю. Не хватало еще ему самому подловиться, чтобы, значит, совсем уж Крысолова одного оставить. А хорошую машинку ребята купили: вот ведь два дня стояла, а завелась сразу, «с полдрыка». Задом он сдал к подъезду, правда, едва с горячки не впилившись в двери, и, не глуша мотора, выскочил из машины, распахивая обе задние двери: Крысолов специально переплатил, но взял такую вот модель – пятидверную, чтобы грузиться всем по отдельности можно было. Сейчас вон как пригодилось. Потом он бросился опять за руль, следя за окрестностями и одновременно поглядывая в зеркало заднего вида. Хотел было посигналить, но тут в дверях появился сам Крысолов, несший на руках Старого. И ведь ну не скажешь, на командира глядя, что он сильный какой, тот же Кусок куда как здоровее выглядит, а вот сейчас Артем только головой крутнул. По своему опыту он знал, что это такое – мясо нести, а командир вон Старого прет – даже спина не сгорбилась, и грузит вон, без одышки совсем. Здоров, однако…
– Блин, теперь мне точно, командир, в больницу нельзя, – слабо проговорил Старый. – Варька меня точно там ухайдакает, если узнает, как ты меня тут на руках носил – точняком как невесту.
– Ну раз шутишь – жить будешь. – Крысолов осторожно полуусадил Старого на заднее сиденье, сам примостился рядом. – Давай, Артем, только осторожно. Здесь по ночам всякой швали может быть до хрена и даже больше.
Артем молча кивнул и осторожно повел машину по уже притихшим, хоть и не до конца, улицам поселка, сосредоточенно объезжая многочисленные ямы. Асфальт в поселке, как помнил он, еще и до Хрени был плохой, сейчас же стал не то чтобы плохой, а просто никакой.
– А чего ты Старого бил? – поинтересовался у Крысолова между делом.
– Это он вспомнил, чему я его учил, – отозвался Старый. – «Кулачная дефибрилляция» называется.
– А я сразу говорил: давай поедем, – сварливо пробормотал Крысолов. – Нет, надо было тянуть до тех пор, пока не захрипел. Хорошо, хоть меня позвать успел.
Кое-где еще были открыты двери ночных забегаловок, правда, музыка уже не играла, – кое-где шатались подвыпившие компашки, часто с девицами в обнимку. Под машину, правда, не кидались, наоборот, демонстративно прижимались к стенке. Артем было подумал, что это их охотничью машину все уже знают, но понял потом, что это вряд ли. А еще вспомнил, что Серега-торгаш говорил: машину в поселке ночью, да еще и в пьяном виде, никто останавливать не будет, просто потому что не остановится никто. А еще и садануть могут, прямо из машины, да или просто переехать. После Хрени все быстро запомнили, что зомбак на машине ездить не может, а вот на машину кинуться – это запросто. А в потемках попробуй разберись, да еще если ты шатаешься. Так что в случае разборок все права у того, кто едет.
Вот и они доехали без происшествий до самой больницы. На территорию въехали без проблем, а вот в само здание попали не сразу – долго им не открывали. Ну так это и до Хрени было. Артем помнил, его когда «скорая» привезла, тоже чуть ли не полчаса под окнами стучали. А вот то, что дверь им открыли двое, причем оба с направленным на них оружием, – вот такого до Хрени не было. Ну так чего хотеть? Им ведь наверняка в больничку тянут всяких разных, наверное, и таких, кому до того, чтобы зомбануться, пара вдохов осталась. А то, может, и конкретных зомбаков привозят… Дверь с лязгом открылась, и Старый вылез из машины, опираясь на Крысолова с одной стороны, и на Артема – с другой.
