Из облака пыли доносился… вой? Рык? Брань? Что-то среднее между всем этим, время от времени оттуда вылетали ошметки плоти тварей, а уж кровь из них обоих хлестала – отдельные брызги долетали даже до них. Все – от смерти Индейца и до самого этого момента – произошло настолько быстро, что скованная команда в первые секунды так и осталась стоять, будто пеньки. В мгновение ока схватка насмерть вцепившихся друг в друга человеко-хищников сместилась к машине, от которой отступили дальше растерявшиеся, по-видимому, охранник и Жорик. Пыль, родная пыль Артемовой деревни стеной стала в воздухе, закрыв команду от их врагов. Опомнившись, Крысолов рявкнул:
– Старый, Артем – за мной! Поднимем их – и за сарай!
Оба они – и Крысолов, и Старый – бросились к силящимся приподняться Банану и Варьке, так и оставшимся сидеть неподалеку от них. Присев возле Банана, Крысолов попробовал подставить плечо и тем самым подняться товарищу. У него это получилось удачно: шатаясь, Банан приподнялся с колен и встал. А вот Старый споткнулся – мало того что Варьке не помог, так и сам зарылся носом в пыль и барахтался там, пытаясь встать. Артем со всей ясностью понял, что надо действовать, иначе второго шанса у них точно не будет. Он догадался, что хотел сделать Крысолов: пользуясь схваткой и тем, что они перестали на эти секунды быть мишенью, выскользнуть из-под огня. Ну и что дальше? С наручниками за спиной по лесу много не набегаешь. Кто бы ни победил в схватке – такая тварь, как нелюдь, даже израненная, всю их команду в пять секунд – по секунде на каждого – кончит. А еще ведь и Жорик с саенковским прихвостнем… Артем вообще-то предполагал, что Крысолов хочет попробовать каким-то образом освободиться от «браслетов», воспользовавшись инструментами Кузнеца, – наверное, еще с прошлого раза запомнил, что у того во дворе и клещи, и тиски были, и прочие молотки-кувалды. Сколько на это времени уйдет, да и получится ли у них со скованными за спиной руками разбить сталь наручников, про это наверняка он не думал. Да и раненый он… и все же это был шанс – крохотный, микроскопический, но реальный шанс. Все лучше, чем как бараны на бойне дожидаться смерти. Тем не менее Артем не сдвинулся с места, когда Крысолов со Старым бросились к сидящим товарищам. И даже когда Крысолов, яростно оскалившись, крикнул ему, обернувшись:
– Артем, твою мать! Ну что ты! Помоги! – он остался стоять. Лицо его покраснело, он скрипел зубами, но пытался использовать свой шанс…
Как там этого актера звали? Ну их еще четыре фильма было? А, Мел Гибсон, кажется, который плечо вывихивать мог, а потом из пут высвобождаться. Ну так, как он, Артем делать не умел, да и не помогло бы это в такой ситуации. У Артема с детства получалось другое: еще с самого раннего возраста он мог, сцепив пальцы за спиной, поднять руки над головой и, не расцепляя рук, провести их вперед. Кстати, связанные веревкой руки так провести не получалось, хоть он и пробовал так сделать. А вот с наручниками, может, и получится… Эх, жаль, давно не практиковался: суставы не разработаны, и мышцы словно окостенели…
От боли в вывернутых суставах перед глазами вспыхивали яркие пятна. Руки Артема медленно ползли вверх, хотя казалось, больше их не сдвинуть на миллиметр. Он замычал, кусая до крови губы, и протащил руки вверх еще на чуть-чуть. Оставалось совсем немного, небольшой толчок – и руки проскочили бы верхнюю точку и упали бы вниз. В школе, особенно в первых классах, это давалось Артему легко: легкий щелчок – и руки его «проскакивали» вперед, а можно было и назад так же их забросить. Постарше – труднее было, но тоже, в общем, ничего сложного, а вот сейчас он внезапно с ужасом ощутил, что руки его словно заклинило в верхнем положении, так что ни вперед он не мог их протолкнуть, ни назад опустить уже не получалось. И с каждой секундой они немели все сильнее, он их уже почти перестал чувствовать. Мало того, боль в этом положении была такая, что он реально испугался потерять сознание. Хоть бы толкнул кто, ну чуть-чуть же всего! Озарение пришло внезапно, и он бросился спиной назад, почти падая. Да где же она… Поднятые онемевшие кисти натолкнулись на стену сарая. Он все же действительно упал на задницу, но вывернутые суставы громко щелкнули, и руки упали на бедра Артема. Они по-прежнему были скованы, кисти смотрели ладошками друг от друга, но ими уже можно было что-то сделать – хоть бы и подняться себе помочь. Морщась от боли, Артем вскочил и бросился мимо дерущихся нелюдей на другую сторону улицы – к телу Индейца, возле которого лежал «вал», выпущенный им из мертвых рук. Хан и Тимур полосовали друг друга совсем рядом – прямо под ноги Артему отскочил чей-то судорожно дергающийся откушенный палец с толстым когтем, уж и не понять, Ханов ли, Тимуров… Артем упал на колени возле трупа Индейца и неуклюже попытался подхватить автомат правой рукой за рукоятку. Интересно, а времени у него сколько, пока Индеец не восстанет?
Тем временем очнувшийся от ступора охранник крикнул Жорику что-то злобное и рывком повернул его в сторону остальных членов команды, которые все так и пробовали подняться. Тот тоже оторвался от зрелища дерущихся нелюдей и схватился за автомат. Первую очередь Жорик шмалянул мимо, пули только взбили фонтанчики пыли в полуметре от силящегося поднять и Старого, и Варьку Крысолова. Понты «крестовый» бросать научился, а вот стрелять толком – нет. Тем не менее расстояние было несерьезным, и следующая очередь, которая должна была раздаться через секунду, уже наверняка поразила бы кого-нибудь из товарищей Артема, тем более что и охранник вон уже тоже приготовился, гадина… Нет, так не получится, не удержать в руке: он лег рядом с трупом, рывком поднял автомат, оперев его на мертвое тело. Для того чтобы хоть как-то прицелиться – не прицелиться даже, а хотя бы выстрелить в направлении врагов, – ему пришлось нелепо вывернуть левый локоть вверх, и низко наклонить голову. Хоть бы прицел этим сволочам сбить. Он прицелился, насколько можно было это сделать в подобной ситуации, и выпустил все, что оставалось в магазине, – надо сказать, оставалось там совсем негусто… Артем привык уже к калашу, который, даже если держишь, и то все плечо отобьет до синяков, и ожидал, что от первого же выстрела отдача уведет его оружие в сторону, и удивился, когда «вал» в его руке дернулся, конечно, но совсем не так сильно, как тот же его укорот. А вот его противникам повезло гораздо меньше. Они стояли почти на одной линии, а потому с фланга прилетело обоим: охраннику пуля попала прямо в лоб, и он, будто палка, брякнулся мордой вперед, только пыль заклубилась, а вот Жорик осел на землю сначала на задницу, тяжело так, будто мешок с зерном, а потом завалился на бок. Артем перевел дух и тут же судорожно отдернул руку от распахнутого рта Индейца – тот открыл глаза и попробовал укусить Артема. Парень, отталкиваясь ногами, начал отползать от зомби, однако тот лишь смотрел яростно-злобным взглядом на ускользающую добычу, но не делал никаких попыток схватить ее.
«Шею, шею же ему сломали, вот и не может он двигаться», – осенило Артема. Совсем рядом в осевшей пыли ворочались два тела – кровь, обильно стекавшая из многочисленных ран, смешалась с пылью, густо покрывавшей их обоих, одежда окончательно превратилась в клочья и у того и у другого, так что уже трудно было и определить, кто из них кто. А кто-то там брал верх, в самом прямом смысле: наконец одна из тварей оседлала другую и, захватив в железный захват руки противника, потянулась зубами к его шее. Та, что снизу, рычала, мотала головой, но вот зубы верхнего наконец сомкнулись на шее лежащего внизу, и рык перешел в хрип, а затем в бульканье, когда кровь из разорванных сосудов хлынула на дорогу. Победившая тварь припала грязной мордой к ране и жадными глотками принялась пить кровь побежденного врага. На секунду оторвалась от раны и нанесла страшный удар кулаком в область виска поверженного, потом еще и еще – надо полагать, добивала, чтобы тот не зомбанулся. Кость противно хрустнула под ударом, а сидящий сверху всадил руку в образовавшуюся рану и рванул на себя кусок черепа. Видно было, что возможность вот так разломать череп противника доставляет ему удовольствие – так ребенок топчет жука не столько оттого, что тот ему мешает, а просто наслаждаясь своей силой и возможностью услышать хруст под новым сандаликом.
