Чарли перекатился на бок и с явной заинтересованностью подпер голову рукой:
– Аура планеты? Хм! Оригинально! А ведь и в самом деле может такое быть. Но в идеале нам на таких местах вместе следовало бы поработать. Ты находишь, а я уже конкретно пытаюсь понять, что там закопано или кто там захоронен. Только вот о разнице: ты различаешь, где положительная, а где отрицательная?
– Я ведь и говорю, что оттенки и сила везде отличаются, но вот что есть что – без понятия.
– М-да, тогда будет трудно. Наткнуться на что-то явно негативное очень не хочется, – признался англичанин и вновь откинулся на спину. – А если рассуждать с точки зрения моего умения, так ведь и пользоваться им довольно сложно. При больших вопросах, захватывающих в себя нечто глобальное, из многих уровней или массы неизвестно го, мое предвидение даже не шевелится. Так и в данном случае, сколько я ни спрашиваю на разный лад: «Почему здесь никто не живет?» – никакой подсказки, в том числе и мизерной, не замечаю. Зато, – он взглянул на часы и стал подниматься, – точно знаю, что нам пора двигаться дальше. И если мое предвидение не подводит, то уже к вечеру мы обязательно отыщем некое прочное жилище.
Взбодренные таким обещанием, путники встали на ноги в охотку, и вновь потянулись рутинные часы монотонного, выматывающего передвижения. Обедать не стали, и часов через пять даже разговоры полностью прекратились, настолько все устали. Но Чарли Бокед все так же настойчиво, целеустремленно шагал впереди, а раз верил он, то остальным членам команды тоже хотелось во что бы то ни стало добраться как можно скорее к конечной, вожделенной цели.
Знаменитый сыщик, хоть и старался выглядеть уверенным, все-таки не был чужд сомнениям. В этом бескрайнем зеленом мире можно было чуть сдвинуться с пути и пройти мимо, как порой казалось, целого города. Поэтому он чуть не ежеминутно терзал свое предвидение, стараясь корректировать продвижение малого отряда едва ли не каждую сотню шагов. При этом его воображаемые метки координат незаметно перешли не просто в цифровое значение, а обогатились так понравившимся в последнее время словом «баллы».
То есть он шел и постоянно себя спрашивал: «Если пройти между вон теми стволами, нас это не собьет с пути к надежному, безопасному месту для ночлега?» Если шкала доползала вправо до пяти баллов или больше, то так и двигался в намеченном направлении. Если балов было три, два, а то и в минусе, выбирал новые ориентиры и держался на них. Если ориентиры отыскивались далеко в поле зрения, то успевал еще и контрольные проверки устраивать: «Если мы пойдем перпендикулярно вправо (или влево), нам это принесет пользу?» Как правило, пульсирующий комочек предвидения скатывался влево на пять, а то и больше баллов. Но иногда показывал минус один, а то и плюс два балла, что лишний раз доказывало: иных положительных вариантов в пространстве тоже хватает. Не все они, естественно, будут настолько удобными или комфортными, но главное, что они существовали! То есть при наличии свободного времени и длительных расчетов можно было попытаться отыскать и несколько лучший вариант пути к спасению.
Вот так они и шли.
Ближайшие ориентиры участились, лес стал гуще, более хмурый, сырой и неприветливый. Пошла под ногами сырая почва. Низина. Поэтому какое-то долгое время англичанин не проверял себя контрольными вопросами. Лишь когда стало суше и потянулся еле заметный подъем, он вновь получил возможность и время для более подробного общения со своим предвидением. И случилось нечто очень и очень странное.
«Если мы двинемся перпендикулярно влево, это нам пойдет на пользу?»
Минус три балла, что было в порядке ожидаемой нормы.
А вот следующий вопрос получил невероятный ответ.
«Если двинемся вправо, найдем ли там нечто полезное для нас?»
Плюс десять баллов!!! Пульсирующий комочек одним рывком достиг конца положительной шкалы!
Такие моменты в практике великого сыщика встречались довольно редко. От удивления проводник даже замер на месте, предупреждающе подняв руку для остальных, и продолжил интенсивное выяснение сложившихся обстоятельств:
«То есть при движении направо мы отыщем безопасное место для ночлега!»
Минус четыре балла.
«Там мы легко построим надежный шалаш?»
Минус два.
«Дикие звери нам в том месте ночью не помешают?»
Минус шесть! О-го!
«Мы дойдем туда за час?»
Минус один.
«Мы дойдем туда за два часа?»
Плюс три.
Следующий вопрос прояснил, что они к искомому месту со «значительно полезным» доберутся за три часа. Но если принять во внимание предыдущие вопросы, то, значит, возникало четкое понимание: через три часа пути, двигаясь перпендикулярно вправо от теперешнего маршрута, путники отыщут нечто, что им очень и очень пригодится. Бокед тут же стал перечислять предположения, что можно отыскать: устройство для связи, оружие, золото и бриллианты, космический корабль, очередного инопланетянина и тому подобное. На все эти вопросы предвидение ответило полным молчанием. То бишь пульсирующий комочек так и остался лежать строго по центру шкалы измерений. А значит, находящееся там вдали «что угодно» не поддавалось предвидением классификации. Но уже то радовало, что польза от этого будет несомненная.
Близился вечер, и следовало вернуться к делам насущным:
«Если мы двинемся прямо, то в течение получаса (так примерно оставалось, по прежним подсчетам) приблизимся к безопасному месту ночлега?»
Плюс семь.
Знаменитый сыщик повернулся к настороженно замершим товарищам:
– Значит, так, дамы и господа! Нам осталось идти прямо минут сорок, сорок пять. Но! В этом месте следует сделать заметные зарубки вон на том, на том и вот на этом дереве. Так, чтобы они легко были нами замечены при возвращении. Сергей, приступай! – И пока академик лихо размахивал топором, Бокед дал короткие пояснения: – Сейчас нам некогда, но в той стороне находится нечто, для нас очень и очень полезное. Если место ночлега нас устроит как база для длительного пребывания, то уже завтра сюда вернемся и двинемся в сторону для детальной, более тщательной разведки и поиска. Кстати, Евгений, ты ничего не чувствуешь как Фушилат?
Тот прислушался к своему телу и отрицательно замотал головой:
– Ничегошеньки. А сколько туда идти?
– Ну да, в самом деле. Туда три часа топать.
– Ха! Мой ареал прочувствованного восприятия – метров сто, максимум триста.
– Вопрос снят. Сергей, теперь ты засечки ставишь каждые десять метров. На всякий случай, чтобы мы потом не плутали. Я могу опять своим предвидением руководствоваться, но мало ли что.
Дальнейшее продвижение несколько замедлилось, но до цели команда дошла уже через три четверти часа. А потом еще несколько минут настороженно рассматривала то, что предстало их взорам.
Никакого подобия полянки или следов рядом расположенного родника. Прямо между стволами нескольких лиственниц стоял почерневший от времени, потрескавшийся и заметно перекошенный сруб. Метра четыре на четыре. С односкатной крышей, из толстенных досок в три наката. В верхней части короткий отросток дымохода из камня. Наглухо закрытые ставнями окна. Дверь бревнами не подперта и снаружи брусом не заложена, как обычно делают на подобных зимовках, чтобы дикое зверье внутрь не забралось. Мрачно, хмуро и отталкивающе. То есть весь внешний вид данного жилища вызывал у всех странное чувство неприятия, антипатии и недовольства.
