Будучи предупрежденным Анжеликой об опасности, которая нависла над гостями губернатора на борту «Асмодея», он бросился вперед, быстро обогнав Кантора. Кантор бежал очень быстро, но Пиксарет летел, как на крыльях.
Анжелика следовала за ними столь быстро, насколько ей это позволяла больная нога. Ужас подгонял ее, и она, задыхаясь, добежала до фактории братьев Дефур. Оставалось пробежать еще полмили.
Она остановилась. Незадолго перед этим она крикнула Кантору, чтобы его задержать. Храбрый мальчик бросился спасать других, вовремя предупредить их, рискуя, как и благородный индеец, своей жизнью.
А если корабль взлетит на воздух в тот момент, когда они оба будут на его борту, раньше чем им удастся убедить всех участников праздника покинуть его?
Эта мысль повергла Анжелику в такой ужас, что она не могла ни думать о чем-либо другом, ни даже обратиться с молитвами к небу.
«Это невозможно, — повторяла она себе, — это было бы слишком ужасно. Это не должно случиться».
Каждая секунда решала судьбу многих людей и, может быть, судьбу ее сына, рискующего жизнью ради спасения других. В трюмах «Асмодея» некий смертельный груз пожирал время и приближал мгновение катастрофы. В какой момент пересекутся неотвратимый взрыв и бешеный бег Пиксарета и Кантора? Произойдет ли это до их прибытия? Или тогда, когда они будут на борту корабля? Или потом, когда все будут спасены?
Анжелика бежать уже не могла и пошла шагом. Когда она находилась на полпути к берегу, в глубине леса возник ослепительный сноп света, и гром взрыва отозвался эхом в скалах.
Как она дошла до дома Марселины? Она об этом никогда не узнает…
Ее глазам предстал пылающий корабль, который погружался в черную гладь воды. Затем при свете пламени она увидела на берегу многочисленную толпу и силуэт маркиза де Виль д'Авре, который непрерывно сновал взад и вперед, что-то при этом крича.
Пиксарет и Кантор прибежали вовремя.
Пиксарет появился на полуюте среди участников праздника.
— Спасайтесь! — закричал он. — В трюмах корабля находится смерть!
Маркиз де Виль д'Авре был единственным, кто всерьез воспринял его слова. Другие были наполовину пьяны и ничего не слышали. Но маленький губернатор оказался на высоте положения. Держа на руках своего сына, с невероятной энергией, при помощи Пиксарета и Кантора, он вывел всех на палубу, погрузил в лодки, которые стояли у борта корабля, и переправил на берег.
Оказавшись на твердой земле, люди смотрели друг на друга, ничего не понимая.
— Что произошло? Где мой стакан?.. Виль д'Авре стряхнул пыль со своих манжетов и посмотрел снизу вверх на высокого Пиксарета.
— А теперь объясни, сагамор! — сказал он торжественно. — Что все это означает?..
И в следующее мгновение раскат грома потряс бухту. Из трюмов судна взвились вверх языки пламени. За несколько минут огонь охватил весь корабль. Он накренился и затонул, унося на дно моря весь свой груз, все меха и другие богатства губернатора Акадии.
Глава 10
Можно ли перечислить все утонувшие богатства? Помимо мехов там были тысячи фунтов самых разнообразных товаров (в основном, английских), драгоценности и испанские дублоны, полученные губернатором в оплату за его помощь или покровительство от владельцев мелких факторий Французского залива, которые часто сами являлись перекупщиками оружия и боеприпасов. Торговая деятельность маркиза де Виль д'Авре свидетельствовала о том, что его интересуют буквально все вещи на свете, и он хорошо знает их торговую или художественную ценность. Там были вина, ликеры, ром с островов. Подарки, полученные от Пейрака в Голдсборо, были среди тех предметов, чью потерю он оплакивал больше всего. Спасти удалось лишь голландскую фаянсовую печь, так как маркиз недавно разобрал ее и перевез на берег, чтобы показать Марселине, а также, чтобы лучше упаковать, прежде чем он отправится в обратное путешествие в Квебек, к берегам Новой Шотландии, где море было очень бурным.
Всю ночь и весь следующий день берег против того места, где затонул «Асмодей», был похож на растревоженный муравейник. Каким образом могла быть совершена эта диверсия? (рыла ли тому причиной небрежность, пожар, возникший по вине какого-либо матроса, который напился и опрокинул фонарь, или же забрался с ним в трюм, не обращая внимания на спертый воздух, какой там иногда бывает во время сухой летней жары, когда некоторые продукты, сваленные в кучу, начинают бродить, а из плохо закупоренной бочки с крепкой тростниковой водкой испаряется спирт. Достаточно было одной искры…
Но все знали, что было совершено заранее подготовленное преступление. Маркизу де Виль д'Авре принесли кусок довольно странного кабеля, найденный одним индейцем на берегу в соседней бухте. Губернатор внимательно осмотрел его, покачал головой и сказал с горечью в голосе:
— Гениально! Это просто гениально!
Это был кем-то забытый или брошенный за ненадобностью кусок искусно сделанного запального шнура. Маркиз разъяснил, что пираты южных морей, желающие отомстить какому-нибудь конкуренту, неплательщику долгов или тому» кто забывает выполнить свои обещания, были очень изобретательны в деле изготовления медленно тлеющих фитилей, не выделявших при горении ни запаха, ни дыма. Они могли быть протянуты к пороховому отсеку трюма каким-нибудь злоумышленником, и у того оставалось достаточно времени, чтобы успеть убежать. Этот шнур был особо «гениальным». Он был сделан из рыбьего кишечника, заполненного, как тоненькая сосиска, измельченным трутом, «склеенным» каким-то черным веществом, состав которого Виль д'Авре не мог точно определить, но в котором Анжелика распознала чилийский клей, так как подобный материал очень часто использовал для своих работ граф де Пейрак. Все было пропитано индейской смолой.
— Эта смола позволяет содержимому кишки гореть медленно и не выделять ни запаха, ни дыма, — сказал губернатор. — Фитиль мог быть протянут к нашему кораблю и подожжен вчера или позавчера. Никто не смог бы его погасить или обнаружить, раньше чем огонь достигнет своей цели…
— Но ведь корабль охраняли?
— Кто охранял? — прорычал де Виль д'Авре. — Лентяи, которые напиваются пьяными и спят с дикарками… При всем этом столько народу ходило взад и вперед во время подготовки к празднику, что кто угодно мог взойти на борт с этим шнуром, спрятав его в своей шляпе…
Он с подозрением посмотрел в сторону братьев Дефур.
— Эге! — сказал старший из них. — Вы что, нас хотите обвинить?.. Ну, это уж слишком, губернатор!.. Вы забыли, что мы также находились на борту корабля в этот вечер, и, если бы не наррангасет, мы бы вместе с вами взлетели в воздух…
— Это правда! А где наррангасет?.. Как он мог об этом узнать? Он заговорит, даже если для этого мне придется подвергнуть его пытке…
Чтобы избавить Пиксарета от этого допроса, Анжелика сказала, что это она его предупредила о готовящемся покушении и что всех их спасла только фантастическая скорость индейца. Но она отказалась сообщить имя Кловиса и дать его приметы, хотя маркиз, весь дрожа и вне себя от волнения, засыпал ее вопросами. Представитель губернатора Новой Франции в Акадии был готов направить всех индейцев области на поиски этого человека и начать поджаривать ему пятки, чтобы вырвать у него все возможные сведения об истинных организаторах этой катастрофы. Анжелика признала, что уже несколько месяцев какая-то банда злоумышленников бродит в этих местах, стремясь, судя по всему, особо навредить графу де Пейраку и его друзьям. Но она гарантирует, что тот, кто рисковал своей жизнью, чтобы ее предупредить, никак не может быть заподозрен в сообщничестве с ними — Тем не менее я хочу, чтобы мне его нашли, — кричал Виль д'Авре. — Он мне скажет все, все! Мы должны как можно быстрее обезвредить этих бандитов.
