Книга Анжелика и демон, страница 5. Автор книги Анн Голон

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Анжелика и демон»

Cтраница 5

Она развязала пучок, распустила тяжелую косу и, взяв черепаховую щетку с золотой инкрустацией — то был тоже его подарок — быстро расчесала волосы. Она хотела быть красивой, а не загнанной, взвинченной, как все эти последние дни.

С тех пор, как Анжелика водворила котенка на одеяло, тот лежал не шевелясь, свернувшись клубочком, упиваясь довольством, каким он не наслаждался уже давно, а, может быть, и никогда в этой жизни. Мягкий, терпеливый, почти бестелесный, такой маленький и болезненно-хрупкий, он не шевелился и, казалось, едва подавал признаки жизни. Но как только Анжелика заговорила с ним, он громко замурлыкал, выражая, как мог, свою радость и благодарность.

Таков был его выбор: после тяжких скитаний он встретил эту женщину, и она стала его мечтой, его небом, его надеждой. Котенок во всем полагался на человеческое существо, пожалевшее его, и знал, что не будет разочарован.

— Я ухожу, — доверительно обратилась к нему Анжелика. — Будь послушным, я вернусь…

Она бросила последний взгляд на постель. Герцогиня по-прежнему лежала абсолютно прямо. Анжелика, все еще со щеткой в руке, попыталась уяснить для себя — что же это за воспоминание, которое она никак не могла облечь в слова.

— Почему вы так меня рассматриваете? Во мне есть что-то, что вас тревожит? — спросила больная, не открывая глаз.

— Простите меня, сударыня… Ничего особенного; наверное, я обратила внимание на то, как вы лежите. Может быть, вы с самого раннего детства воспитывались в монастыре?..

Помню, когда я сама была в пансионе, нам запрещали спать иначе, чем на спине, вытянувшись прямо, положив руки поверх одеяла.., даже зимой. Само собой разумеется, ничего этого я не выполняла. Я была очень непослушной.

— Ваша догадка верна, — сказала госпожа де Модрибур с улыбкой. — Всю свою юность я провела в монастыре, и, признаюсь, до сих пор могу заснуть только в той позе, за которую вы меня укоряете.

— Это отнюдь не укор. Где вы были пансионеркой?

— У урсулинок, в Пуатье.

— — В монастыре на улице Монте?

— В Пуатье монастырь урсулинок только и есть на улице Монте.

— Но я тоже там воспитывалась!. — воскликнула Анжелика. — Какое совпадение! Значит, вы из Пуату?

— Я родилась в Мальне.

— Рядом с лесом Мерван?

— У самой ложбины Жано. Знаете, там, где течет Руэ, — пояснила герцогиня де Модрибур, внезапно оживляясь. — Наш замок стоял на опушке леса! Огромные каштаны! Там у опавших каштанов и желудей такой запах, что их ароматом, кажется, можно насытиться. Осенью я готова была ходить часами, чтобы слышать их хруст под ногами.

Глаза ее сверкали, и легкий румянец окрасил щеки.

— На том берегу Руэ есть замок Машкуль, — проронила Анжелика.

— Да, — отозвалась молодая женщина. — И, понизив голос, добавила:

— Жиль де Ре? [5] .

— Проклятый.

— Приспешник Дьявола.

— Тот, кто убивал маленьких мальчиков, чтобы получить у Сатаны философский камень!..

— За свои преступления он был повешен в Нанте.

— Он самый! Жиль де Ре!..

И они вместе расхохотались. Можно было подумать, что они вспомнили общего приятеля.

Анжелика села у изголовья герцогини.

— Так значит, мы из одной провинции. Я родилась в Сансе, неподалеку от Монтелу, над Маре.

— Я восхищена. Но, прошу вас, займитесь опять вашей прической, — сказала Амбруазина, взяв щетку, брошенную Анжеликой на кровать. — Продолжайте, прошу вас. У вас необыкновенные волосы, словно у феи.

— В Пуату, когда я была маленькой, местные жители любили называть меня феей.

— Бьюсь об заклад, они подозревали вас в том, что в ночь полнолуния вы танцуете в лесу вокруг священного камня.

— Совершенно верно. Как вы догадались?

— В наших краях всегда есть по соседству какой-нибудь камень фей, — мечтательно проронила госпожа де Модрибур.

Было что-то пылкое и нежное в том взгляде, который она остановила на Анжелике.

— Странно, — прошептала она. — Меня настроили против вас. И вдруг я обнаруживаю, что вы мне так близки. Вы из Пуату, госпожа де Пейрак. Какое счастье!

— Кто же вас настроил против меня? — заинтересовалась Анжелика.

Ее собеседница отвела взор; она слегка вздрогнула и пояснила:

— О, вы знаете, отныне в Париже, если речь заходит о Канаде, имя вашего мужа поминается очень часто. Скажем, как живущего по соседству с владениями короля Франции. Держу пари, что о нем говорят и в Лондоне.

Герцогиня села, обхватив руками колени. В этой позе она казалась очень молодой, женщиной без жеманства, сбросившей тяжелый груз своих титулов и привилегий. Анжелика заметила, что она прижимает одну ладонь к другой жестом, который выдавал сдерживаемое ею сильное волнение, однако Амбруазина по-прежнему смотрела на Анжелику ясным взглядом.

И та подумала: «Может показаться, что на дне ее глаз таится золото. Издалека они кажутся совершенно черными, невозможно черными. Но вблизи они словно бы янтарные; да, решительно, в глубине ее глаз лучится золото».

Они молча наблюдали друг за другом. Герцогиня с полуулыбкой чуть запрокинула голову назад. В ее смелости и непринужденности было что-то заученное, нарочитое. Словно она приказала себе высоко держать голову, чтобы не поддаться желанию склонить ее, избегая чужих взглядов.

— Что касается меня, то мне вы кажетесь очень симпатичной, — заключила Амбруазина, словно отвечая на мысленно заданный вопрос.

— А почему бы мне и не быть симпатичной? — живо ответила Анжелика. — Кто же мог вам описать меня в черных красках? И кто может знать меня в Париже, знать, что я такое? Я приплыла сюда на корабле прошлой осенью и провела всю зиму в лесной глуши.:.

— Не сердитесь, — попросила Амбруазина, мягко кладя руку ей на запястье. — Послушайте, дорогая, что до меня, то я полагаю это восхитительным — прибыть в Новый Свет и встретить здесь вас и вашего мужа. Я не склонна слушать сплетни, пересуды и злословие. Как правило, я жду, когда смогу судить сама о тех людях, против которых меня пытаются настроить; и, быть может, желая оставаться независимой, а может, просто из духа противоречия — я ведь немного упряма, как и все в Пуату — я наперед оказываю им некоторое предпочтение.

Признаюсь вам кое в чем. Из Парижа Америка казалась мне необъятной, бесконечной, — она и вправду такая. И однако же я была уверена, что рано или поздно встречу вас… Да, некое предчувствие… Какая-то уверенность… В тот день, когда при мне произнесли ваше имя — это было незадолго до вашего отплытия — мне был голос: «Ты узнаешь ее!» И вот… Может быть, на то была воля Божья.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация