Организм, почувствовав себя в безопасности, прекратил выработку адреналина, и алкоголь, употребленный вечером, взял свое. Вследствие чего Каин уснул прямо на ступеньках.
Агентесса Лара Ладога с агентурным именем Марьям присела на стул, опустив плечи. Сейчас уже ей хотелось застрелиться, ибо она в принципе не понимала, что ей делать.
29
– Герою все по хрен…
– Это точно… – сказал Каин и открыл глаза – и сразу же охнул.
Башка трещит, тело все ломит, точно он навернулся с лестницы, причем несколько раз, а тут кто-то стоит над ним и какие-то нотации читает точно несмышленышу.
«Собственно говоря, что я на ней делаю?» – подумал он.
– Мы тут уже три часа топчемся, трупы грузовиками вывозим, а он тут, понимаешь, развалился на ступеньках, дрыхнет.
– Чего тебе тут нужно, майор Сукерман? – начал раздражаться Каин. – О чем вообще говоришь?
– Ну ты даешь, – хмыкнул комитетчик. – Реально ничего не помнишь?
Иннокент огляделся. Повсюду ходили люди из КФБ, снимали отпечатки пальцев, разглядывали под лупой и вели видеосъемку. Очень сильно захотелось пить, то ли из-за сушняка, то ли из-за осознания происшедшего.
– Припоминаю…
– Припоминает он. Перестрелял всех на хрен…
Каин хотел сказать «не всех», но вовремя опомнился.
– …Удивляюсь просто. В таком состоянии перебить всю группу киллеров. Уму непостижимо! Ты просто непотопляем. Это приходили профи, адмирал, не зомби. Похоже, ты перебил всю агентурную сеть конфедератов на Касабланке. И по крайней мерее одну ее ячейку.
– Извини, взять живьем никого не получилось. Я был немного не в себе, а то так бы обязательного кого-нибудь скрутил бы.
– Ну что ты, мы должны сказать только спасибо! – раскланялся Давид Сукерман.
Иннокент, кривясь от громкого голоса, сейчас думал о том: где же Лара? Или она лишь сон его воспаленного алкоголем мозга? Слишком уж невероятно ее присутствие на Касаблаке. Но чего только не случается в жизни… В этом он убеждался не раз. В жизни много чего случается такого, чего происходить не должно. Так почему бы не быть Ларе на Касабланке?
А вот чего комитетчик такой любезный, прямо-таки лучший друг, вдаваться не хотелось. Может, просто шокирован…
– Я вам вообще нужен?
– А что?
– Свалить хочу.
– Опохмелиться?
– Ага.
– Расскажи, что тут произошло – и можешь гулять, адмирал. А пока водички возьми.
– Хорошо.
Рассказав все следователю КФБ, у которого во взгляде читалось откровенное недоверие, Иннокент действительно поспешил прочь из особняка. Привести в чувство его могла только жаркая баня, туда он и направился.
Он почти не удивился, обнаружив там Лару.
«Ну да, ей ли не знать, где меня можно найти», – подумал он.
– Привет…
– Привет, – кивнул Каин.
Возникла неловкая пауза. Никто из них не знал, как себя вести. Они все-таки находятся по разные стороны баррикад, и тем не менее что-то их сближало. Они пошли навстречу друг другу, робко, с опаской, будто выходили из окопов, когда вокруг свистят пули перекрестного огня.
– Пришла попариться?
– Вроде того… – неуверенно кивнула Лара, не жаловавшая бани.
– Тогда пошли.
– Мы сумасшедшие, – сказала Лара, когда они вышли из парилки, замотанные в простыни на манер тоги.
В парилке они занимались совсем не тем, чем принято там заниматься. Между ними вспыхнула искра, да что там искра – дуга. Слишком долго они были друг без друга.
– Может, оно и к лучшему…
– Что?
– Да все…
Каин заказал квасу и сказал:
– А теперь… скажи, почему ты не нажала на курок. Я знаю, ты могла это сделать.
– Могла.
– И?
– И не могла…
– Мн-да… – протянул Иннокент, поняв, куда клонит Лара.
О любви и прочих помидорах думать и говорить сейчас не хотелось. Эта тема Каина всегда напрягала. Фальшивая она какая-то. Чего вообще об этом говорить взрослым людям?
– Давай оставим наши… чувства в стороне и поговорим о более приземленных причинах. Если они, конечно, есть.
– Есть. Я думала о том, что заставило тебя остаться с Ониксом, даже после того как он умер. И тогда подумала, а что если…
– О да! – с горечью воскликнул Каин. – Я тебя понимаю как никто другой. Ох уж этот вопрос: «что если»… Я схожу от него с ума, пытаясь найти на него ответ. Но если ты думаешь, что Оникс скорее был прав, и нам всем угрожает опасность, то я все чаще думаю о том, что Оникс действительно помутился рассудком, и в действительности ничего не было! Что если вся эта каша заварилась из-за одного спятившего придурка, а уж во что она выльется – и вовсе ни в какие ворота не лезет!
Лара взяла Каина за руку, и он успокоился. На них перестали обращать внимание редкие посетители.
– Я понимаю…
– Ладно, – отмахнулся Иннокент. – Давай лучше поговорим о тебе… Вернуться ты уже не сможешь… если, конечно, твое истинное задание не заключается в том, чтобы внедриться…
– Только попробуй договорить! И эта кружка разобьется о твою голову!
– Ладно-ладно, – замахал руками Каин, защищаясь. – Но если серьезно, тебя ведь посадят.
– Не посадят, потому что я не собираюсь никуда возвращаться.
– Я рад… Хотя бы потому, что в ближайшие недели я с катушек точно не слечу. Ведь со мной будет психиатр.
Лара вновь приподняла кружку с квасом, шутливо замахиваясь.
30
Генеральный секретарь Сената Конфедерации миров Леон Зидерберг оглядел собравшихся на очередном заседании Ставки. По правую руку от него расположились главы разведок РУВКФ и АГБ Ричард Ленский и Борис Кемран соответственно, а по левую руку начальник Штаба Флота адмирал Гаррисон и командующий только что отстроенным новым Первым Флотом вице-адмирал Ли.
– Добрый день, господа… Прошел год с момента, как образовался так называемый Союз независимых миров. Эти пираты и сепаратисты нанесли тогда нам несколько серьезных поражений, уничтожив большую часть нашего Флота, унизив… Пришло время платить долги, платить долги сторицей с хорошим, щедрым процентом. Скоро мы нанесем ответный удар. Но прежде я хотел бы услышать последние сведения по обстановке в мятежных системах.
Генеральный секретарь повернулся в сторону глав разведок. Ответить решил глава АГБ.
– Сэр, – встал Борис Кемран, – обстановка с последней нашей встречи почти не изменилась. Время активных действий прошло еще полтора-два месяца назад. Мы провели еще несколько операций террористического характера на ключевых планетах СНМ, уничтожив еще несколько складов с запасами топлива, боеприпасов, запчастями и прочим оборудованием, но особого воздействия они не оказали. Мы потеряли половину своих агентов. Их разведка – КФБ лютует, хватая всех, кто просто попал под подозрение, из-за чего мы уже давно не в состоянии организовать сколько-нибудь массовый марш протеста. Люди боятся.
