– Есть! А теперь курс на супердредноут!
Побитый жизнью линкор устремился к цели встречным курсом.
– Артбатареям приготовится! Соткам и семидесятипяткам – орудия главного калибра противника! Пятидесяткам – надстройки, антенны и прочие датчики! Ослепите его! Стрелять только по моей команде!
– Чего ты ждешь?! – недоумевал Тур, поглядывая то на Иннокента, то на тактический экран и радар. Линкор уже давно вошел в зону своего эффективного огня. – Он у нас как на ладони! Еще немного – и он даст залп, да такой, что нам даже выстрелить в ответ нечем будет!
– Сблизимся до самого предела для абсолютной точности и максимальных разрушений! У нас еще полминуты! Если, конечно, статистика перезарядки супердредноутов не врет!
– А время полета болванок ты учел?!
– Что?! – удивился Иннокент, с ужасом осознавая, что он действительно как-то упустил этот параметр. – Огонь! Всем батареям огонь!!!
«Стек» разрядился всеми стволами, и десятки снарядов унеслись к цели.
– Ч-черт!!! – вскрикнули все на капитанском мостике и в штабном отделе.
За секунду до первых попаданий супердредноут дал ответный залп.
«Птах», естественно, помяло, но положенное время спустя линкор начало буквально рвать. Стодвадцатимиллиметровые болванки супердредноута с такого расстояния пробивали его броню, как картон. Хорошо, что реакторов на месте уже не было…
– Покинуть корабль! – отдал приказ Каин, когда тряска прекратилась и стало ясно, что «Стек» уже просто металлолом. Об этом свидетельствовали все системы контроля и сигнализации.
Нельзя даже было воспользоваться пушками с левого борта, в накопителях к которым еще оставалась энергия. Потому как корабль еще нужно развернуть, а как это сделать, если управление потеряно?
Весь комсостав линкора юркнул в ход, ведущий в спасательный шлюп, и покинул корабль. Каин, севший за штурвал, стал очень быстро от него улепетывать, не доверяя системе автопилота, так как супердредноут проворачивался с намерением всадить в корабль второй залп с неповрежденного борта.
Повреждение «Птаха» оказало достаточно сильное психологическое воздействие в первую очередь на самих конфедератов, считавших «сокрушители» просто неуязвимыми, и хватка ослабла.
Остатки Первого «Пиратского» Флота, коих на ходу осталось штук десять, смогли наконец прорвать блокаду и начать отступление, больше походившее на бегство. Им бы все равно всем пришел конец, если бы отходивших не прикрывали те, кто из-за повреждений уже просто не мог покинуть систему Витим и был обречен на героическую гибель. Сдаваться конфедератам в принципе никто не собирался, прекрасно понимая, какая участь их ждет.
Офицерам комсостава «Стека» повезло. Их подхватил фрегат, и они смогли покинуть пределы Витима. Второму Флоту совсем не повезло. «Танатос» продолжал методичное истребление кораблей СНМ, и из всего Второго Флота смогли уцелеть только три изрядно помятых фрегата, благодаря своим невеликим размерам и хорошей маневренности сумевшие вырваться из ловушки.
А может, их просто отпустили, чтобы выжившие нагнали страху на тех, с кем им придется обсуждать битву за кружкой пива или, скорее всего, чего покрепче и в очень больших количествах. Ведь, как известно, чтобы легче победить в реальности, нужно сделать так, чтобы противник проиграл еще до битвы в собственных мыслях.
Вполне возможно, что Сильвестр Ли намеренно закладывал подобный фундамент своих будущих побед. А то, что это победа, нет никаких сомнений, даже несмотря на гибель десяти кораблей, не считая поврежденных, большей частью потерянных под конец битвы, когда противник совсем уже лишился рассудка и кидался в самоубийственные атаки. Не было у него сомнений и в том, что его и в дальнейшем ждут не менее яркие победы.
40
И снова эта странная легкость в теле и душе, почти невесомость. Причину такого состояния Каину долго искать не пришлось. Такое он уже как-то испытывал, и причина все та же – чувство, что с плеч сняли тяжеленную ношу. Ну, почти сняли…
Разбор полетов по поводу поражения в системе Витим и по сути потери двух флотов еще не начался, но Иннокент не сомневался в том, какое решение примет относительно его участи канцлер Союза независимых миров Марк Шульберг. Конечно же уволят с позором. Канцлер непременно воспользуется подвернувшейся возможностью, которую он, собственно говоря, сам и создал, чтобы избавиться от человека покойного Оникса.
Каин даже защищаться не собирался. Зачем? Для чего попусту сотрясать воздух, тратить нервные клетки, которые, даже несмотря на все медицинские достижения, никак не желают восстанавливаться. В конце концов, надо себе в этом честно признаться, в тайне он желал, страстно желал отставки.
«Вот сниму погоны, – мечтательно размышлял Каин и даже улыбнулся кончиками губ, – возьму катер, захвачу с собой Лару и улечу туда, где нас никто никогда не найдет. Мы будем жить долго и счастливо, и умрем в один день…»
– Контр-адмирал Иннокент, канцлер ждет вас, сэр, – прозвучал холодный голос клерка из администрации канцлера, обрывая мысли-мечты Каина на самом приятном месте.
– Иду…
«Хотя вряд ли он меня уволит, – подумал Иннокент, шагая в конференц-зал. – Похоже, канцлер не упустит случая поиздеваться и просто разжалует меня до капитана, так, по его мнению, гораздо позорнее, чем отставка с позором. Опять же шансов сдохнуть больше будет. Дадут эскадрилью этих «стрижей», а то и вовсе простым пилотом сделает. Ходя до подобного даже он вряд ли опустится… Впрочем, я в любом случае просто захвачу катер и все равно улечу».
– Присаживайтесь, адмирал, – указал на стул в конце длинного стола канцлер Шульберг. – Сегодня у нас будет длинный день.
Рядом с канцлером по правую руку расположился адмирал Тохара, по левую – глава Комитета федеральной безопасности Артур Баренцев.
«Хотя вроде бы должно быть наоборот», – подумал Каин.
– Благодарю…
– Для начала я хотел бы узнать, как вы сами оцениваете случившееся в системе Витим, – сказал Марк Шульберг.
– Как катастрофу, – честно ответил Иннокент.
– Значит, вы признаете, что провалили защиту системы?
– Нет.
Каин потихоньку начал злиться, хотя вошел в зал с твердым намерением быть спокойным, как удав. Но не мог, когда на него наваливали то, в чем он в принципе был невиновен.
– Как это понимать?!
– Я сделал все что мог. Система изначально была обречена. Со старым Флотом я не мог ничего поделать против новейшего Флота Конфедерации.
– Но…
И пошло-поехало. Легко оценивать чужие действия, сидя в уютном кабинете, и говорить: «А почему вы в таком-то случае не поступили так-то или этак», тыкая при этом в голограмму и с умным видом показывая возможные маршруты атаки, отходов, цели. Для чего тут присутствовал адмирал Тохара, игравший на стороне обвинения.
