– Поднимите его, – небрежно приказал комитетчик.
Каина рывком поставили на ноги. Но не освободили, продолжая держать руки за спиной скованными наручниками.
– Майор… вы просто так застрелиться не можете, вам хочется покончить с собой с особым извращением? Вы хоть осознаете, что с вами будет, когда меня освободят? Я лично…
Давид Сукерман беззаботно засмеялся, даже захохотал.
– Что вы ржете?!
– Простите, господин адмирал, простите… но это и вправду звучит очень смешно.
– Я похож на клоуна или сатирика?!
Комитетчик посерьезнел, стер с лица улыбку и продолжил:
– Во-первых, прояснимся со званиями, я не майор, а уже цельный генерал.
– Но… – опешил Иннокент.
– Да-да, генералом в нашем ведомстве может быть только глава КФБ, – едко улыбался Сукерман. – Так вот, вы имеете честь быть лично знакомым и лицезреть нового главу Комитета федеральной безопасности.
Каин даже материться не стал от обрушившегося на него понимания всего произошедшего, но все же спросил:
– А что случилось с прежним? Поскользнулся в ванной и разбил голову?
– Ну что вы, господин адмирал, как можно… Арестован.
– За что?!
– О! Грехов у прежнего главы КФБ вагон и маленькая тележка.
– Понятно, – протянул Каин. – Решили сделать из него козла отпущения.
В СНМ установилась тирания, опиравшаяся на репрессивный орган. И как в любой тирании, тиран убирал неугодных, опасных для своей власти и ставил на освободившееся место абсолютно себе подконтрольных людей.
Каин уже примерно представлял, как будут развиваться события с Артуром Баренцевым. Обвинят его во всех грехах, во всех перегибах КФБ, а то и вовсе назначат шпионом Конфедерации, затесавшимся в ряды Комитета, чтобы своей зловредной деятельностью и жестокостью бросить тень на органы правопорядка и тем самым дискредитировать весь Союз. Там, глядишь, из тюрем выпустят невинно упрятанных, и при должной пиар-кампании обстановка разрядится и лояльность народа к нынешней власти заметно повысится.
Одним выстрелом (причем вполне реальным – расстрел Артура) укокошить столько зайцев, кто ж от такого откажется?!
– Вы очень проницательны, господин адмирал, зачем добру пропадать? Пусть послужит под конец Союзу. Но пройдемте на кухню, за едой говорить гораздо приятнее, тем более что оттуда так вкусно пахнет.
Каина отволокли на кухню и усадили на стул. Лару тоже. Бойцы держали их под прицелом пистолетов шокового действия. Так что лучше не дергаться. Не убьют, а вот помучиться придется.
– А вот и та самая милая дама, с которой я так давно мечтал познакомиться. Но все как-то не получалось… Как вас зовут, барышня?
– Да пошел ты!
– Не очень звучное имя для столь красивой женщины. Вы не находите?
– Я найду тебя трупом в сточной канаве!
Сукерман только посмеялся полностью уверенный в своей власти, отковыривая вилкой кусочек мяса от индейки на блюде.
– Вкусно… У вас определенно есть кулинарный талант, мэм. Вот бы и моей жене такой…
– Каков муж, такие и таланты у жены, – бросила Лара.
Давид Сукерман напрягся, перестал улыбаться. Видимо, он все сказанное понял по-своему, по принципу у кого что болит, тот о том и…
42
– Я так понимаю, мы арестованы, в том числе и я? – произнес Каин Иннокент, переключая внимание Сукермана с Лары на себя.
Ларе же он бросил хмурый взгляд, чтобы больше не нарывалась. Она опустила глаза, признавая свою неправоту.
– Да, арестованы, в том числе и ты.
– А по какому поводу, позвольте узнать?
– Слишком долго перечислять, – отмахнулся глава КФБ. – Взять хотя бы сношение со вражеским шпионом, – кивнул он на Лару.
– С чего вы взяли, что она шпион?
– Анализ ДНК. Мы нашли его на месте крушения спасательного шлюпа, который… ты же и сбил во время тестового полета, – хохотнул комитетчик. – Забавно.
– А откуда интересно знать контрольный образец взяли?
– Отсюда же.
– Ну да, – кивнул Каин, вспомнив рассказ Лары об обыске.
– В конце концов, кто тут из Комитета и кто кому вопросы должен задавать, а кто – отвечать?! Так, ребята, грузите этих двоих – и в контору. Там нам беседовать будет гораздо удобнее и сподручнее. А то тут мы как-никак в гостях.
– Мне вот только интересно, кто обороной будет командовать, если конфедераты сейчас нападут? – поинтересовался Каин. – А они обязательно нападут, как только узнают, что у нас начался кавардак в системе верховного управления и должность командующего вакантна.
– Они нападут еще не скоро, можно не бояться. Надо признать, ты хорошо потрепал их монстра, так что они сейчас ремонтируются. А это затянется на месяц, не меньше.
Каина и Лару грубо отвели на причал, засадили в челнок и отправились на планету.
– Лара, – прошептал Каин.
– Что?
– Ты реально знаешь какие-нибудь секреты которые ни в коем случае выдавать нельзя?
– Да ничего особенного. Я же оперативник, мне много знать не положено. Только свое задание, явки, пороли, и это уже все давно поросло толстым слоем мха.
– Тогда не включай «дурака».
Агентесса нахмурилась. Настоящему разведчику претила одна лишь мысль добровольного сотрудничества с противником.
– Они все равно выбьют из тебя все, что ты знаешь, рано или поздно. В конце концов применят ментоскоп, и не мне тебе объяснять, что это такое для сопротивляющихся дознанию мозгов.
– Да какая теперь разница?
– Ради меня.
– Ты думаешь, еще может что-то получиться?
– Шансы есть всегда, особенно если самим от них не отказываться.
– Хорошо, – кивнула Лара. – Я сделаю, как ты просишь…
– Спасибо. Мне будет гораздо легче, зная, что с тобой все… в относительном порядке.
Лара на это лишь слабо улыбнулась.
Иннокент готовился к неизбежной процедуре дознания, когда его пеленали в кресле и надевали датчики. Хотя чего тут готовиться? Из всей готовности можно только лишь расслабиться и получать сомнительный кайф. Прямо как в анекдоте про изнасилование… Впрочем, именно это и будут делать с его мозгом вот уже в который десяток раз. Так что все привычно, даже скучно.
В комнату дознавателей зашел Давид Сукерман для непосредственного наблюдения, хотя мог все видеть по монитору в соседней комнате. Но вживую лучше.
– О! Генерал! Какая честь, вы не только лично арестовывали меня, но еще и допрашивать будете! – решил под конец поерничать Иннокент. – Право слово, я такого внимания с вашей стороны не достоин.
