Тренировочные полеты день через три вносили хоть какое-то разнообразие, но чем заняться в свободные дни? В армии это решалось достаточно просто, ты сидишь на базе и выполняешь работу, какую тебе дадут. К тренировочным полетам, более частым, кстати, добавлялись дежурства и прочий армейский идиотизм. И потом в армии у него были друзья-сослуживцы, с которыми он весело проводил время, но с увольнением он всех потерял, а его новые товарищи слишком уж… да именно слишком.
Все чаще Каин стал ловить себя на мысли, что он излишне заинтересованно поглядывает на бары, и его не радовало появившееся стойкое желание выпить, чего он тоже за собой раньше не наблюдал.
«Может, с Ларой по этому поводу проконсультироваться? — подумалось ему со странной смесью серьезностью и усмешки над собой. — Она ведь психолог, и платить не надо».
Впрочем, и без психологии было ясно, что желание появилось неспроста. И он без труда мог сказать, что именно ответит Лара. Неудовлетворенность нынешним положением вещей, крушение надежд и планов, обида на несправедливое обвинение и решение, — перечислял он возможные причины. Вот только что с этим делать, спрашивается? Как бороться? Лечиться?
К его неудовольствию, даже подвижки, да что там подвижки, откровенные успехи на личном фронте не компенсировали чувство утраты. Ну не хотел он быть обыкновенным наемником — и все тут! Непросто, ох как непросто отказаться от мечты, лелеемой с десяти лет, взращиваемой всю сознательную жизнь и порушенной из-за такой ерундовины. Поневоле волком взвоешь.
«Если мне попадется этот ублюдок, что подставил меня, убью!» — неожиданно зло подумал Каин и сам испугался появившейся мысли.
Он вдруг осознал, что и впрямь, появись перед ним сейчас тот камрад, он его убьет. Просто возьмет и убьет. Выворотит вон тот неплотно пригнанный или расшатавшийся камень брусчатки и двинет по голове за все хорошее…
«Нет… мне надо успокоиться, — сказал себе Каин Иннокент и зашагал к бару. — А то что-то у меня уже шарики за ролики начинают закатываться. Так и свихнуться недолго».
31
Оставшееся время до следующего рейда Каин часто ловил себя на мысли, что пьет слишком много. Еще чуть-чуть — и, по его собственному мнению, ему придется лечиться от появившейся пагубной привычки. Вместе с пристрастием к алкоголю появилась еще одна черта, доселе Иннокенту не присущая — агрессивность.
Он обнаружил ее в себе, когда замаливал перед Ларой свои грехи после первой попойки.
— Прости меня, Лар… я не понимаю, что со мной происходит. Никогда не думал, что признаюсь в этом женщине, но мне хреново. Я ощущаю себя помятым, оплеванным и выброшенным.
— Я понимаю. Это называется синдромом…
— Прошу тебя, только без психологических закидонов. Сейчас я общаюсь со своей женщиной, а не с полковым психологом.
— Хорошо…
— Но за понимание спасибо… пусть и в психологическом аспекте.
— Но все же тебе надо пережить этот момент жизни и не скатиться под горку, жалея себя.
— Хорошо… — кивнул Иннокент.
— Постарайся все же не пить.
— Обещаю.
— А если почувствуешь излишне сильную тягу, то я могу тебе помочь именно как психолог.
— Надеюсь, до такого позора дело не дойдет. Иначе я перестану уважать самого себя.
Каин хорошо развитым периферическим зрением заметил очередной взгляд парня с соседнего столика, косившего под мачо, обращенный на Лару. Если первые два быстрых он проигнорировал, занятый объяснениями, то третий, несколько затяжной, словно что-то переключил в его голове, и он, мгновенно вскипев, как кровь от взрывной декомпрессии, резко встал из-за стола.
— Каин…
— Одну минуту, дорогая… нужно утрясти кое-какие непонятки.
— Каин!
Но Иннокент уже не слышал и подошел к соседнему столику.
— Какие-то проблемы, парень?! — угрожающе прошептал он, нависая над прилизанным мачо.
— Не понимаю, о чем вы говорите… сэр, — несколько стушевался мачо.
— Не понимаешь, значит?! — усмехнулся Каин, схватил парня за грудки и с силой тряхнул, что тут же привлекло внимание окружающих.
— Каин! — подбежала к нему Лара. — Не нужно!
— Ты его знаешь? — ревниво спросил бывший капитан.
— Нет…
— Тогда зачем заступаешься?
— Не делай глупостей, Каин!
— Ты чего пялился на мою девушку, урод? — зашипел Иннокент, отпихивая Лару. — Ну?!
— Каин, прошу тебя, на нас люди смотрят, не делай глупостей!
— Глупость сделал он…
Набежала охрана, появился хозяин заведения. В общем, начинался скандал.
— Сэр, — сказал начальник охраны, — прошу вас, отпустите посетителя и покиньте заведение.
— А если не отпущу?!
— Нам придется применить силу, сэр.
— Хорошо… — кивнул Иннокент. — Я уйду, но этот хмырь пойдет со мной. Нам нужно немного потолковать о правилах приличия.
— Это невозможно, сэр. Отпустите его и покиньте заведение.
Руки чесались в буквальном смысле, так хотелось набить морду этому хлыщу.
— Сэр…
— Хорошо, — снова согласно кивнул Каин, — я уйду… и, так и быть, этого урода здесь оставлю, но… с фонарем!
И прежде чем кто-то успел вмешаться, Каин врезал недоделанному мачо под левый глаз так, что он опрокинулся вместе со стулом и растянулся на полу. На нарушителя спокойствия тут же набросились охранники. Несколько секунд возни — и Иннокент оказался крепко скручен, но перед этим он врезал паре охранников и сам получил хороших тумаков.
Несмотря на побои и помятый вид, оказавшись на улице, Каин почувствовал себя значительно лучше, как после короткого тренировочного вылета. В голове словно прояснилось, исчезло мучившее его до сего момента непонятное давящее чувство, нет, не боль, а именно давление, похожее на то, что возникает в момент кислородного голодания или легких перегрузок. Плечи расправились во всю ширь. Не думал он, что банальная потасовка может приносить столько удовольствия.
— Доволен? — хмуро спросила Лара.
— Да… — честно признался Каин. — Я показал этому уроду, что бывает, если пялиться на чужих женщин, тем более в присутствии ее мужчины.
— Не думала, что у тебя замашки тирана.
— Разве?
— Конечно, из-за косого взгляда ударить человека. Как это еще называется?
— Во-первых, он именно пялился на тебя, во-вторых… впрочем, и первого хватит, чтобы заслуженно получить по морде.
— И потом, я пока сама по себе…
— Это намек? — не понял Иннокент. — Ты извини, я в этих психологических нюансах дуб дубом…
