— Вопросов много, но они не столь существенны. А желание — убраться с планеты как можно быстрее и как можно дальше.
— Это мы и собираемся осуществить, — кивнул Семам. — Жаль только, что ты копов избил, они теперь на ушах стоять будут. Это ж провинция, не метрополия, где копы каждый день по морде получают, здесь подобный инцидент — большое ЧП, за которое они хотят непременно отомстить.
— У меня не было другого выхода…
— Да мы понимаем, сами начали, — согласился Вайю. — Ничего, прорвемся.
— Все же один вопрос у меня есть… можно? — решился разъяснить для себя одну неприятную ситуацию Каин Иннокент.
— Задавай, — позволил Семам.
— Тот мужик, которого я… ну того… он не из ваших случайно?
Вайю и Семам, переглянувшись между собой, дружно засмеялись, после чего Вайю сказал:
— Не боись, камрад, не из наших. Так что тебе, по крайней мере за него, точно ничего не будет. А вот за тех, кого ты сбил…
Вайю состроил гримасу, точнее попытался состроить демоническую гримасу, но у него это не получилось, и он снова засмеялся.
— За них, впрочем, тоже особо третировать не станут. По крайней мере, не должны…
— Понятно…
— Ладно, сиди, отдыхай, — сказал Семам, — а мы пока обстановку разведаем. Еда в холодильнике, вода рядом… на улицу не выходить, в окна не выглядывать. Надумаешь сбежать, воля твоя…
Пираты ушли, по сути давая бывшему капитану последний шанс одуматься и дать деру. Каина это немного удивило, ведь в квартире больше никого не осталось, и за ним действительно никто не присматривал. Если и есть следящие устройства, то они уйти ему не помешают.
Лишь некоторое время спустя Иннокент понял, что разбойники и впрямь давали ему последний шанс одуматься, случайные люди, которые могут сломаться в неподходящий момент, им не нужны. Ведь это грозит им провалом в какой-нибудь боевой операции или банальным предательством.
Каина и вправду так и подмывало встать и уйти. Он даже несколько раз привставал с дивана, но не более того. Непонятная сила удерживала его в конспиративной квартире космических разбойников.
«Ну и куда ты пойдешь? — спрашивал себя Каин, находя логическое объяснение своим действиям, а точнее, бездействию. — В полицию, сдаваться? Тебя там и вправду встретят с распростертыми объятиями».
Лишь неприятно саднило понимание того, что его, скорее всего, повяжут кровью, как это делается в любых бандах и многократно расписано и показано в кино, чтобы навсегда отрезать путь назад. Другое дело, как это будет выглядеть…
«Ну не подведут же мне кого-нибудь, не вложат просто так пистолет и не прикажут убить?!» — обнадеживал себя Иннокент.
На такое он ни за что не пойдет, и пираты будут трижды дураками, если предложат подобный вариант. Нет, по мнению Каина, это будет что-то другое, но обязательно с кровью.
Бывший капитан постарался отогнать от себя тяжелые мысли, но на смену одним приходили другие, ничуть не легче.
— Лара…
Это приятное воспоминание оказалось отяжелено пониманием, что с ней тоже все кончено. Вообще, если он сейчас не встанет и не уйдет, его пригвоздят к пиратскому сообществу, и другого пути, кроме того, что ему предложат, у него не будет.
Но Каин Иннокент не встал и не ушел, и стоило ему окончательно принять решение остаться, отдаться течению судьбы, как он почувствовал странное облегчение, граничащее с опустошенностью, и с удивлением осознал, что, оказывается, все это время внутреннего противоборства у него чудовищно болела голова. А теперь все как рукой сняло.
Парочка разбойников вернулись только под вечер.
— Не ушел, — странно хмыкнул Семам.
— Часто уходят? — поинтересовался Каин.
— Бывает… как реально поймут, во что ввязываются, сойдет напускная бравада, зачастую вызванная алкоголем, так только и видно, как пятки сверкают. Я уж молчу про желторотых романтиков пиратской жизни, — посмеялся Семам.
— Но тебе действительно деваться некуда, кроме как к нам, — кивнул Вайю. — Ничего, у нас люди тоже живут, и хорошо живут.
— Держи. — Семам бросил Каину небольшой пистолет.
Тот плюхнулся рядом на диван. Иннокент взял в руки оружие и прочитал:
— Парабеллум. Зачем?
— Если что, отстреливаться будешь… — хмыкнул Вайю, пряча улыбку.
Разбойники взглянули друг на друга и, не выдержав, громко захохотали, аж до слез. Каин лишь криво улыбнулся, он тоже смотрел фильм «Двенадцать кресел».
— Модель редкая, специально для таких случаев таскаю, — признался Семам.
Иннокент протянул пистолет владельцу.
— Нет-нет, утром будем уходить в горы, так что оружие тебе действительно потребуется.
— Будем уходить в горы… — повторил Вайю и прыснул, после чего парочка вновь заржала.
«Кайфанули где-то влегкую, — подумал Иннокент, — да и фильм у них, наверное, в числе любимых, про тайник с золотом и бриллиантами».
Каин вновь осмотрел оружие, выщелкнул обойму. Действительно боевое, тупоголовые пули девятого калибра тускло поблескивали смазкой. И если в механизме ничего не подпорчено, то он может их взять и застрелить…
«Хорошая мысль, — подумал он, тут же поправившись перед самим собой: — В смысле проверить оружие».
40
— Подъем, камрад! — хлопнул Каина по плечу Вайю. — Хватит дрыхнуть.
— Я уже не сплю…
— Правильно, уходить пора.
— Но сначала немного грима, — сказал Семам и, поставив на стол, раскрыл старый, потертый саквояж из настоящей кожи темно-красного цвета.
Семам быстро установил на столе круглое зеркало, выложил рядом какие-то тюбики, видимо, с клеем. Охапкой разложил несколько париков и комплектов усов с бородками. Критично посмотрев с прищуром на Каина, потом на эту кучу фальшивых волос, он решительно отобрал несколько вещей: парик, усы и бородку, а остальное убрал обратно.
«Профи, — мысленно хмыкнул бывший капитан. — Даже проверять не стал, сразу видит. Ему бы в театре работать…»
Семам действительно оказался весьма поднаторевшим в искусстве преображения облика, и вскоре из зеркала на Иннокента смотрел совершенно незнакомый ему человек с темно-русыми волосами вместо его черных, светленькой бородкой и пышными усами того же оттенка.
— Очков не хватает… — с усмешкой сказал Каин.
— Точно…
Семам порылся в саквояже и вытащил очки с простыми стеклами.
— Я имел в виду темных.
— Нельзя, — серьезно ответил доморощенный гример. — Они априори вызывают подозрение. Чистые, открытые глаза же непроизвольно внушают доверие. Классика.
