— Ага… — кивнул Дмитрий, тут же подумав о деньгах. Что ж, тут все логично. — Значит, ты в скором времени собираешься сделать ноги?
— Что-то вроде того.
— Теперь, кажется, начинаю понимать хоть что-то. Но почему ты сразу не сказал мне об этом? А то я уже начал думать черт-те что…
— И что же ты начал думать? — поинтересовался Виктор.
— Что ты спятил. Как-то очень уж натянутым все это выглядит: флот, планета… Слишком уязвимы мы стали.
— Не один ты так думаешь, но это уже неважно. Что касается того, почему не сказал раньше — чтобы ты вел себя естественно и не дай бог не проболтался, потому как злоупотребляешь спиртным.
— Так делать больше нечего, вот и злоупотребляю… И сколько денег ты уже успел собрать на безбедную старость?
— Хм-м… много.
— Много — это сколько?
— К чему такая настойчивость, Дим? Много — это много, и станет еще больше, когда мы продадим оставшиеся корабли этому союзу.
— Я просто хочу знать.
— Зачем? Ты что, мне не доверяешь?
— Доверяю…
— Тогда в чем дело?
— Может, я хочу свалить прямо сейчас? — сказал Дмитрий. — Я хочу получить треть всей суммы и сделать ноги. Ситуация становится слишком непредсказуемой. Мы заперты на Асслате, и скоро конфедераты найдут способ прорвать нашу оборону без больших потерь.
— Еще не скоро…
— И тем не менее.
— Если хочешь свалить прямо сейчас, это твое дело, держать не стану… Я могу дать тебе на первое время пять-семь миллионов, а остальное ты получишь, когда я закончу всю комбинацию.
«У тебя просто нет этих денег, — со всей очевидностью понял Дмитрий. — Ты их даже не зажимаешь, у тебя их просто нет. Другой вопрос: куда ты их потратил?»
— Хорошо, — сказал он. — Дай мне эти деньги, и я ухожу.
— Как пожелаешь. Чем займешься?
— Еще не решил… Обоснуюсь где-нибудь, а там видно будет.
44
Своих вчерашних собутыльников Дмитрий нашел в том же заведении, где они пили вчера.
— Здорово, Кентавр! — в приветствии взмахнул рукой с кружкой пива камрад-полковник Бзежинсон. — Присядешь?
— Не откажусь…
— А мы тут опохмеляемся после вчерашнего… А ты, я вижу, уже успел?
— Нет, я опохмелку употребил.
— У-у, какая пошлость. Все нужно делать с умом, я бы даже сказал, не нарушать естественного состояния организма… и лечиться столь же естественным способом, а не презренной химией.
— Академик, да ты еще и философ?!
Товарищи по столу засмеялись, но быстро умолкли, слишком сильно и больно отдавался смех в голове.
— Официант! — позвал Дмитрий.
— Кентавр… — страдальчески поморщился Дренаж. — Не ори так… У меня чуть барабанные перепонки не лопнули…
— Чего желаете, камрад? — гулким басом спросил подошедший официант, даже не пытаясь изобразить на лице улыбку.
Что поделать, в официанты набирали проштрафившихся бойцов. Просто так никто официантом работать не хотел.
— Принеси этим по порции опохмела, камрад.
— Одну минуту…
— Кентавр! — запротестовал Триплекс, когда официант удалился за заказом. — Зачем?! Еще немного — и мы сами поправимся.
— Разговор есть, и времени ждать, пока вы оправитесь естественным путем, у меня нет.
— Проблемы? — спросил Академик, первым определив, что что-то не так.
— Да. И решать их нужно очень быстро.
— А ты не нагнетаешь?
— Не думаю…
Появился официант с заказом, и камрады нехотя стали пить отрезвляющие микстуры.
— Ну что, лучше стало? — поинтересовался Дмитрий некоторое время спустя.
— Вполне… но лучше бы естественным манером.
— Тогда сваливаем отсюда. Это не слишком подходящее место для серьезных разговоров.
— К тебе?
— Нет, — секунду подумав, отказался Дмитрий. — Пойдем к тебе, Трип.
Подходя к дому Триплекса, все уже полностью протрезвели, по крайней мере уже никого не шатало, как на палубе речной лодки.
— В чем дело, Кентавр? — по старшинству спросил камрад-полковник Бзежинсон, когда они расположились вокруг стола, на котором из напитков был только крепкий кофе.
— Это связано со вчерашним разговором…
Глядя на недоумевающие лица товарищей, Дмитрий начал подробно рассказывать, о чем они вчера трепались по пьяному делу.
— Мы что, под колпаком? — чуть боязливо спросил Фрез.
— Пока нет… Я о самом разговоре. Сегодня я ходил к Ониксу…
— И?
— В общем, камрады, с нашими деньгами творится какая-то порнография…
— В смысле?
— В смысле, я подозреваю их полное отсутствие в общаке. Их нет.
— Как нет?! — почти хором вскрикнули присутствующие.
— Нет — значит нет.
— А где же они?
— А я откуда знаю? Потрачены.
— Куда?! Это же огромные деньги, а наши условия улучшились не настолько сильно, чтобы думать, что они истрачены на нас.
— Вот и я про что… А то и вовсе просто зажаты от нас.
— Кентавр, а ты, часом, нам тут сейчас не хвосты крутишь? — с подозрением спросил Академик.
— Боишься, что провоцирую?
— Есть такая поганая мыслишка, — кивнул Бзежинсон.
— Можешь не беспокоиться, я не провокатор. Под такое дело могли бы подписать более подходящую кандидатуру, менее представительную и более отдаленную от камрад-президента.
— Да кто вас знает… Может, пошел ты, чтобы смутить нас именно такими противоречивыми заявлениями?
— Я не провокатор, — настоял Дмитрий.
— Допустим. Чего ты от нас-то хочешь? — спросил Триплекс.
— Оникс раскручивает какую-то свою комбинацию, и, похоже, по ее завершении от нас мало что останется как от силы, которую мы собой сейчас представляем, а он соскочит.
— То есть?!
— То есть мы расходный материал. Он нас использует и выбросит…
На мгновение Кентавр замолчал, несколько удивленный собственными словами и тем, что он замыслил не против кого-нибудь, а против собственного брата. Все шло как-то очень легко, его словно несло течением. Он постарался осмыслить все, что с ним происходило, свои чувства, устремления. Но почему-то не получалось. На какой-то миг все же захотелось остановиться, но это желание было тут же снесено «волной», да так, что он о нем забыл напрочь и продолжил:
