Крейсер завертело, да так сильно, что людей припечатало бы к потолку, но ремни удержали их в креслах. Но от этого легче не стало. Кровь прилила к голове, в глазах потемнело, в ушах застучало, кто-то даже потерял сознание от свалившейся на них перегрузки… Но потом помаленьку отпустило, автоматическая система ориентации сработала и остановила беспорядочное вращение корабля, грозившее ему гибелью.
За это время, пока экипаж катался на «чертовых каруселях», к «Булаве» опасно приблизился линкор «Стек», явно готовясь дать сокрушительный залп. Экипаж пытался восстановить управление кораблем, но удалось ему это только частично, а значит, как-то минимизировать урон не получалось.
И «Стек» саданул со всей дури из всех своих пятидесяти семи орудий правого борта. Сначала «Булаву» отчихвостило стомиллиметровыми снарядами, шестью из девяти, потом с двухсекундной задержкой по корпусу прошлись двенадцать из восемнадцати болванок семьдесят пятого калибра, и дальше их буквально забросало болванками из пятидесяток.
— Ядрен батон… — только и смог выдохнуть Каин, впервые в жизни попавший под такой ураганный огонь. Аж дух захватило.
Сирены буквально сходили с ума, сигнализируя о повреждениях. Впрочем, хватило одного взгляда на схему, чтобы понять: от вооружения левого борта почти ничего не осталось. Все в хлам.
— Ригель! Ригель, это Болт, как слышно?! Куда пропали?!
— Ригель на связи, Болт… Извини, просто нас сейчас хорошо отделали…
— Я связался с Лягушкой!
— И как дела?
— Смотри сам!
О чудо?! Экран внешнего обзора работал после всего, что произошло, и даже более того — автоматическая система наведения продолжала держать заданный район.
Каин поначалу не увидел ничего особенного, все то же мельтешение самолетов, трассы зенитных пушек. Но потом заметил, что один из самолетов несется прямо на «Тесак» и зенитные орудия его не трогают, стало быть, опознают как своего. Значит, это и есть Лягушка…
«Что он задумал? — ужаснулся Иннокент. — В камикадзе решил записаться?!»
Но нет. Лягушка не относился к таким дуракам. Где-то за сотню метров от борта крейсера пилот катапультировался, а «протон» буквально влетел в пробоину. Секунда — и из нее вырвался сноп огня.
Истребители с обеих сторон, как по команде прекратив драку, бросились врассыпную со включением форсажа.
— Ну!
Казалось, взрыв самолета не причинил так уж много разрушений крейсеру и все было напрасно, но потом из борта «Тесака» вырвался еще один огненный шар, потом еще и еще, идя по поперечной линии от носа к корме у самого днища. А там, как помнил Иннокент, располагаются оружейные погреба, где хранятся ракеты, бомбы, снаряды для плазмодинамических пушек…
Произошли экстренные отстрелы поврежденных реакторов, спасая экипаж от неконтролируемой цепной реакции и ядерного взрыва. Но и это не помогло спасти корабль. Где-то на тридцатой секунде после атаки крейсера истребителем корабль разломился на три части, и третья, где хранилось топливо и стояли маршевые двигатели, рванула не хуже, чем от ядерного взрыва.
Волна огня поглотила оставшиеся обломки корабля и немногочисленные спасательные капсулы, разметав все совсем уж на мелкие клочки.
«Лягушка на своей спасательной капсуле должен был успеть отлететь достаточно далеко…» — с надеждой подумал Иннокент.
60
— Победа! — раздались возгласы в обоих командных пунктах.
— Еще нет, — остудил радостные чувства экипажа Каин Иннокент.
С гибелью «Тесака» бой действительно затих, сработал эффект вынутого стержня, коим всегда является флагман, а точнее адмирал. В бандитском сообществе этот эффект гибели главаря еще сильнее, чем в армии, где старшинство переходит к следующему по значимости.
Но, опомнившись, кто-то вполне мог взять командование Первым Флотом на себя и довести сражение до победного конца, став новым мятежным лидером. А этого допустить никак нельзя.
— Установить открытую связь, немедленно! — приказал Каин.
— Установлено…
— Говорит спецпредставитель Оникса камрад-полковник Иннокент, позывной Ригель! Я обращаюсь к командирам кораблей и экипажам Первого Флота республики Ассалт. Вы все допустили ошибку, пойдя на поводу у Кентавра, так не усугубляйте ее, прекратите бой.
Повторяю, я представитель Оникса и уполномочен говорить от имени камрад-президента. И я говорю: сложите оружие, прекратите сопротивление — и вам будет прощение. Ваш предводитель, втянувший вас в эту идиотскую авантюру, мертв, так что все дальнейшие волюнтаристские действия бессмысленны и губительны прежде всего для вас самих.
К тем, кто не проявит глупости хотя бы сейчас, Оникс проявит милосердие. Даю слово — слово Оникса. А его слово — закон. Решайте: покаяться и быть прощенными или же окончательно разорвать все связи.
Каин подумал, что Виктор Баренцев и впрямь простит им все грехи, даже самые тяжкие. Ему для исполнения Плана нужны корабли. Конечно, где-то в космосе болтаются еще почти два флота, но они без экипажей. И потом эти спрятанные ото всех глаз корабли предназначаются метрополиям, для их вооружения.
Невольно напросилась следующая по логике мысль: а зачем ему эти корабли, каков следующий пункт Плана? Косвенно ответить на этот вопрос могла только древняя поговорка: если есть ружье, то оно обязательно выстрелит. А уж в кого, думать не хотелось, да и не до отвлеченных дум сейчас. Новую, столь же бессмысленную бойню бы не допустить.
— Командир, — тихонько произнес Сулейн, кивая на радар. — Сизый…
Каин коротко кивнул. Корабли Третьего Флота двинулись к месту боя первых двух.
— Конечно, кто-то может не поверить мне или просто струсить, понимая, что нарубил достаточно дров, и ужаснувшись их количеству, — продолжил Каин. — И я даже признаю, возможность есть неплохая, а именно — Сизый… он уже идет сюда, и кто-то может решить, что это неплохой шанс и переметнуться к нему.
Но подумайте вот о чем. На какой край новой битвы поставит вас Сизый? Уж конечно не в резерв, пожалев вас и корабли. Именно так, он поставит вас на переднюю линию! И подумайте, подсчитайте, долго ли вы, потрепанные в только что прошедшем бою, продержитесь?
А потому я предлагаю вам шанс искупить свою вину и, доказав ошибочность своего прошлого шага, встать на сторону Оникса. Примите правую сторону, сторону камрад-президента!
— Не слушайте его! — вмешался в монолог Иннокента сам Сизый. — Все, что вам наплел этот Ригель, полная чушня! Скумекайте сами, ну на кой вы Ониксу, предавшие его?!
— Как и тебе, Сизый, не правда ли?! — встрял уже Иннокент. — Признайте ошибочность своих действий, выступите против Сизого вместе со мной, и Оникс вас простит!
— Идите ко мне, и вместе с вами я сброшу Оникса! Я тоже мятежник, а мятежник мятежника поймет лучше, чем предатель и преданный, не правда ли?!
