Барбара взглянула на «грязнулю» — проститутку из обычного борделя — с презрением и отвернулась.
— Она не понимает, — махнула на потасканную проститутку Альма, — ей все равно, перед кем ноги за полтинник раздвигать. А вот нам, тем, кто по индивидуальным контрактам сюда прилетел, побеспокоиться стоит. Как бы вместе с ними в одном борделе не оказаться.
— Да… — согласно закивала Барбара. — Этот нескончаемый поток мужиков не для нас… Иначе через месяц станем такими же коровами, как и они. Бр-р-р…
Барбару аж передернуло от отвращения.
— Значит, нужно найти новых, пусть и за меньшую плату.
— А ты таких знаешь?
— Есть пара кандидатур, — кивнула Альма. — Вот только чтобы их себе забрать и в чистоте остаться, придется в город одними из первых пойти.
Барбара кивнула.
— Только об этом больше никому. Я и тебе-то по старой дружбе сказала. А то разберут, глазом моргнуть не успеем.
— Я не дура, понимаю…
— Вот и договорились.
— А кто они?
— Доктора.
— Хорошо. Не думаю, что они такие же уроды, как остальные.
— Это точно. Образованные и все такое…
Успокоившись, Барбара перестала безостановочно курить, а может, просто сигареты кончились.
Прошло часа два, когда Альма привлекла внимание Барбары и сказала:
— Пора…
— Но там еще все горит…
— Можешь оставаться, — пожала плечами Альма. — Я пойду одна.
— Нет-нет, я иду!
На их уход никто не обратил внимания. Девушки часто уходили по нужде парами, опасаясь отходить в глубину чужой природы поодиночке. Мало ли какие тут звери водятся?
— Там уже все успокоились, — продолжала успокаивать Альма Барбару по дороге, когда они, делая широкий крюк, двигались к городу. — Быстренько доберемся до этих докторов… Они наверняка сейчас раненым помогают… устанут до чертиков. Так что нам не составит труда уговорить их себя принять… Ты только цену сильно не завышай.
— Конечно…
— Они ведь не абордажники, много не зарабатывают, хоть и не матросня, которая может позволить себе раз в неделю корову вроде той дуры, что тут остаться хочет.
Плетя еще какую-то успокоительную чепуху, Альма добралась до города и перебежками, сначала от казармы к казарме, а потом от дома к дому, стала продвигаться к центру, стараясь никому не попадаться на глаза.
— Не отставай…
К удивлению Альмы, дом Кентавра в побоище почти не пострадал.
— Послушай, Барбара, я тут заскочу на минутку, вещи только прихвачу кое-какие, ладно? Вот он, дом моего клиента, раз уж нас вынесло сюда…
— Да-да… — поспешно согласилась Барбара, трясясь от страха.
Конечно, есть такая поговорка, что проститутку одним известным мужским органом, коим детей делают, не испугать, но она группового изнасилования боялась страшно. А кругом мужики так и кишели, даже удивительно, что они еще ни на кого не наткнулись.
Барбара заскочила в дом Кентавра вслед за Альмой и плотно прикрыла дверь.
— Ты только поторопись!
— Конечно…
С этими словами Альма с размаху ударила Барбару по голове тяжелой салатницей. Оттащив безжизненное тело в спальню, она забросила его на кровать, а саму кровать подожгла. Убедившись, что пожар получится что надо, женщина спешно покинула дом Кентавра, из всех вещей прихватив с собой только косметичку…
До дома Хирурга она добралась без проблем, никому не попавшись на глаза, и легко проникла внутрь. Пиратский лекарь действительно отсутствовал. Альма очень надеялась, что доктор не погиб в этой бойне и сейчас оказывает помощь многочисленным раненым.
По его возвращении только утром следующего дня, Альме удалось без особого труда уговорить Хирурга оставить ее у себя до того, как с планеты можно будет убраться, посулив в том числе и серьезную скидку на услуги. Врачеватель особо не сопротивлялся, сказав, что не стоит его держать совсем уж за нищего, дескать, он теперь ни много ни мало главный врач самого камрад-президента, грохнулся в постель, даже не раздеваясь, и тут же уснул.
Альме пришлось потрудиться, чтобы освободить его от одежды и накрыть одеялом, изображая из себя благодарную жертву обстоятельств. Тут ей на глаза попался докторский саквояж.
— Так-так, значит, главврач самого камрад-президента…
62
— В итоге после боя в наличии остался неприкосновенным Третий Флот, — докладывал Иннокент Виктору Баренцеву через два дня после окончания гражданской войны. — В каком-то смысле нам нужно поблагодарить Сизого за то, что он остался в стороне от распри.
Оникс слабо улыбнулся. Он по-прежнему оставался в бункере, самом защищенном месте на планете.
От города мало что осталось. В лучшем случае сохранилось процентов двадцать зданий, в которых можно хоть как-то жить. Дом Каина тоже не уцелел. Кто-то бросил в него гранату, и он сгорел, как десятки других домов.
— Я приказал им вернуться к охране периметра звезды.
— Что по поводу остальных кораблей?
— После сражения уцелело тридцать три корабля. Четырнадцать из них в удовлетворительном состоянии, и я их также направил на дежурство. Остальные сильно пострадали. Семь — настолько, что их придется отправить на запчасти для ремонта остальных. Для этого нужен ваш приказ, камрад-президент…
— Я даю его… — кивнул Оникс. — Можете начинать прямо сегодня.
— Хорошо.
— Разведка… — обратился Оникс к другому члену кабинета силовых министров, в котором Иннокент стал министром обороны, до тех пор пока Виктор Баренцев окончательно не поправится и вновь не возьмет всю полноту власти в свои руки. — Что там конфедераты?
— У них явное оживление… Они, несомненно, знают о наших неурядицах. По последним данным, Флот Конфедерации приведен в повышенную боевую готовность.
— Плохо… Нам не удержать их, если они решатся на прорыв.
— Вот только им подобный шаг даже в этом случае дорого обойдется.
— Да, именно поэтому они все еще не напали, — согласился Оникс. — Мы хорошо покрошим их брандерами. Только большие жертвы останавливают их от немедленной атаки. Но рано или поздно они найдут брешь в нашей обороне. И, скорее всего, они сделают это рано, чем поздно… Продолжайте самое пристальное наблюдение за противником и докладывайте даже о самой незначительной активности…
— Есть.
— Тогда на этом все…
Министры пиратской республики стали расходиться, двинулся к выходу и Иннокент.
— Ригель, останься…
Каин удивился, но сел обратно на стул, с которого уже успел подняться. Оникс после часового совета сильно побледнел, так что вряд ли он мог выдержать еще одну сколько-нибудь продолжительную беседу. В соседней комнате дежурил доктор, готовый оказать необходимую медицинскую помощь.
