Форкс чудом ушел с перекрестного огня, который чуть было не превратил его истребитель в дуршлаг, и сам атаковал на крутом развороте, от которого на миг показалось, что кишки вывернутся наизнанку. Этой атакой он избавился от одного из преследователей, заставив того самого разбираться с ракетами.
Второй вел себя аккуратнее, и на мгновение Крису показалось что-то знакомым, но нет, разбираться было некогда, тем более что на открытой волне зазвучал голос командира:
– Отходим. Всем отход!
Краем глаза Форкс увидел, что на подмогу подоспела вторая волна истребителей и, ввязавшись в драку с подмогой, подошедшей к противнику, пробирается к колонне «сеспэнов», которые были уже у планеты и вот-вот должны были войти в атмосферу.
– Держись, «Дельфин», щас я его… – послышался голос Лагранжа, и в наушниках зазвучал дробный стук пушек.
Преследователь увернулся, и на минуту показалось, что он подбит, уж очень беспорядочным было его вращение.
«Не может быть!» – вскричал Крис. Он узнал этот обманный маневр. Его разработал Дастин Хоффман, позывной «Дракон».
– Я его сделал! – преждевременно обрадовался Руссо. – Нет, не сделал…
«Циклоп» действительно выровнял полет и поспешил на свой авианосец. Вслед за ним, чуть в сторону, заходя в борт, рванул Крис Форкс.
– Десятикратное увеличение.
Изображение подозрительного самолета увеличивалось рывками. Уже на «семерке» Крис понял, что не ошибся, перед ним был «Дракон». Именно такое изображение украшало шлем курсанта Дастина Хоффмана.
– Сдохни, гад, сдохни!!! – закричал вне себя от ярости Форкс, пуская машину в режим форсажа, и нажал на гашетки.
Снаряды длинной дорожкой ушли к цели, но самолет ненавистного врага, личного врага, легко уходил с линии огня. Через двадцать секунд лязгнули затворы.
А Крис, не обращая на это внимания, с криками «Сдохни, тварь!!!», все мчался вперед, словно собираясь идти на таран. Может быть, так оно и было. Чуть позже Форкс не сможет дать однозначного ответа на этот вопрос.
– Отход, «Дельфин», мать твою! Отход!!! – кричал командир эскадрильи майор Гастон.
– Так точно, сэр! – через силу выдавил Крис, едва расслышав командира, и с превеликой неохотой повернул обратно.
– Да что с тобой такое?!
– Простите, сэр, этого больше не повторится, – заверил его Крис.
– Ладно… – быстро остыл майор. Он знал, что в бою мозги некоторых пилотов иногда заклинивает, особенно у молодых, и они готовы даже пойти на гибель, чтобы добраться до противника и уничтожить его. Что ж, от этого никто не застрахован. – Ладно, у нас еще много дел.
– Да, сэр.
37
Форкс с трудом довел свой истребитель до авианосца, и не из-за повреждений, на этот раз обошлось без них, а из-за психического состояния. Он то впадал в ярость, снова готовый бросить машину в бой даже с пустыми картриджами, то успокаивался, поскольку понимал, что его враг уже давно находится на своем авианосце и долго не появится.
«С другой стороны, – подумал Крис, – если военная служба организована у них точно так же, как у нас, а мне что-то говорит, что дело обстоит именно так, то в следующем выходе он снова будет в бою, как и я. Если, конечно, командир меня не забракует из-за моей выходки…»
Криса даже затрясло от осознания того, что его могут не пустить в следующий выход, и он не сможет отомстить за свою неудачу на экзамене, перечеркнувшую все его мечты о зачислении в отряд «Крылатые львы».
– С тобой все в порядке? – озабоченно спросил его главный механик, когда самолет показался из шлюзовой камеры, и Крис стал вылезать из кабины самолета.
– Да, Бубба, все в норме…
– А то, может, успокоительного?
– Я что, псих?! – нервно рявкнул Форкс, но тут же понял, что именно психом он и выглядит со стороны, а потому примирительно сказал: – Все в норме, просто меня чуть не укокошили…
– Ладно, понимаю.
Бубба отвлекся от разговора с пилотом и вместе со своими технарями принялся осматривать самолет. Серьезных повреждений не оказалось, лишь несколько вмятин от касательных попаданий зенитных пулеметов атакованного «сеспэна».
– Здорово, напарник! – тут же перехватил эстафету у Буббы Лагранж Руссо. – Сбил кого-нибудь?!
«А действительно, засчитают мне этот „сеспэн“ или нет?» – только сейчас подумал Крис. Раньше все его мысли занимала возможность мщения. Он представлял, как располосует «циклоп» Хоффмана, разобьет его фонарь и расстреляет этого чертова ублюдка из пулеметов.
– Не знаю. Но вроде одного я заставил повернуть домой. Двигатель пробил, так что он бы просто не сел, если бы пошел на снижение.
– И я одного завернул тем же манером! – радостно поведал Руссо. – Саданул из всех пушек, и ракету вдобавок, и от этого челнока одни заклепки полетели!
– В смысле – взорвался?
– Увы… Но я ему вообще все двигатели перебил, так что он неуправляемым стал. На инерции дальше полетел!
– Тебе, скорее всего, запишут как победу. Можешь идти рисовать.
– Нет. Командир сказал, что рисовать или не рисовать значок будет определять комиссия после разбора полетов, который состоится после прекращения основных боев.
– Не повезло.
– Да. Интересно, что там сейчас происходит?
– Честно говоря, мне по барабану.
– Прям в «старичка» превратился, – усмехнулся Лагранж и умчался чесать языком с другими пилотами-новичками.
Но у тех, как заметил Крис, дела обстояли не слишком хорошо. Многих подбили, и у машин суетились бригады техников, быстро осматривающих самолеты в поисках повреждений, проверяющих их способность к дальнейшим полетам, так как на каждую из машин пришлось по два-три противника. Так что говорить о победах не имело смысла (один посадочный стол пустовал), они просто спасали свои жизни. И Руссо вернулся к своему самолету, так и не разделив в полной мере радость личной победы с друзьями. Пусть маленькой (подбить шаттл не считалось столь же великим делом, как самолет), но победы!
На обратном пути он остановился и добавил:
– Чуть не забыл, Крис: кажется, тебя атаковал один из наших…
«„Дракон“, конечно же», – подумал Форкс.
– …Кажется, это был… не помню имени, но на хвосте я заметил рисунок дракона… Но я отогнал.
– Спасибо, Лагранж.
– Да не за что.
– Но ты отпугнул ракетами еще кого-то, с изображением осьминога на хвосте.
«Ну, конечно, „Осьминог“ – одна из шестерок Хоффмана, – кивнул про себя Крис. – Пугливая собачонка, способная только лаять».
Руссо ушел, а Форкс снова стал мечтать о реванше, о том, как собьет эту выскочку. Воображение рисовало яркие картины боя. Но незаметно даже для самого Криса мысли перешли в несколько иное русло: он подумал о Дженнифер.
