– Внимание, замечено приближение противника… – доложил бортовой компьютер. – Малые метки…
– Сколько?
– Двести пятьдесят единиц.
– Проклятье… Полный вперед!
– Мы идем на пределе возможностей, сэр!
– Зенитные орудия к бою.
– Принято.
Заработали зенитки, но их количество было слишком мало, чтобы остановить надвигающуюся волну малых машин. Истребители противника налетели стаей и стали добивать еще работающие зенитки, чтобы они не сбили менее маневренные боты.
– Да кто это такие, и что им нужно?! – не выдержал полковник, разглядывая увеличенное изображение противника.
– Это абордаж…
– О, боги…
– Связист!
– Да, сэр?…
– Установите связь с флагманским кораблем союзников…
– Не получается, сэр! Большинство передатчиков срезано взрывами!
– А общая волна еще работает?
– Так точно, сэр! – радостно объявил оператор. – Включаю…
– Говорит старкрейсер «Спайсемин», обращаюсь к старкрейсеру «Нергал», к адмиралу Силаеву, прошу помощи, повторяю…
Но повторять не пришлось, буквально сразу же на дергающемся экране появилось лицо адмирала Силаева.
– Все-таки живые… – произнес он.
– Не совсем, адмирал… ГКП полностью уничтожен…
– Сочувствую…
– Спасибо, но сейчас я не об этом… нас берут на абордаж… Своими силами нам не справиться, требуется помощь!
– Вижу, генерал…
Хауэр понял, что Силаев соображает, чем бы помочь своему дальнему родственнику, и больше не мешал ему своими истеричными просьбами, терпеливо ожидая, когда тот что-нибудь придумает. Но как же это было трудно!
– Ну же, адмирал?! – все же не выдержал Хауэр.
– Есть один способ, Эндрю… ждите… помощь сейчас придет…
– Связь заглушена, сэр… – обиженно доложил связист.
– Черт!!!
– От флагмана союзников отделяются точки… – показал на радар полковник. – Их сотни…
– Что это?…
Увеличение показало, что это бортовая авиация и такие же жирные точки шаттлов.
– Они идут на контрабордаж… – сам же ответил на свой вопрос Хауэр.
81
Но помощь не успела, как ни спешила. Абордажные шаттлы противника стали липнуть на менее поврежденный борт «Спайсемина», через который было бы легче проникнуть в еще живые отсеки. Начали поступать доклады о внешних шумах.
– Вниманию экипажу! – заговорил по внутренней громкой связи генерал. – Корабль подвергся абордажу. Сформировать контрабордажные команды согласно расписанию!
Немногие уцелевшие камеры транслировали в ЗПК картинку того, что происходило на корабле. На судно сквозь круги вываливающихся бортов врывались огромные штурмовики, не встречая сопротивления, – команда не сумела достаточно быстро сформировать боевые группы, оно и понятно, это были не учения, да и противник внушал ужас, хотя никто из членов экипажа его и в глаза не видел.
Но вскоре все же завязались первые схватки между наспех сформированными контрабордажными группами. Они поджидали врага на трудных участках у лестниц или развязках поворотов, но и в этом случае матросы стояли недолго и, если не успевали убежать, уничтожались более опытным в абордажном бою противником. Потери были просто ужасающими, один штурмовик на десять-пятнадцать матросов.
Чуть лучше дела обстояли у бойцов из спецподразделения «Викинг», базирующегося на старкрейсере. Но и они, не имея реального боевого опыта сражения со столь грозным противником, также очень быстро гибли или отступали на следующие рубежи. В среднем соотношение потерь было два к пятнадцати. В общем, можно было сказать, что враг нес случайные потери.
Через пять минут после начала абордажа чужими, на правой стороне палубы завертелась карусель между малой авиацией противника и прибывшими самолетами союзников. После чего снова послышались глухие удары в борт старкрейсера, и поступили новые доклады.
– Вниманию экипажа! – снова заговорил Эндрю по общей связи. – На борт одновременно с противником проникают союзники. Повторяю, на корабле есть союзники, их можно опознать по черной броне, на одном плече шеврон с буквой «Ф», на другом – белый череп со скрещенными костями! Они наверняка будут представляться «флибустьерами»!
– Откуда вы знаете, как выглядят союзники? – с удивлением спросил Ноэль.
– Это долгая история, полковник… сейчас просто нет времени все объяснять.
– Конечно, сэр…
Завязались первые схватки между штурмовиками противника и союзниками. К облегчению Хауэра и остальных офицеров ЗКП, здесь дело обстояло гораздо лучше, и потери составили один к одному. Более того, кое-где «флибустьеры» одерживали верх, стоя до последнего… врага. Было видно, что это профессионалы своего дела, уже не раз участвующие в подобных схватках с врагом, набив на этом руку, не робея перед их ростом и подавляющей мощью.
О дверь что-то ударилось.
– Что это?!
– Без понятия… – ответил Эндрю. Камеры, которые должны были показывать коридор и вход в ЗКП, не работали или были уничтожены. – Но явно что-то нехорошее.
Так и оказалось. Сначала оплавился облицовочный пластик, обнажив раскрасневшуюся явно от сверхвысоких температур сталь. Потом этот уже побелевший овал стал искриться, и еще через минуту он буквально обвалился внутрь ЗКП.
Словно в страшном сне в помещение ворвалось несколько огромных туш.
«Они еще больше, чем я думал», – отметил про себя Хауэр.
В следующую секунду один из штурмовиков выдал короткую очередь из своего автомата с огромным стволом, подстрелив одного из лейтенантов, который зачем-то вскочил на ноги. Тело оператора буквально разорвало пополам. После этого штурмовик что-то произнес на своем языке.
– Что? – осмелился переспросить Хауэр. – Я не знаю вашего языка.
Сообразив, что его не понимают, главный из захватчиков нажал какую-то кнопочку на руке, и из крохотного динамика зазвучала запись:
– Вы захвачены в плен! Не сопротивляться, иначе будете уничтожены. Следуйте за нами.
С окончанием записи штурмовики распределили между собой пленников и, схватив их за одежду, стали выводить из ЗКП. Эндрю не сопротивлялся и послушно бежал, все равно вырваться из мертвой хватки было просто невозможно. Хауэр понял, что их ведут к борту корабля, чтобы посадить на шаттл и отвезти своему начальству.
Неожиданно первая группа на повороте встретилась с кем-то из защитников корабля. Произошла быстрая перестрелка, по ее интенсивности и результатам – пять мертвых штурмовиков чужих, – он понял, что захватчики встретились не с кем иным, как с «флибустьерами».
