– Еще немного и они нас прорвут, – заметил на этот раз Зуб.
– Вижу, – кивнул Флокхарт, – и для тебя есть работа. Готов?
– Всегда готов.
– Тогда разворачивай кавалерию, выйдешь через замыкающую фалангу Рудала и как только вонючки совершат новый обстрел, выскочишь и пройдешься по янычарам.
– Понял.
– Тогда давай…
Капитан развернул кавалерию и как только Мартин сделал отмашку, после того как очередная группа степняков обстреляла солдат из луков, всадники пошли в атаку сквозь образованный проход по команде Рудала.
Набирая скорость кавалерия по широкой дуге огибала каре с правого фланга выходя на боевой заход. Степняки поняли что задумал их враг и пустили своих всадников наперерез, но было слишком поздно. Кавалерия врубилась в массу янычар, насаживая их на пики и рубя мечами.
Кочевники подоспели лишь к моменту выхода кавалерии из массы степной пехоты. И тут завязалась новая схватка, где кочевники имели преимущество из-за собственной маневренности и потери хода тяжелыми кавалеристами наемников и сандорских рыцарей.
– Безухий, помоги им вырваться из этой массы!
– Хорошо.
Стрелки переключили все свое внимание с янычар на всадников кочевников и только благодаря этому им удалось оторваться и не без потерь вернуться в каре. Но дело было сделано. Янычары потеряв треть убитыми и ранеными стали отступать. И солдаты наконец сделали то к чему так стремились – вступили в стан степняков.
Каре под постоянным обстрелом и нападениями со всех сторон пошло по стану валя палатки кочевников, ломая и поджигая их имущество, разбивая котлы и смешивая с землей их продовольственные припасы. Особенно большие запасы обливались маслом и поджигались. Каре шло от одного стана к другому оставляя после себя лишь разрушения.
Кочевники наконец осознали чего именно добивается их враг и многие отряды поспешили к своим станам спасать имущество награбленное по пути к городу, что позволило каре двигаться еще быстрее.
– Мы прошли больше половины их лагеря! – доложил Глазастый.
Мартин кивнул. Он добился того, чего хотел, уничтожил большую часть припасов, а солдат как известно на голодный желудок воевать не будет. Дальнейшее продвижение бессмысленно.
– Возвращаемся, – приказал он. – Теперь они действительно уйдут.
Завершив разгром самого большого лагеря в стане, запалив все их продовольственные припасы, каре повернуло к городу. Еще издали было видно что люди на стенах радуются, они тоже поняли что это полная победа.
54
Так и оказалось. Уже к вечеру первые отряды потянулись на юг, а к утру и вовсе перед городом никого не оказалось, лишь только трупы людей и лошадей. В поле тут же поспешили команды для сбора трофеев, а за ними и похоронные группы из пленных янычар. Их заставили рыть могилы куда и свалили всех погибших врагов.
Потери отряда вышедшего за стены составили чуть больше шестисот человек, и это была победа, особенно если учесть сколько за этот выход потеряли кочевники – больше трех тысяч убитыми. Потери легиона Флокхарта не превысили и полусотни.
– То, что вы сотворили – чудо, – вынужден был признать Питецци Полотторо, на радостях позабыв о своих неприязненных чувствах к наемнику. – Думаю, после такой оплеухи вонючки не скоро вернутся. Я лично отпишу Его Величеству о вашей доблести.
– Благодарю сэр.
– Говорите граф, – усмехнулся генерал-герцог, – я же вижу вы так и маетесь, хотя не уверен что мне это понравится.
Присутствующая знать вежливо похихикала и уставилась на Флокхарта.
– Я просто хочу сказать сэр, почему бы нам не сделать так чтобы степняки вообще больше не приходили в провинцию Ваддор и уж тем более и близко не приближались к городу?
– Вы думаете граф, за мы это не пытались осуществить? Пытались и еще как. Раньше, каждые два три года большая армия уходила в степь и била кочевые племена, но это давало лишь временную передышку. Потом они приходили вновь. Я ожидаю, что Его Величество после того, что случилось, в следующем году предпримет еще один поход устрашения и возмездия.
– Ясно сэр… в итоге произойдет очередное перераспределение сфер влияния и силы и новые вожди вновь пойдут на штурм Ваддора.
Речи наемника задели всех за живое, и в зале повисла гнетущая тишина. Все поняли, что их действия всего лишь полумеры, притом не самые эффективные.
– У вас есть какое-то предложение по этому поводу граф? – после долгого молчания спросил герцог Полотторо. – Может поделитесь с неразумными?..
– Увы сэр, в данный момент я не могу этого сделать.
– Почему же?
– У меня только общие наброски. Я здесь без недели месяц и мне требует получше изучить политическую обстановку в Великой Степи между племенами.
Раздались вздохи удивления, дамы переглядываясь между собой, о чем-то зашептались. Мужчины нахмурились, о том чтобы изучать политическую обстановку между вонючками они никогда не задумывались. Ведь политика удел цивилизованных людей, а не грязных варваров.
Положение спас шум на главной площади и ведущей к ней центральной улице именуемую проспектом.
– Что это такое?
– Ах да, местная забава, День возмездия…
Мартин продолжал стоять с непонимающим выражением лица и герцог вновь приняв благодушное выражение принялся объяснять:
– Люди за время осады натерпелись страху граф, и чтобы их как-то привести в чувство, мы проводим День возмездия. Сейчас пленных от самых ворот в которые они так стремились прорваться во время штурма проведут по проспекту к площади куда они также стремились попасть и горожане будут забрасывать их камнями.
– А что потом?
– А потом их обезглавят, – улыбнулся Питецци Полотторо. – В этот раз, благодаря вашим смелым действиям пленных особенно много.
– Сколько?
– Чуть меньше тысячи…
Гости герцога с ним во главе вышли на обширный балкон его дома и стали наблюдать за действом. От южных ворот действительно под охраной солдат потянулась толпа связанных между собою пленников. Горожане поднимая невообразимый крик ругани, действительно стали забрасывать пленников кто чем: битым кирпичом, палками, объедками, лошадиным и ослиным калом, просто плевались…
– Раньше бывало до площади никто не доходил, забивали насмерть, но раньше как я уже говорил и пленников не так много было, не больше сотни, – продолжал пояснять местные обычаи Питецци Полотторо. – А сейчас до площади не особо пострадав дойдут…
– Неужели их нельзя использовать как-то по-другому, кроме как казнить на потеху публики?
– А как? Рабства у нас нет, да и какие рабы из кочевников и янычар. Морока только одна. Раньше мы пытались использовать их как рабочую силу наряду с преступниками, чтобы искупили работой свои грехи, но ведь бегут сволочи, на охрану бросаются…
