Он поклонился и твердым шагом направился к своему коню. Мимо
прогрохотала карета герцогини. Взвыв в бессильной ярости, д’Артаньян совершил
единственный подвиг, на какой был способен – вонзил обломок клинка в ногу
одного из стоявших над ним горожан.
На него вновь обрушился град ударов – хорошо еще, что врагов
было слишком много, и они мешали друг другу, размахивая своим импровизированным
оружием. Тем не менее д’Артаньян понял, что все в это может кончиться весьма
печально, – но ничего не мог поделать.
Женский голос раздался, казалось, над самой его головой:
– Рошфор, быстрее, они же его убьют!
Сквозь заливавшую глаза кровь д’Артаньян все же разглядел,
как дворянин в фиолетовом одним прыжком перемахнул через перила галереи.
Взлетела сверкающая шпага, нанеся плашмя несколько глухих ударов по спинам и
головам.
Вокруг лежавшего в пыли д’Артаньяна моментально стало пусто.
Из последних сил приподнявшись на локте, он увидел, что обращенные в бегство
враги сгрудились у ворот. Они выкрикивали в адрес Рошфора ругательства, грозили
кулаками, но ни один не рисковал броситься первым.
– Дева Мария и все ее ангелы! – яростно воскликнул
пузатый человек в черном камзоле, выглядевший зажиточным горожанином. –
Пора показать этим дворянчикам, что им не все позволено! Пуэн-Мари, Жак, бегите
за арбалетами! Надо сделать из этого молодчика добрую подушечку для булавок!
По толпе прошел глухой одобрительный ропот. Из своего
неудобного положения д’Артаньян тем не менее рассмотрел, что лицо Рошфора и его
не сулившая ничего доброго улыбка казались высеченными из куска льда.
Не двинувшись с места, небрежно вложив шпагу в ножны,
черноволосый дворянин громко произнес:
– Эй вы, у ворот! А ну-ка, назад! Прежде чем бросаться
на человека, не мешает поинтересоваться его именем… Я – граф Рошфор, конюший
его высокопреосвященства кардинала. Я всегда выполняю свои обещания… а потому
не заставляйте меня поклясться, что я подожгу ваш городишко с четырех концов…
Его слова оказали прямо-таки магическое воздействие на толпу
разъяренных горожан: едва прозвучало упоминание о кардинале, сжатые кулаки
разжались, на смену злости пришел испуг, даже д’Артаньяну, чье сознание туманилось
из-за потери крови, стало ясно, что быстротечная кампания бесповоротно
проиграна жителями Менга. Еще несколько мгновений – и толстяк, намеревавшийся
послать за арбалетами, с самым униженным видом приблизился к Рошфору, бормоча
что-то насчет трагической ошибки и еще о том, что его неправильно поняли, что
он был и остается вернейшим слугой его высокопреосвященства кардинала Ришелье…
– Не сомневаюсь, – небрежно отмахнулся
Рошфор. – Что же, избавьте меня от вашего общества, милейший, и прихватите
с собой свою свору… Эй вы! Живо перенесите молодого человека в дом! Лекаря,
быстро! Найдется в этом городишке хоть один эскулап, которому можно доверить не
лошадь, а человека? Ну, так что же вы стоите?
Его приказания исполнялись с поразительной быстротой. Кто-то
опрометью кинулся за лекарем, слуги проворно подхватили д’Артаньяна и внесли в
обеденную залу, где, сняв с юноши куртку, уложили на широкую скамью. Любопытных
следом набилось столько, что в окнах померк свет.
– Как вы себя чувствуете? – спросил Рошфор, склонившись
над гасконцем.
– Благодарю вас, все в порядке, – браво ответил
д’Артаньян, хотя готов был вот-вот потерять сознание. – Наклонитесь ближе…
Рошфор, вам не следует ехать по Амьенской дороге…
Рошфор, моментально выпрямившись, громко распорядился:
– А ну-ка, все, кому не хочется висеть на воротах, вон
отсюда!
Послышался шум и треск – присутствующие так спешили покинуть
помещение, отталкивая один другого, что едва не вывернули дверные косяки. Когда
они остались с глазу на глаз, Рошфор вновь наклонился над д’Артаньяном, меряя
его проницательным взглядом:
– Что вы говорили об Амьенской дороге?
– Вам не следует по ней ехать, – слабым голосом
произнес д’Артаньян, силясь не потерять сознания раньше времени. – Вас там
будут поджидать четверо наемников с мушкетами.
– Всего четверо? – губы Рошфора исказила хищная
улыбка. – Ну, это не так страшно… В любом случае спасибо, юноша. Как
выражались древние, кто предупрежден – тот вооружен. Откуда вы это узнали?
– Случайно услышал, – ответил д’Артаньян.
– Вот как? – Рошфор прищурился. – Не от
господ ли мушкетеров?
– Я не шпион, – сумрачно произнес
д’Артаньян. – Я попросту решил вас предупредить, как дворянин дворянина.
– Ну что же, это делает вам честь, – сказал
Рошфор, по-прежнему меряя юношу испытующим взглядом. – Вы, надо полагать,
кардиналист?
– Я всего-навсего бедный гасконский дворянин,
пустившийся за фортуной в Париж, – в сердцах сказал д’Артаньян. – В
нашей глуши, собственно, нет ни роялистов, ни кардиналистов… хотя и до нас,
конечно, доходят кое-какие известия о жизни в столице…
– Судя по выговору, вы, должно быть, из Дакса или По?
– Из Тарба, мое имя – д’Артаньян.
– В Тарбе и его окрестностях, насколько мне известно,
обитает несколько ветвей рода д’Артаньянов. К которой их них вы имеете честь
принадлежать?
– Я сын того д’Артаньяна, что участвовал в войнах за
веру вместе с великим королем Генрихом, отцом нашего нынешнего короля, –
ответил д’Артаньян, гордо выпрямившись, насколько это возможно для человека,
лежащего на грубо сколоченной скамье в самой беспомощной позе.
– Это достойный дворянин… – сказал Рошфор в
некоторой задумчивости. – Значит, вы пустились за фортуной…
– Если вы усматриваете в этом нечто достойное насмешки,
я готов вам доказать… – слабым голосом, но решительно произнес д’Артаньян.
– Ну полно, полно! – успокоил его Рошфор. –
Должен вам заметить, что вы, не будучи ни роялистом, ни кардиналистом, тем не
менее ухитрились впутаться в нешуточные игры…
– Таково уж гасконское везение, – сказал
д’Артаньян как мог беззаботнее. – Мы не бежим от опасностей, они нас
находят сами…
– Боюсь, опасность сильнее, чем вам представляется. Вы
чересчур рьяно выступили на стороне одних против других…
– Черт меня раздери! – воскликнул
д’Артаньян. – Я и намерения не имел…
– Увы, судьба мало считается с нашими
намерениями, – с легкой усмешкой сказал Рошфор. – Боюсь, вы, сами
того не осознавая, приобрели могущественных врагов… но так уж устроена жизнь,
что порой, обретая врагов, тем самым обретаешь и друзей…
– Врагов я уже видел, – сказал д’Артаньян. –
А вот друзей что-то не успел заметить…
– Вот как? По-моему, вы вправе считать своим другом
человека, которого предупредили о засаде…
– Быть может…
– Черт побери, д’Артаньян, неужели вы считаете меня
настолько неблагодарным?
