– Вам не понять, старый вы пень!
"Быть может, он и старый пень, – подумал
д’Артаньян, – но нельзя отрицать, что рассуждает он здраво, хоть и
галантерейщик, а на деле наделен нешуточной житейской мудростью…"
Герцогиня де Шеврез! Вот оно что! Молодая супруга пожилого
сановника, предоставившего ей полную свободу, придворная дама и наперсница
королевы Франции Анны Австрийской, ее поверенная во всех интригах, направленных
главным образом против кардинала, особа огненного темперамента, менявшая
любовников, как перчатки… Очаровательная, бесстыдная и решительная Мари де
Шеврез де Роган-Монбазон, она же – скромная белошвейка Мари Мишон… Боже мой,
куда это вас ненароком занесло, д’Артаньян? Да черт побери, на самые верхи!
Разговор в гостиной тем временем продолжался.
– Вы знаете, Констанция, – смиренно продолжал г-н
Бонасье, – я, честное слово, был бы рад, заведи вы себе попросту
любовника…
– Да неужели?
– Да, так уж выходит… Дело, в конце концов, житейское.
Мало ли в Париже рогоносцев? Конечно, мне не доставило бы особенного
удовольствия, заведи вы любовника и украдкой бегай к нему… но, черт меня
побери, есть же разница между словами "страдать" и
"бояться"! Знай я, что ваши отлучки вызваны исключительно любовными
делишками, я отчаянно страдал бы – но и только! И только! Теперь же я боюсь!
Ежедневно и еженощно! Боюсь разносить эти ваши письма, ходить по вашим
поручениям, шарахаться от гвардейцев кардинала и сыщиков… Господи ты боже мой,
кардинал умен и хитер, он обязательно расправится и с этим заговором…
– Молчите, жалкий вы человек!
– Жалкий, вот именно… Но я буду еще более жалким, если
окажусь в тюрьме, а то и на плахе. Вам легче, вы как-никак женщина, зато я
изопью свою чашу до дна… Кто будет церемониться с галантерейщиком? Есть разница
меж монастырем и плахой…
– Судьба с вами сыграла злую шутку, – преспокойно
ответила его супруга. – Вам бы женщиной родиться, трусливой бабой…
– Предпочитаю быть трусливой бабой, нежели мертвым
героем! Уж если и знатные господа роняли голову на виселице или оказывались в
Бастилии…
– Не тряситесь вы так!
– Легко сказать!
– Иными словами, вы не пойдете относить письмо?
– Вот именно, не пойду! – ответил галантерейщик с
неожиданным упорством. – Довольно с меня этих поручений! А если там, на
улице Кассет, уже ждет засада? Если вашего Арамиса уже отвели в Бастилию, чтобы
не впутывался в заговоры?
– Жалкий вы трус! Собирайтесь немедленно!
– Увольте!
– Как вы смеете?
– Смею, сударыня, смею! Уж не посетуйте, но жизнь и
свобода мне дороги, и потом, я слишком стар и слаб, чтобы вытерпеть все эти
ужасы вроде испанского сапога или дыбы… Да меня и простой удар хлыстом приведет
в ужас! Поручайте отныне все это кому-нибудь другому!
– Итак, вы отказываетесь?
– Бесповоротно! – воскликнул г-н Бонасье с той
смелостью, которую человеку вроде него придает лишь панический страх. –
Отныне я вам не помощник в этих делах! Найдите себе другого посыльного! Лопнуло
мое терпение!
– Ах, вот как? – вкрадчиво произнесла прекрасная
Констанция. – И вы полагаете, что я прямо сейчас примусь искать надежного
посыльного? Где же мне его найти впопыхах?
– А это уж ваша забота!
– Письмо должно быть доставлено немедленно!
– А это уж ваша забота! – отрезал расхрабрившийся
Бонасье.
– За этим стоит сама королева!
– А это уж ваша забота!
– Вы понимаете, что я не могу подвести ее величество?
– А это уж ваша забота!
– Хорошо, – произнесла красавица тоном, не
сулившим ничего хорошего тому, кто навлек на себя ее гнев. – Вы, стало
быть, сударь, боитесь Бастилии…
– Как любой здравомыслящий человек.
– Прекрасно. В таком случае вы там окажетесь нынче же!
Прямо сегодня! Еще до ночи!
– Не шутите так…
– А кто вам сказал, несчастный, что я шучу? Я настроена
самым решительным образом. Дражайший господин Бонасье, мой незадачливый супруг,
у вас попросту нет обратной дороги! Вы ввязались в игру, где дорога ведет
исключительно в одном направлении…
– Я не ввязывался, благодарю покорно! Вы меня вовлекли…
– Да какая разница? В любом случае нет обратной дороги.
Теперь вы не можете отказаться. Вы посвящены во многие секреты, чересчур
опасные для их обладателей. Либо станете выполнять мои поручения по-прежнему,
либо…
– Либо – что?
– Либо я распахну окно и крикну дозор. А когда появится
стража, я именем королевы прикажу отвести вас в Бастилию, которой вы так
боитесь. И не сомневайтесь, вы задержитесь там надолго… Или вы сомневаетесь,
что я это сделаю? Зря…
Д’Артаньяну почудился шорох разворачиваемой бумаги. Какое-то
время стояла напряженная тишина, потом послышался унылый голос галантерейщика,
чей приступ решимости, судя по всему, прошел:
– Пожалуй, вы это сделаете…
– Без всяких "пожалуй"! Ну что вы решили?
Кардинал, вполне вероятно, попросту не успеет заточить вас в Бастилию – ни вас,
ни кого-то еще. А я… я немедленно приведу в исполнение угрозу. Выбирайте,
любезный муженек, между угрозой проблематичной и вполне весомой…
Послышался шумный вздох:
– Констанция, вы не оставляете мне выбора…
– Конечно, не оставляю. У вас есть только один выход.
Немедленно отправляйтесь на улицу Кассет, к господину Арамису!
– Ну хорошо, хорошо… Дайте только выпить стакан воды, я
совсем разбит, того и гляди удар хватит…
– Быстро пейте вашу воду – и в дорогу!
Звякнуло стекло – судя по звукам, руки у галантерейщика
отчаянно тряслись так, что горлышко графина немилосердно колотилось о край
стакана…
Д’Артаньян, нимало не колеблясь более, быстренько уложил
назад дощечки паркета, притоптал их сапогами, чтобы легли ровно на прежнее
место, надел перевязь со шпагой, сунул за пояс кинжал, нахлобучил шляпу и
кинулся вниз по лестнице, совершенно не рассуждая, – события увлекали его,
словно могучий морской отлив, уносящий в океанские просторы неосторожного
пловца…
Оказавшись во дворе, он придал себе безразличный вид и,
прислонившись к каменному столбу ворот, принялся поправлять свой наряд с
тщанием гвардейского щеголя, направлявшегося искать светских увеселений.
Вскоре показался г-н Бонасье, этакая аллегория Удрученности.
Как ни в чем не бывало д’Артаньян воскликнул, словно бы невзначай заступив
почтенному галантерейщику дорогу:
– Ба, что я вижу, любезный господин Бонасье! Вы тоже
куда-то собрались со двора? Вот уж чего я не в состоянии понять! К вам в кои-то
веки, оторвавшись от дворцовых забот, заглянула очаровательная женушка – а вы
припустили вон из дома, вместо того чтобы с пользой провести время самым
приятным образом… Право, у вас в жилах не кровь, а водица!
