– Говоря откровенно, ничуточки, – сказал
д’Артаньян. – Знаете, я тоже неплохой охотник, и с собаками возился никак
не меньше Сына Франции… Всего-навсего в ведре с водой окажется не один щенок, а
три…
– Я вами очарована, милый мой! – воскликнула
герцогиня, звонко расцеловав его. – Давненько не встречала энергичных
молодых людей, понимающих меня с полуслова… Все дело в том, что вы из провинции
– столичные отпрыски знатных семей подернуты жирком, а людям вроде вас
приходится карабкаться с самого низа… – Она грациозно вскочила с постели,
подошла к окну и посмотрела на посветлевший краешек неба. – Быстрее
одевайтесь, Арамис, скоро рассвет, а вам еще предстоит сопровождать этого
английского потаскуна…
– Вот кстати, – сказал д’Артаньян, встав и
принявшись разыскивать свои штаны. – А ему вы какое место отводите? Ведь
как только королева останется молодой очаровательной вдовой, он примчится…
– Арамис, – с мягким укором сказала
герцогиня. – Неужели вы думаете, что я не приняла во внимание эту
безделицу? Конечно же, примчится. Но в том-то и соль, что в Лувр ему придется
пробираться столь же тайным образом – ну, а в следующий раз с ним может произойти
одна из тех трагических случайностей, на которые так богаты ночные парижские
улицы… Или вы любите англичан?
– Терпеть их не могу, – сказал д’Артаньян чистую
правду. – Француз я, в конце концов, или нет?
Глава 4
Королева Франции щедра на подарки, но ее любовник ей мало
уступает
Одевшись полностью, д’Артаньян озаботился надвинуть шляпу
как можно ниже, так, чтобы скрывала лицо, – в коридорах уже самую чуточку
посветлело, и Констанция могла его наконец узнать с самыми роковыми для
гасконца последствиями.
Хорошо еще, что ни она, ни герцогиня не стали их провожать в
обратный путь, – герцогиня могла заговорить с д’Артаньяном, пришлось бы
отвечать, и голос опять-таки мог показаться Констанции знакомым… Обе дамы
проводили трех одетых в мушкетерские плащи мужчин той же длинной и запутанной
дорогой по коридорам и лестницам Лувра до охранявшейся караулом калитки. Там
компания разделилась – дамы остались во дворце, а мужчины, беспрепятственно
выпущенные мушкетерским караулом, пошли той же дорогой, какой пришли. Небо над
островерхими крышами уже заметно приобрело темно-синий оттенок, сменивший
ночную тьму. Вот-вот должен был зарозоветь восточный краешек неба, стояла
покойная тишина, только временами нарушавшаяся шагами гуляк, возвращавшихся
домой после веселой ночи.
Д’Артаньян украдкой наблюдал за герцогом Бекингэмом – того
явственно распирала не только радость, но и неудержимое желание похвастаться
одержанной победой перед спутниками. Все мужчины в этом отношении одинаковы,
кроме разве что евнухов. К тому же д’Артаньян, сам отнюдь не безгрешный,
великодушно признавал за герцогом, даром что англичанином, право на похвальбу:
не каждому выпадает провести бурную ночь с молодой, очаровательной королевой,
наградив сумрачное чело монарха двумя украшениями, которые обычно видны всему
свету, исключая того, кто их носит…
Кроме того, д’Артаньяна крайне интриговало и другое: он
давно уже заметил, что герцог скрывает под мушкетерским плащом небольшой ящичек
из полированного дерева с наведенным золотом французским королевским гербом на
крышке. То же любопытство, несомненно, испытывал и третий их спутник,
мимолетный любовник Констанции, – он то и дело бросал на ящичек самые
недвусмысленные взгляды, но, как человек от герцога зависимый, опасался задать
неделикатный вопрос.
Д’Артаньян, находившийся в лучшем положении, в конце концов
не выдержал:
– Милорд…
Бекингэм живо повернулся к нему:
– Вы меня узнали?
– Кто же в Париже не узнает самого изящного кавалера
Англии? – сказал д’Артаньян, решив, что в интересах дела можно даже
сделать комплимент не кому-нибудь, а проклятому англичанину.
Комплимент этот упал на подготовленную почву: Бекингэм
остановился (они как раз шли по Новому мосту) и с превеликой готовностью
поддержал разговор:
– Быть может, вы, шевалье, знаете и суть моего визита в
Лувр?
– Ну разумеется, милорд, – сказал д’Артаньян с
легким поклоном. – Примите мои искренние поздравления. Французы, черт
побери, умеют должным образом ценить отвагу влюбленных и одержанные ими победы!
Вы же, как ни прискорбно это признать, одним махом обошли всех повес нашего
королевства – ваших достижений нам уже не превзойти. Это, конечно, немного
прискорбно, но, как я уже говорил, мы умеем ценить славные победы!
Лесть всегда оказывала отравляющее действие и на людей
гораздо умнее Бекингэма – что уж говорить о герцоге, который прямо-таки
расцвел, напыжился самым глупым образом и величественно произнес, стоя у перил
и гордо взирая на озаренные восходящим солнцем парижские крыши:
– Благодарю вас, шевалье. Что скрывать, победа во всех
отношениях славная, тут вы угодили в самую точку, любезный…
– Арамис, – подсказал его спутник, давно уже
прислушивавшийся к голосу д’Артаньяна с неусыпным вниманием.
– Вот именно, Арамис. По-моему, я имею право гордиться?
– Безусловно, – поклонился д’Артаньян.
– Вы спрашиваете, что это за ящичек? – не выдержал
герцог, хотя д’Артаньян ничегошеньки не спросил. – Ваша королева –
восхитительная во всех отношениях женщина. Ей угодно было преподнести мне в
качестве залога любви эту безделицу…
Он высвободил ящичек из-под плаща и поднял крышку. В лучах
восходящего солнца засверкали радужным сиянием великолепные алмазные подвески,
прикрепленные к шелковым лентам, связанным узлом и украшенным золотой бахромой.
Это новомодное женское украшение, носившееся на плече, так и называлось
по-немецки, откуда пошла мода: Achsel-Band
[26]
, а по-французски
– аксельбант.
– Великолепные камни! – воскликнул рослый
англичанин, беззастенчиво заглядывая через плечо д’Артаньяна, – и
последний с ним мысленно согласился.
– Без сомнения, – самодовольно произнес
Бекингэм. – Украшение это подарил ее величеству августейший супруг, но
повелительница моего сердца нашла этим алмазам лучшее применение… Не правда ли,
они прекрасны вдвойне – еще и оттого, что являются залогом любви королевы
Франции к ее верному рыцарю…
– Безусловно, милорд, – поддакнул англичанин. И
вдруг воскликнул, глядя на д’Артаньяна, шляпа которого нечаянно сбилась на
затылок. – Так это вы – Арамис?
– Я, – скромно сказал д’Артаньян, видя, что узнан.
– Черт возьми, как я вам благодарен!
– Вы знакомы? – изумился герцог.
– О да! Шевалье Арамис оказал мне неоценимую услугу,
он, без преувеличения, спас мне жизнь…
– Какие пустяки, – сказал д’Артаньян. – Кучка
трусливых мерзавцев, для которых было достаточно одного вида обнаженной шпаги…
