Те, кто выполнил все упражнения на отлично, достали из кармашка пояса гранату и также по приказу своего сотника бросили уже ручную фанату в незаметные сверху ямки в двадцати метрах от солдат диаметром два метра. Гранаты не взорвались, потому как никто не активировал их, тем не менее, лишь половина из брошенных свалилась в выемки.
— Ублюдки! Легче было переписать тех, кто не напортачил! — ругался сотник, переписывая в свой блокнот всех неудачников в количестве сорока с лишним человек — претендентов на голодный сон, когда, наконец, заметил чужое присутствие.
— Сотня! Стройся! Равняйся! Смирно!
Солдаты с похвальной быстротой построились в три идеально ровные шеренги.
Сотник взбежал на холм.
— Добрый вечер, Командор…
— Здравствуй, Гром.
— Не ожидал вас сегодня увидеть…
— А что так?
— Они вооружены… как бы чего не вышло…
— Не выйдет. Ты же еще жив…
Морфеус не смог удержаться от того, чтобы не посмеяться.
— Ладно… какие они показывают результаты?
— Нормальные, Командор, — пожал плечами Гром. — Если вы о деле…
— О деле, — подтвердил Кэрби.
— Два десятка человек из своей Хромой сотни я выделить могу. Снайперы. Не подведут. Думаю, в других сотнях такие же результаты.
— Этого достаточно, — кивнул Морфеус, подсчитав, сколько у него под началом будет солдат, подготовленных, с точки зрения сотников, идеально. Выходило, что вполне достаточно для его весьма авантюрной задумки.
Морфеус погрузился в раздумья. Вообще-то он хотел все сделать завтра, провести окончательную выборку бойцов, которым предстоит участвовать в абордаже лайнера, но, взглянув на ровный строй солдат, понял, что на столько его терпения не хватит. Чем ближе становился момент его величия, тем меньше терпения и выдержки у него оставалось. Кэрби понимал, что это недостойно императора, но ничего не мог с собой поделать.
Тем более, что лучше появиться в заданном районе космоса, там, где выходят из прыжка корабли, в том числе и интересующий Морфеуса пассажирский круизный лайнер «Саллимания», на день раньше, чем на день позже.
Лайнер еще необходимо заставить остаться в районе, не дать ему уйти тут же в очередной прыжок к своей цели. Для чего «Эллину» нужно распространить сигнал бедствия, чтобы он успел покрыть весь район, а значит, быть услышанным жертвой. Лайнеру волей-неволей придется задержаться и прийти на помощь к терпящему бедствие грузовику.
Так что чем раньше — тем лучше.
— Ладно. Больше я ждать не могу, время не терпит. Проведу отбор прямо сейчас. Веди своих людей в лагерь, Гром…
— Есть, Командор… но они с оружием…
— Они и нужны мне с оружием, Гром. Проверь стволы и веди ко мне.
— Понял.
Когда Гром убежал отдавать необходимые приказания, Морфеус связался с остальными сотниками по рации и отдал им тот же приказ, что и Грому, — вести людей в лагерь на смотр.
54
— Приготовить оружие к осмотру! — сбежав с холма, закричал сотник Гром.
Рон, вскинув с плеча автомат, как и приказано, приготовил его к осмотру, зажав на вытянутых руках. Сотник начал проверять оружие, требуя, чтобы солдат вынул магазин и освободил его от патронов и под — ствольных гранат, разобрав последний, открыв, точно шкатулку.
— Разрядить, — требовал он, если в магазинах наличествовали либо патроны, либо гранаты.
И выщелкнутые боеприпасы падали на землю. Финист ждал своей очереди. Он уже знал, что на холме присутствует сам Повелитель… В связи с этим его поразили противоречивые чувства. Ведь Повелитель — отец Легиона, а Легион — его семья и дом! Но где-то глубоко, точно выныривая из бездны, набирал силу внутренний голос:
«Он не Повелитель… он не Повелитель…»
«Тогда кто Повели… кто он?»
«Преступник… он тот, кто похитил тебя, твоих друзей и еще сотни твоих однопланетников. Оторвал тебя и всех их от семей…»
«Легион — моя семья…»
«Легион — не твоя семья… Легион — это…»
Тут у внутреннего голоса случилась заминка — он не знал, как охарактеризовать Легион. Ведь это не враги, а такие же похищенные с Ра-Мира и других планет люди.
Этой заминкой голоса разума воспользовалась другая часть Рона, его другое — внедренное «Я», нашептав:
«Легион — твоя семья, а Повелитель — отец Легиона».
— Нет… не отец… не отец…
Голос разума, подкрепленный голосом наяву, а не в мыслях, стал побеждать чужеродные мысли. Возникло еще не совсем осознанное желание заполучить хотя бы один патрон.
«Нас поведут к Повели… твою душу! Поведут к нему, к этому злодею Морфеусу… Расстояние между ним и мною будет максимум двести метров… и тогда у меня появится шанс… шанс прикончить его», — подумал Финист.
Неожиданно руки его задрожали, в голове снова зазвучал настойчивый голос.
«Как можешь ты покушаться на жизнь Повелителя?! Твоего отца и Бога!»
«Он не Бог и не отец…»
— Не отец…
От припадка его спас сотник, прокричав:
— Ты чего бормочешь, пятнадцатый?! Отвечай!
— Н… ничего, господин сотник!
— Отомкнуть магазины!
— Слушаюсь, господин сотник!
Финист отомкнул сначала рожок под патроны, в рожке оказалось несколько тусклых цилиндриков.
— Разрядить!
— Слушаюсь, господин сотник!
Рон выщелкнул несколько патронов, оставшихся в рожке после стрельб, передернул затвор «колуна», также выплюнувшего в результате этой операции один патрон, и показал диск из-под подствольных гранат. Он оказался пустым.
— Чисто!
Сотник собирался пойти дальше, но сделав шаг — вернулся.
— Пятнадцатый!
— Господин сотник!
— У тебя больше нет боеприпасов? Отвечай!
— Никак нет, господин сотник! Нету!
Несмотря на то, что Рон смотрел мимо Грома, на вершину холма, краем глаза он все же заметил, что сотник во время этого вопроса смотрел не столько на жертву допроса, сколько на его соседей.
«Обломись!» — неожиданно эмоционально воскликнул про себя Финист, уже давно не ощущавший такого накала чувств.
Казалось, сотник умел читать мысли, потому как он тут же взметнул взгляд на Рона и осмотрел его лицо, будто видел впервые.
Гром даже сделал то, чего никогда не делал: охлопал Рона по карманам, но, не найдя ничего запрещенного, лишь многозначительно взглянул и пошел осматривать оружие дальше.
