Затем пристально взглянул на свою рабыню.
— Эй, ты…
— Да, господин?
— Уберись здесь…
— Слушаюсь, господин…
Пленница начала прибираться, снова стараясь подчеркнуть все свои сильные места: накачанную грудь, ягодицы с отсутствующим нижним бельем, зная, что ее хозяин, одеваясь сам, наблюдает за ее действиями.
— Твоя семья богата?
— Да, господин… — покорно ответила девушка, изо всех сил стараясь сдержать в голосе радость. Вроде бы все получалось…
— Насколько?
— Семейное состояние оценивается в полмиллиарда империалов, господин… — озвучила она реальное состояние семьи.
— Хм-м… — разочарованно промычал Слон.
В его видениях все выглядело так легко, а тут такая морока намечается.
— Они заплатят за меня, господин… минимум десять миллионов! Я единственный ребенок в семье… — в мольбе упала на колени пленница, понимая, что повторять ту же сумму нельзя, чтобы хозяин ничего не заподозрил. Но чтобы подтолкнуть его мысль в нужное направление, она добавила шепотом: — А если возьмете еще несколько пленников, то сумма получится весьма внушительной, господин…
— Сыть! — отшвырнул подползшую вплотную рабыню Слон.
Он осознал опасность подобных разговоров. Командор за такие речи не помилует. Нервно развернувшись, Слон вышел из своего домика. Пленница же не смогла удержать улыбки. Она поняла, что посеянные ею семена проросли в сознании Слона, и он не сможет думать ни о чем другом, и рано или поздно решится.
67
Неделю Слон ходил сам не свой, почти забыв о шикарной пленнице, он сутками глушил спиртное с «Саллимании». В нем шла борьба между желанием разбогатеть и страхом перед Командором.
«Морфеус и так нам обещает богатство и власть, — говорил он себе, и тут же его одолевали сомнения: — Но их ждать еще несколько лет… Да и методы получения богатства и власти, прямо скажем… сомнительные. А тут одна только девчонка десять миллионов стоит. А сколько всего тут этих дорогостоящих пленников, которые пашут на плантациях, точно скот?! Мы же сотни миллионов, если не миллиардов теряем, которые можно получить почти без риска и непонятной войны, прямо сейчас, а не через года!»
Слон сокрушенно качал головой.
«Нет, если узнает Кэрби о том, что я думаю, он мне сразу башку оторвет, так что лучше даже не заикаться об этом при нем…» — шел на попятную в мыслях Слон.
— Мне нужно выпить…
Слон пошарил по столику у кровати, но бутылка из-под виски уже давно опустела.
— Рабыня!
— Да, господин…
— Принеси выпить!
— Запасы кончились, господин, — произнесла пленница и в качестве доказательства открыла бар, в котором хранился винный запас.
— Проклятье…
— Мне сходить?..
— Нет, — отрицательно качнул головой Слон.
Он не хотел, чтобы ее кто-нибудь припахал тайком от него, а потом смеялся за глаза, дескать, трахнул девку самого Слона.
— Я сам… подай жилет…
Покачиваясь, Слон вышел из своей конуры и тут же недовольно пробормотал:
— Ну и жарень… чтоб ее… Сейчас бы в бассейн…
В последнее время его буквально преследовало навязчивое желание искупаться в бассейне, настолько, что спьяну чуть не плюхнулся в грязное озеро, что остается у источника в момент прохождения Берсеркера.
Слон обвел лагерь мутным взглядом, оценивая домики, а точнее их хозяев, у которых можно занять немного водки, виски и прочего столь же крепкого пойла.
Один за другим Слон отсеивал претендентов, с которыми у него были плохие отношения. Кому не хотелось быть обязанным, кто жадина, а кто вообще рожей не вышел…
«Гарпун? Нет, он слишком близок с Командором, — отклонил Слон одну из последних кандидатур. Его взгляд уперся в последнюю дверь. — Точно, Барон не жмот, он даст бутылочку… Зря его, что ли, так назвали?»
Петляя, Слон вломился в дверь к коллеге — капитану «Эгиды».
— Здорово, Барон… как я рад, что застал тебя на месте…
Барон явно не обрадовался визиту Слона, но и гнать друга тоже не стал. Бросив какую-то одежонку танцующей нагишом у шеста девушке, он пригласил Слона за стол.
— Что привело тебя в мои хоромы, Слон?
— Барон, будь другом, одолжи бутыль чего-нибудь покрепче и пообъемистее…
— Может, не стоит? От тебя и так разит на добрую звездную милю…
— Не жмись, Барон, душа горит, — скривился Слон, схватив себя за грудки, точно у него действительно внутри бушевал пожар…
— Рашель, принеси…
Только что танцевавшая стриптиз девушка принесла большую темную бутылку.
— Спасибо, друг, — схватил Слон бутылку за горлышко.
— Постой…
— Что, Барон?
— Может, расскажешь, из-за чего тебя так повело? Я тебя таким еще никогда не видел… Неужто несчастная любовь?
— Издеваешься… Да этих сучек тут как грязи… а точнее, как этого долбанного песка… бери любую.
— Понятно…
— Нет, Барон, — сверкнув глазами, вернулся на место Слон и, разя перегаром, буквально выкрикнул: — Тебе ни хрена не понятно!
— Не горячись, Слон… Объясни все толком.
— Объяснить? Это, пожалуйста… Я объясню… Мне надоел этот песок, Барон… мне надоел ночной вой этих вонючих нубисов… меня доконали вездесущие муравьи и эта треклятая жара… Мне надоело видеть этих рабов. Меня нервируют эти отмороженные ублюдки, называемые церберами! Мне надоела эта долбанная планета! Я хочу жить, Барон! Жить хорошо! Я до смерти хочу искупаться в море… И знаешь, что самое поганое, Барон?
— Что?
— Мы все это можем получить.
— Мы и получим. Командор…
— Насрать на Командора! Барон! Дружище! Деньги валяются у нас под ногами! Бери — не хочу!
— О чем ты?
— Девка! Как тебя там?! Поди сюда! — выкрикнул Слон, подзывая рабыню.
— Зачем она тебе?
— Сейчас объясню…
Девушка подошла к столу. Слон схватил ее за руку и затряс, говоря:
— Вот о чем я говорю! Вот эти деньги, Барон!
— Слон…
— Ну-ка, девка, скажи: твоя семья богата? Во сколько оценивается ее состояние?
— Нет, господин…
— Она стриптизерша, Слон, — пояснил Барон. — Она работала на лайнере, в стрипбаре. Но… я понял, что ты хотел сказать…
— Не смотри на меня с таким прищуром Барон, — пьяно усмехнулся Слон. — Я не провокатор и не проверяю тебя… Ты сам меня остановил, когда я начал уходить, стал расспрашивать, а я спьяну проболтался… И потом, подумай сам, до чего мы дожили, что видим в друг друге провокаторов, которые, услышав, что хотели, побегут стучать…
