– Ты у нас последний.
– Тогда уходим. Больше здесь нам нечего делать.
Уже перед самым выходом в космос к ним присоединились остальные самолеты. Потери оказались на удивление малочисленными, что, естественно, не относилось к «Фрогам» – из двадцати пяти машин, спустившихся в атмосферу, обратно летели только восемь.
– Триста пятый, – позвал Штур, когда они вышли на орбиту.
– Слушаю, сэр.
– Как дела?
– Удовлетворительно.
– А подробнее.
– Наши потери составляют семнадцать машин. Потери противника около одиннадцати бортов, плюс один «Вейлис».
– Что ж, доведем оценку до трех с плюсом.
– Спасибо, сэр.
– Как смотришь на то, чтобы стать пилотом «Коршуна» после небольшой учебы?
– Для меня это будет большой честью, сэр.
– Тогда по возвращении пиши рапорт о переводе на имя майора Кевина Штура.
– Спасибо, сэр, непременно.
– Как зовут, кстати.
– Лейтенант Николай Мерсьев.
– Добро пожаловать в «Коршуны», лейтенант.
А им навстречу с легким прикрытием летели «Элепханты», везущие подкрепление для защитников высоты и для полной зачистки территории от живой силы противника.
43
Пулемет замолк. Патрон намертво перекосодрючило в приемном устройстве, и он не желал двигаться ни туда, ни сюда. А в патронном коробе оставалось еще примерно пятьсот штук. «Жаль, – подумал Макс Брюстер, – но все хорошее когда-нибудь заканчивается, такова жизнь. Мать ее…»
Макс вставил новый магазин, примкнул штык к автомату и передвинул на более удобную позицию дополнительный нож. Сейчас ему было море по колено, какая-то злоба гнала его наружу, попытки подавить ее ни к чему не приводили.
– Блэйд, сидеть тихо и не высовываться, – сказал Макс, и секундная слабость все же одолела его. Подкосились ноги, но он заставил себя встать.
Брюстер осторожно выглянул из блиндажа, дым становился реже, и он увидел чью-то неясную фигуру, но стрелять не стал, не зная, кто перед ним: друг или враг. Чтобы это выяснить, Макс стал перебегать по полуразрушенному окопу. Под ноги попадались чьи-то тела, но Макс не обращал на это внимания.
Прямо перед Брюстером, когда он завернул за очередной угол, оказалось сразу трое айманов. Макс первым вскинул свой автомат и открыл стрельбу по врагу. Пули рикошетили от прочных кирас айманских солдат. Вышел весь рожок, и на земле без движения лежали двое, бронежилеты оказались все же недостаточно прочны.
Третий солдат, прикрытый своим товарищем, стал стрелять в ответ. Брюстер еле успел отскочить обратно, как все вокруг начало разлетаться на мелкие кусочки. Взорвалась подствольная граната, осыпав Макса землей и мелкими осколками, которые больно впились в незащищенные места рук и ног. И снова бешеная стрельба из автомата.
Как только образовалась секундная пауза, Макс развернулся и увидел, что в него уже целится его противник, но Брюстер оказался быстрее и выпустил свою гранату. Та с хлопком покинула ствол, ударила прямо в жилет аймана и взорвалась, проделав здоровую дыру в кирасе. Палец убитого солдата все же спустил курок, и короткая очередь отбросила Макса на противоположный земляной вал.
Брюстер быстро осмотрел себя, видимых повреждений не было, кроме легких ранений рук от прошлой гранаты. Сильно болела грудь, и в пяти местах был помят бронежилет.
– Не на того напали, сволочи! – выкрикнул Макс, а потом немного спокойнее добавил: – Вообще-то это я напал, ну да неважно…
Где-то совсем близко стрекотал гусеницами танк, иногда он стрелял по только ему видимым целям. В небе слышался шум двигателей самолетов, вот только неясно чьей принадлежности.
Брюстер вспомнил про радио и попытался вызвать своих:
– Стюарт, это я, Макс, вы меня слышите? Стю…
– Слышу тебя, Макс.
– Вы как?
– Нормально, шкуру только маленько подпортили. Остальные тоже целы… относительно.
– Это хорошо. Где вы?
– А хрен его знает. Где-то с полкилометра севернее нашего блиндажа, мы почти на самой вершине.
– Далеко забрались. Я попытаюсь вас найти.
– Не стоит. Сиди, где сидишь, пока все не закончится. На сегодня с нас хватит геройства.
– Как скажешь, – легко согласился Макс, тем более что повсюду начались рваться бомбы. И лучше, действительно, было не высовываться. – Чьи же это самолеты, в конце концов?…
Бомбежка продолжалась довольно долго. Макс увидел танк, который поднял к небу свою пушку, и из нее вырвалась длинная струя пламени. В небо ушла ракета. А потом еще и еще…
«Значит, самолеты наши», – догадался Брюстер. Окончательно в этом его убедил мощный взрыв, потрясший танк. Его широкая ромбовидная башня оторвалась от основного тела «Тундера» и покатилась прямо на Макса. Башня катилась хаотично, и Брюстер не мог понять, куда ему бежать – вправо или влево, и потому остался на месте, буквально распластавшись на дне окопа и закрыв голову руками. Тем временем башня подскочила на кочке и, описав небольшую дугу, рухнула на траншею.
Макс поднял голову из песка и оказался почти в знакомой обстановке. По внутреннему устройству «Тундер» мало чем отличался от федерального «ТК5», по крайней мере, в его головной части.
Дым окончательно рассеялся, и Брюстер увидел, как прямо у подножия холма садились десятки транспортов, и из них выгружалось подкрепление. Солдаты быстро окружили место боя, но подниматься не стали. Вместо этого вперед выехал огромный грузовик с репродуктором.
– По всемирным правилам войны, – зазвучало из репродуктора, – Торговая Федерация предлагает вам сдаться. С вами будут хорошо обращаться, и никто не пострадает. Раненым окажут медицинскую помощь. Короче, к чему лишний раз трепаться, вы и сами все знаете. У вас пять минут на размышление. Время пошло.
Особо упрашивать никого не пришлось, айманские солдаты поднимались из окопов и шли вниз. Все они знали, что их обменяют, правда, при этом они потеряют полугодовую зарплату. Таковы были условия контракта, стимулировавшие наемников держаться до последнего из-за страха потерять заработанные своей и чужой кровью деньги.
– Эй, парень.
Макс обернулся к позвавшему и поднял автомат. По направлению к нему двигался здоровый смуглолицый человек в помятой броне. В зубах у него была сигарета.
– Ты что, контуженый?
– Н-нет.
– Огоньку не найдется? А то я свою зажигалку где-то тут обронил.
– Я не курю.
– Молодец, – похвалил айман, выплюнул сигаретку и пошел вниз, подняв свой автомат над головой. – Если найдешь зажигалку, можешь себе оставить. Может быть, еще увидимся – отдашь.
