Пули «аддеров» барабанили по нему, оставляя только вмятины. Оуткасты стали наседать.
Роман бросил две гранаты. Одну, чтобы снова оттеснить бородатых, другую – в робота. Но последняя граната, ударившись об его ногу, отскочила и взорвалась уже в стороне, не причинив «двенадцатому» большого вреда. Разве что он прихрамывать начал.
– Не двигайся, иначе мозги вышибу, – прозвучало за спиной лейтенанта Камышова, и он предпочел поднять руки.
– Хорошо. Только робота остановите.
– Остановим…
Оказалось, что схватили не только лейтенанта. Всех пленных привели на капитанский мостик пред ясны очи эмира Аль Хусейна, восседавшего в командирском кресле, на некотором возвышении относительно всех остальных.
«Шестеро», – уныло посчитал оставшихся в живых солдат лейтенант Камышов, включив в это число и самого себя.
Противник действительно перегруппировался и зашел в тыл в самый неподходящий момент, когда все были заняты роботом и не заметили подошедших сзади матросов. Чем многие поплатились жизнью. Остальных взяли в плен.
– Доигрались, суки, – довольно произнес эмир Аль Хусейн, поглядывая на неверных, позади которых стоял стальной «янычар». Позади них стояла личная охрана эмира, числом десять человек – все, что осталось от полусотни.
– Что делать будешь? – спросил Роман, отметив, что их даже не связали.
«Да и зачем нас связывать? Одно движение мизинца, и нас расстреляют, как куропаток, двинуться не успеем», – тут же ответил себе на свой вопрос Роман.
Они стояли на коленях, и, словно издеваясь, перед солдатами в трех метрах от них сложили всю их амуницию: оружие, бронежилеты, пару гранат. Но ни до чего нельзя было дотянуться. Охрана смотрела зорко.
– С ними – знаю. А вот с тобой еще не придумал, – честно ответил Аль Хусейн. – Еще не придумал я такую смерть, которой хоть как-то можно было бы компенсировать мои страдания! Ты должен умирать медленно и максимально мучительно. Ты будешь умолять о пощаде, ноги мне целовать, чтобы я тебя прикончил быстро…
90
Амели долго лежала на кровати, слегка прикрытая простыней, так долго, что начала возвращаться способность думать и понимать.
– Чего разлеглась?! Оделась бы! – прикрикнула старуха Замфири, закончив уборку. Эмир часто психовал и разбрасывал вещи.
К тому же она была недовольна новой женой Хусейна, развалившейся в бесстыдной наготе, это раздражало ее религиозные чувства. Ей часто приходилось одевать ее и кормить с ложечки. Замфири считала Амели сумасшедшей, что было недалеко от истины.
– Могла бы и поработать немного… а то мне из-за тебя приходится выслушивать в свой адрес всякие мерзости!
Стоун никак не отреагировала на выкрики старой служанки, но села и набросила на себя легкий халат. Ей уже было на все наплевать, но какие-то незаблокированные остатки разума позволяли сохранять минимальные правила приличия.
Потом начались странные вещи. Даже через звуконепроницаемую дверь было слышно, как топают десятки ног, разбегаясь по всем направлениям корабля.
Еще через какое-то время послышались глухие удары о борт корабля, и если приложить руку к стене, то можно было почувствовать вибрацию от очередного удара.
Амели видела, как мечется по комнате служанка. Она что-то собирала, а потом все бросала и падала на колени, вздрагивая и вереща при каждом ударе за дверью и дробном стуке: это были шаги роботов, расходившихся по всему кораблю и расстреливавших все, что движется.
«Если она боится, значит… – подумала Амели. Это была одна из немногих мыслей, родившихся в ее голове за последний месяц, и даже ее она не смогла додумать до конца: – Что же это значит для меня ее страх?»
Забухали взрывы, и жутко взревела сигнализация. По ушам словно ударили ладонями, и пришлось сглотнуть, чтобы снова нормально слышать и избавиться от неприятных ощущений.
Старуха заверещала еще сильнее. Она знала, что произошло, если таким образом заложило уши – взрывная разгерметизация.
Амели Стоун замерла, половиной тела спрятавшись за дверью в уборную, когда послышались чьи-то механические шаги за стеной и легкий звук расходящейся двери в каюту. Потом еще шаги, удар, и дверь в комнату влетела внутрь. Замфири заорала еще сильнее, будто увидела перед собой демона Темного мира, заставив Амели поморщиться, что было также первым проявлением чувств.
Робот сузил свои красные глаза, словно размышляя: враг перед ним или друг, но, не увидев опознавательных знаков союзника, выдал короткую очередь, и уже бесформенное тело старухи отбросило на кровать, залив ее кровью дорогое шелковое покрывало, которое она так и не успела поменять до прихода хозяина.
«Тринадцатый» осмотрел комнату, повернув голову, но никого больше не заметил – Амели тихонько сдвинулась в сторону, скрывшись из поля зрения «ХК-13А». После этого робот развернулся и зашагал прочь. У него имелось четкое задание, и он должен его выполнить.
Амели Стоун при виде окровавленной кровати вдруг испытала необычайное чувство внутреннего удовлетворения, которое поразило даже ее саму – ярого сторонника ненасилия.
Все стихло, а мучителя по-прежнему не было. «Может, его убили?» – с надеждой подумала Амели. Она вдруг вспомнила, что с ней происходило все это время, эту перекошенную от удовольствия рожу, это вонючее тело, которое подвергалось омовению только раз в неделю.
Воспоминания оказались слишком яркими, и Стоун снова провалилась в ступорное состояние. Из него ее вывели уже знакомые удары о борт и последующие звуки выстрелов, крики матросов и взрывы.
Амели почему-то была уверена, что эти уж точно убьют ненавистного ей мучителя, и пошла посмотреть, как это сделают. Она не была уверена, что, несмотря на все мучения, вынесенные ею, она сможет его убить сама.
Звуки боя стихли, и она заблудилась в бесконечных развязках коридоров. Она спускалась и поднималась, поворачивала то направо, то налево. Трупы людей уже не пугали ее, только вызывали какую-то брезгливость, Амели не хотела наступить ногой в эти лужи крови и мозгов.
Ее больше пугали пробегавшие живые матросы, в переходах добивавшие оставшихся немногочисленных роботов, все еще выполнявших свою задачу, не понимая, что в этом нет уже никакого смысла. А вскоре она пошла именно по тем коридорам, где этих трупов валялось больше всего.
Решение было бессознательным, но именно оно и привело ее туда, куда она так хотела попасть – на капитанский мостик.
Здесь лежало много трупов, пожалуй, больше всего, они лежали вперемешку с роботами. Но несмотря на свое нездоровье, одно из лиц она узнала сразу. Это был один из ее пациентов – солдат из темных веков.
Шлем сняли, видимо, солдата проверяли на признаки жизни и, убедившись, что он мертв, оставили лежать на месте.
«А что случилось с Романом?!» – с непонятными для себя ужасом подумала Амели Стоун, припомнив это его вечное «что вы делаете сегодня вечером?».
